Зря он не пошел к Артуру.
— Заладил: Генка, Генка. Алименты я через суд выбила, но сам знаешь, какая официальная зарплата в адвокатской конторе.
— Даже на лечение не дает?
— Он не верит в успех операции.
— Дьявол!
— Мама, почему дядя ругается?
— Это он случайно, Ванюша, — Глаша подхватила мальчика на руки и чмокнула в нос. — Все, хватит о грустном. Пойдемте пить чай.
— Вы пейте, ешьте. Парень, наверное, голодный. Я лучше елкой займусь. Где тут у вас инструменты всякие, подставка?
— В кладовой. Только… Сережа, тебе, действительно, не в тягость? Я и сама могу.
— Не женское это дело.
Наблюдая, как Ванюша с удовольствием поглощает кусок пирога, Глаша молча радовалась стуку топора то по дереву, то по металлу, а еще тихой мужской брани. Наверное, у Сергея не все получалось, но упрямец не звал на помощь. Настоящий мужик.
Не то, что Генка. Ее мама не раз повторяла: «Не наш человек — твой жених, Глаша». Но разве кто-то слушает родителей, когда любовь застит глаза?
Она во всем потакала жениху, а после свадьбы Гена совсем перестал обращать внимание на ее слова.
Лишь однажды Глаша решилась поступить по-своему. Муж потребовал нанять няньку и приступить к работе через месяц после родов. А еще ни в коем случае не кормить Ванюшу грудью. В его семье это не приветствовалось, да и фигура страдала.
Только тогда Глаша поняла, почему родители Геннадия не стали противиться женитьбе сына на деревенской девушке с замечательными мозгами и отменным здоровьем. Ее планировали сделать рабочей лошадкой в семейной фирме. После отказа невестки выйти на работу, родственники отказались от нее самой.
Позже Гена частенько напоминал о своем предупреждении, особенно после того, как Глаша набрала вес и перестала влезать в прежнюю одежду. Разговоры о возобновлении адвокатской практики больше не возникали. Исчезли и совместные завтраки, обеды и ужины. Муж пропадал на работе, встречах с клиентами, официальных мероприятиях, а Глашу перестали звать в гости к родителям Гены.
Иногда тот привозил к ним внука, чтобы бабушка и дедушка могли полюбоваться на наследника. А потом Ванюша заболел, и начался кошмар. Когда стало понятно, что ребенок останется глухим, во всяком случае, на неопределенное время, Гена подал на развод. В результате, несмотря на юридическое образование, Глаша осталась лишь с маленькой квартиркой на окраине города. Спасибо и на этом. Ей не хотелось увозить Ванюшу в деревню, к свои родителям — слишком далеко от врачей и цивилизации.
В комнате что-то упало, и Сергей снова не сдержался. Женщина улыбнулась.
Они давно не виделись. Глаша знала о нем только то, что он женился, и его работа связана с командировками. Из-за них он ни разу не попал на встречу выпускников.
Интересно, что он делает в этом микрорайоне? Поссорился с женой? Однако, из-за этого елки не выбрасывают на помойки в канун Нового года.
— Принимайте работу!
Глаша обернулась и встретилась с Сергеем взглядом. Улыбнувшись мужчине, она отправилась в комнату вслед за Ванюшей, помчавшимся первым.
— Мама, она такая большая! Колючая!
Ванечка радостно подпрыгивал возле лесной красавицы, и даже попытался ее обнять. Сергей бросился ему помогать, но без Глаши они все же не сумели обойтись. А потом втроем кружились возле ели, дурачась и выкрикивая детскую песенку, пока, хохоча, Ванюша не повалился на пол.
Глаша и Сергей устроились на диване, пытаясь отдышаться.
— Спасибо тебе.
— За что?
— За елку. За Ванюшкин смех. За праздник. Завтра приедут мои родители, а сегодня…
— Можно мне остаться? Ты только ничего такого не думай, я не из жалости. Просто… Меня дома никто не ждет.
Глаша взглянула на гостя, но Сергей не смотрел в ее сторону. Он наблюдал за Ванюшей, доставашего новогодние игрушки из картонных коробок. Женщина уже открыла рот, чтобы спросить, почему так получилось, но потом передумала. Вместо этого задорно объявила:
— Что же, втроем веселее! Кажется, у меня где-то припрятана бутылочка шампанского. Не «Дом Периньон», но пить можно.
Сергей взял ее за руку и прошептал:
— Спасибо.
— На здоровье! — Глаша пожала широкую ладонь и поднялась с дивана. — Раз у нас сегодня гость, я иду на кухню. А вы, мужчины, наряжайте елку.
*.*.*
С приходом Сережи маленькая квартирка заметно ожила — пусть временно, но женщина привыкла радоваться малому. Нарезая салаты, Глаша неожиданно для себя заметила, что тихонько напевает привязавшуюся мелодию. Все это напоминало давно забытую атмосферу домашнего праздника.
Глаша заглянула в комнату и убедилась, что мужчины нашли общий язык. Сергей держал Ванюшку на руках, пока тот вешал большой шар на верхнюю ветку. Коробка с игрушками стояла на столе, чтобы не приходилось наклоняться. Мужчина терпеливо показывал малышу, как надежнее закрепить на ветке петлю из нити, а Ванечка буквально ловил каждое слово гостя, вглядываясь в его лицо.
Женщина заставила себя уйти на кухню, чтобы не расплакаться. Она понимала, что сыну ужасно не хватает внимания отца, но ничего не могла с этим поделать.
Гена приезжал к ним всего несколько раз после развода и еще однажды после очередной свадьбы — за каким-то документом. За каким именно, Глаша так и не узнала. Бывший муж буквально набросился на нее со словами:
— Пойдем в постель. Ну и что, что мы в разводе. Многие бывшие продолжают спать вместе.
— Ни за что!
Она сражалась с ним, как тигрица. Прежде ей не приходилось сталкиваться с агрессией мужа. Запах спиртного не служил для Геннадия оправданием. Лишь когда Глаша расцарапала наглое лицо, бывший муж отступился, но продолжил насмехаться:
— Ничего, я подожду. Скоро сама меня попросишь. Кто еще тебя захочет: нищую, с ребенком-инвалидом?
Она спряталась в ванной и рыдала, наверное, с час.
Господи, куда подевался ее милый, интеллигентный Геночка? Он превратился в монстра — явно несчастливого и жалкого, раз пришел искать утешения в постели бывшей жены. Нет, она не станет его жилеткой для слез. Ей есть о ком заботиться.
Накрывая на стол, Глаша смотрела, как Сергей учит Ванюшу зажигать гирлянду. Мальчик копировал его во всем и даже пару раз пробовал произнести любимое словцо Сергея. Она не удержалась от соблазна и подслушивала под дверью, когда Боженко медленно и как можно тише объяснял мальчику, что в присутствии женщин такие слова не говорят.
Кажется, все готово. Осталось лишь переодеться к празднику.
Поразмыслив, Глаша решила остаться в свитере и джинсах. Ведь гостю придется встречать Новый год в футболке и спортивных штанах.
Пока Сергей и Ванюша, сидя рядышком на диване, смотрели телевизор, Глаша зажгла свечи и принесла из холодильника шампанское. Остановилась перед мужчинами, заслонив экран, и громко произнесла:
— Пора за стол.
— Мне — салат!
Ванюша слетел с дивана и, устроившись на стуле, начал накладывать ложкой «Оливье».
— Его любимый.
— Мой — тоже.
Глаша с удовольствием наблюдала, как мужчина и мальчик поглощают еду, когда зазвонил телефон.
Он забыл, что так бывает. Только дома, в маленьком провинциальном городке, где родители и сестра в нем души не чаяли, Сергей чувствовал себя настолько же комфортно. Решил, что обязательно отправится туда на Рождество.
Давно пора. Бывшая жена предпочитала комфорт и отказывалась от посещений его родителей, а бесконечные командировки свели разговоры Сергея с родными до телефонных.
Музыка и смех, доносившиеся из телевизора, мирное постукивание вилок о тарелки расслабили его настолько, что он вздрогнул, когда в идиллию ворвалась трель телефонного звонка.
— Чего тебе?
Интересно, с кем Глаша разговаривает таким недовольным тоном? Хотелось думать, что с Генкой.
— Ты что, не смотрел, куда садишься?
Сергей жевал и прислушивался к разговору. Его разбирало любопытство, но приходилось ждать.
— Я? Ты совсем обнаглел! Через десять минут Новый год!
Кто бы ни звонил, так ему и надо.
— Да, встречаю. С гостями… Ничего, один раз в год Ване можно.
Глаша выключила телефон и бросила его на диван. Сотовый трезвонил еще несколько раз, однако Глаша делала вид, что не слышит. Сергей честно пытался сдержаться, но…