— Генка?
— Он.
— Чего хотел? Неужели, приедет?
— Сейчас — точно нет. Он — на пути в травмпункт.
— Поскользнулся на льду?
— Сел на елочный шар.
— Куда?
— На игрушку из стекла. Кто-то из детей случайно оставил ее на стуле. И теперь Генка едет в больницу накладывать швы.
Как трагично. Для Генки. Ехать в больницу за десять минут до Нового года. А еще для врачей. Но для Сергея…
— На то самое место?
— Угу, — уголки женских губ подрагивали, и ей это очень шло.
— Чего от тебя хотел?
— Жена отказалась его сопровождать, так как не переносит вида крови, мамочка принимает солидных гостей, а Генка боится уколов. Вот он и решил, что я должна держать его за руку во время этой процедуры. Представляешь?
— Как только представлю, как Генка в смокинге едет в больницу зашивать задницу…
Хохот сотряс маленькую комнату. Даже Ванечка веселился вместе с ними, хоть и не понимал, по какому поводу. Они смеялись, держась за животы, до тех пор, пока часы не начали отсчитывать двенадцать.
Сергей ни разу не открывал шампанское с такой скоростью.
Ваня выхлебал свой лимонад и сообщил, что собирается спать. Глаша отправилась укладывать его в кровать, а Сергей взял в руки пульт и уменьшил звук. Только потом он вспомнил, что Ваня не слышит.
Жаль его, такой смышленый малыш.
Боженко вышел из комнаты, натянул кроссовки, куртку и закрыл за собой дверь.
Он ушел.
«А чего ты ждала? Сергей ничего тебе не должен. Он волен уйти, когда пожелает».
Но ей хотелось, чтобы мужчина остался. Хотя бы ненадолго. Это желание пугало Глашу. Она привыкла полагаться только на себя.
Может, Сережа вышел покурить? Или Генка прав, и она уже не может никому понравиться?
Дверь тихонько стукнула. Женское сердце встрепенулось от радости, но Глаша осталась сидеть на диване.
Сергей щелкнул выключателем, присел рядом. Елочная гирлянда и свет от пламени свечей сделали комнату меньше, окутав полумраком углы. Мужчина взял ее за руку.
— Спасибо за праздник.
— Тебе спасибо. — Глаша улыбнулась, а сердце зачастило в ожидании чего-то необычного. — Кажется, это слово сегодня в тренде.
Его губы в отличие от пальцев оказались теплыми и нежными. Он лишь коснулся ее рта, посмотрел в глаза, попробовал снова. На этот раз Глаша ответила.
Почему нет? Они взрослые люди. А она так давно не целовалась.
Голова кружилась, мысли путались, Сергей ласкал ее все смелее.
Может, позволить себе забыться? У него такие глаза…
— Я не сплю с парнями на первом свидании.
Она не смогла перешагнуть через гордость.
— Уважаю.
Глаша вдохнула запах мужчины, поцеловала его в подбородок, выдохнула:
— Постелю тебе на диване.
— Подойдет.
А утром он исчез. Если бы не аккуратно сложенная стопка белья на диване да елка, Глаша решила бы, что Сергей Боженко ей приснился. Чудесный сон.
Да, еще подарки! Маленький синий нетбук для Ванечки и огромная коробка дорогих шоколадных конфет для нее.
Сергей не имел права так с ними поступать. Ведь она не могла его отблагодарить. Глаша не знала о Боженко почти ничего. Пыталась найти Сережу через общих знакомых, но в элитную квартиру, где он прописан, ее не впустили, а по телефону сообщили, что такой мужчина здесь не проживает.
В один из морозных зимних дней, перед Рождеством ей позвонили из немецкого посольства и сообщили, что на счет одной из известных клиник Германии поступили деньги для лечения Ванечки. Глаша молчала так долго, не в силах поверить в чудо, что дипломат попросил разрешения приехать к ней домой для детального разговора.
Ей и Ванечке открыли визы в рекордные для обычного человека сроки. Конечно, им пришлось одолжить деньги на дорогу и другие мелочи, но эта сумма оказалась ничтожной по сравнению со стоимостью операции.
Наверное, еще ни разу в жизни, Глаша столько не смеялась и не плакала, как в рождественскую неделю. Ванечку прооперировали и пообещали, что он будет слышать. Конечно, не так, как абсолютно здоровый человек, но все же. В этот день Глаша нашла в немецком городке церковь и долго молилась за сына, талантливых хирургов и замечательного человека, который подарил ее мальчику мир звуков. Женщина надеялась, что знает, как его зовут.
Сергей оставил свой «Бентли» на платной стоянке и начал подъем по лестнице в квартиру друга, тихонько ругая всех, кто мог оказаться причастным к очередной поломке лифта. Мужчина ужасно устал и теперь мечтал лишь об одном: свалиться в свою одинокую постель и уснуть.
Завтрашний день он начнет с того, что уволит нерадивого риелтора. Тот слишком долго подыскивает ему жилье. Сергею надоело подниматься пешком на девятый этаж.
Он провел рождественские праздники, как и собирался, среди родных. Неделя выдалась замечательной. Получился настоящий отпуск, который Сергей не позволял себе уже много лет. Теперь настал час расплаты. На его кондитерских фабриках накопилось множество проблем, требующих немедленного вмешательства. Однако, он не пожалел ни об одном из дней, проведенных с дорогими ему людьми.
В очередной раз наступив на полу длинного дорогого пальто, Сергей снова выбранился. Ничего, еще одна лестничная площадка и…
— Кто-то говорил, что в присутствии женщин такие слова произносить нельзя.
Он не ожидал, что так обрадуется. Безусловно, Боженко мечтал, что однажды, когда она уже не будет считать себя обязанной…
Глаша сидела возле двери его квартиры, на корточках, все в той же куртке и джинсах, с косичкой, которая ему очень нравилась.
— Оправдания принимаются?
— Давай.
Он присел рядом, пригладил выбившуюся у нее прядь волос.
— Я не знал, что меня ждет женщина.
— Неужели, ни одна сюда не приходила?
Ее голос дрожит, или ему только кажется?
— Такая, как ты — ни разу.
— Какая?
Он поцеловал ее жадно, как соскучившийся любовник. Она ответила, как умела.
— Безыскусная и щедрая. Зайдешь?
— Ты женат?
— Уже нет.
— Тогда… С удовольствием.
— Ванюша с кем?
— С мамой. Она приехала к нам погостить.
— Останешься?
— Думаешь, приличной женщине на втором свидании можно проводить ночь у мужчины?
— Обязательно. Особенно после того, что между ними произошло.
— Сереж, почему ты помог нам?
— Наверное, хотел тебе понравиться?
— Нет, думаю, дело в другом.
— Просвети-ка.
— Ты просто не мог поступить иначе. Сергей Боженко — слишком хороший, добрый, благородный, настоящий ангел… Что ты делаешь?
— Доказываю тебе обратное.
— О!
— Глашик, а что будет дальше?
— Разве это не мой вопрос?
— Не увиливай от ответа. Я — серьезно.
— Давай поживем немного вместе, привыкнем, а там будет видно.
— Понятно. Значит так, я проявил благородство и поинтересовался твоим мнением. Даю тебе на привыкание месяц. А после этого состоится…
— Свадьба? Через месяц?
— Ты все правильно поняла.
— С ума сошел!
— Возможно, но это именно то, чего я хочу. Надеюсь, ты не потребуешь признаний в любви? А то у меня с этим проблемы.
— Нет. Мне больше не нужны слова.
— А я?
— Очень.
— Значит, решено.