София Чайка - Однажды, 31 декабря, или Старый друг

Даня приподнял пальцами подбородок женщины и нежно коснулся ртом слегка приоткрытых губ. Вымолвил тихо:

— С Новым годом, Наташенька! С Новым счастьем!

— Ты веришь в это?

— Когда ты вот так, рядом со мной, да.

Он обнял ее, осторожно погладив по обнаженной спине кончиками пальцев, будто норовистую кобылку, которая в любую минуту могла сорваться с места и убежать.

В Наташа в это время мечтала остаться навсегда в этих надежных объятиях. Если мужчина этого захочет. Женщина в ней больше не думала. Дразня, легко укусила Даню за нижнюю губу, а когда он опешил от неожиданности, жарко поцеловала, обхватив руками за шею.

Они наслаждались и узнавали друг друга, иногда судорожно вдыхая воздух. Прижимались друг к другу, словно хотели слиться в одно, трепещущее от страсти, существо.

Наташе хотелось, чтобы этот поцелуй длился вечно, так ей было хорошо. Но тут сквозь туман желания пробился детский голосок, звучавший из прихожей.

— Мама, бабушка хочет тебя поздравить с Новым годом!

Наташа оторвалась от горячих губ и с тревогой заглянула в глаза мужчины, в поисках… Осуждения? Одобрения?

Она очень надеялась, что Даня не посчитал ее поведение развязным, поскольку и сама не понимала, как решилась на такое.

Насколько она успела заметить, слегка затуманенные серые глаза смотрели на нее… весело!? Когда мужчина попытался что-то произнести, Наташа прижала свои пальцы к его губам, заставляя молчать.

— Потом. Позже поговорим.

Мама, как всегда, с пристрастием расспрашивала дочь о таинственном дяде Дане. Любопытная женщина, естественно, не удовлетворилась уклончивым объяснением «Просто хороший друг». Наташе пришлось пообещать, что расскажет все, но позже.

Возвратившись в гостиную, Наташа застала там симпатичную сценку: Вера накладывала на Данину тарелку по ложке из каждой салатницы, стоявшей на столе, и приговаривала:

— Это — витамины для здоровья, это — белки для силы, а торт потом поедите, когда в желудке места мало останется, сладкого взрослым много нельзя.

Довольный Таран кивал в ответ и улыбался. Он даже закатил глаза в преувеличенном восторге, когда Вера подсунула ему под нос «греческий» салат.

Это был самый чудесный праздник в жизни Наташи за последние десять лет, хотя они не делали ничего особенного, лишь вместе ели, смеялись, разговаривали и смотрели телевизор. Затем Верунька вытащила гостя на свободное пространство и принялась демонстрировать, как теперь модно танцевать, а потом хохотала, когда тот пробовал повторить ее движения.

Даня совсем не боялся показаться неуклюжим или смешным. Он острил по поводу своих танцевальных способностей и развлекался, чем очень отличался от Липы. Будучи страшно обидчивым, тот не терпел критики — ни серьезной, ни шуточной. Но Наташа не собиралась портить праздник воспоминаниями о Саше, хотя и прислушивалась, не звонит ли телефон. Но только ради дочери.

Наконец Вера сообщила, что договорилась со своей подружкой Соней отметить праздник хлопушками и бенгальскими огнями, и убежала в соседскую квартиру. Они с Даней остались вдвоем. И Наташа растерялась.

Чтобы заполнить неожиданную паузу и собраться с мыслями, села за стол и начала накладывать себе на тарелку свекольный салат, когда Даниил внезапно произнес:

— Я хочу перед тобой извиниться.

Ну вот! Видимо, ему не понравился поцелуй — лучший поцелуй в ее жизни. Липа оказался прав: она абсолютная неумеха в любви.

У расстроенной Наты задрожали руки, и ложка салата упала на праздничное платье.

Ей ни в чем не везет. Никогда.

Женщина вскочила со стула и помчалась в ванную, чтобы быстрее замочить платье, а заодно вытереть некстати выступившие слезы.

Даниил растерянно наблюдал, как Ната выбегает из комнаты, и никак не мог сообразить, чем ее обидел. Он бросился вдогонку, собираясь все выяснить, с разгону открыл дверь ванной комнаты и замер. Молодая женщина стояла перед ним лишь в ажурных бежевых трусиках и держала в руках платье.

Даниил внимательнейшим образом рассмотрел все — начиная от изящных щиколоток и красивых длинных ног, до копны растрепавшихся волос, одна прядь которых обвила высокую полную грудь с розовой вершинкой.

Наташина невероятная женственность притягивала его с неимоверной силой, и Даниил понял, что если тотчас не перестанет на нее смотреть, то не удержится и сделает с этой женщиной то, о чем мечтал слишком давно. Он сомневался, что Наташа ждет от него именно этого, поэтому решил не торопить события — заставил себя закрыть дверь. Прижался лбом к прохладному дереву и закрыл глаза, пытаясь договориться с собственным желанием. Получалось плохо.

Наконец оно — желание — таки сорвалось с цепи, когда он услышал тихий всхлип из ванной комнаты. Этого звука оказалось достаточно для того, чтобы Даниил ворвался в помещение и бросился к Наташе.

Она сидела на краю ванны, прижимая платье к груди. Ее милое лицо заливали слезы. Ната тихонько и жалостливо всхлипывала. У Дани заныло сердце.

— Наташенька, дорогая, что случилось? Я что-то не так сказал или сделал?

— Не так! — мужчина опешил от таких слов. — Со мной точно что-то не так! — покачала головой Ната, и слезы опять полились из ее глаз. Шмыгнув носом, заявила: — Тебе даже це… целоваться со мной не понравилось. А когда меня го… без платья увидел, то даже ис… испугался.

Даниил опустился перед ней на колени и обнял за ноги.

— Глупая, да с чего ты это взяла?

— Может, я и глупая, но… ведь ты первым начал извиняться. И потом у тебя был такой странный вид, будто… тебе больно меня видеть.

Даня присел на бортик рядом и начал вытирать ладонями женское лицо.

— Я всего лишь собирался попросить у тебя прощения за то, что не поцеловал раньше. Помнишь, однажды, на своем дне рождения, ты попросила поцеловать тебя, как взрослую?

— Что-то такое припоминаю. Ты тогда в первый раз принес мне огромный букет роз. Так почему ты меня не поцеловал?

Даня пожал плечами.

— Испугался, наверное. В таком серьезном вопросе я был подкован лишь теоретически, и беспокоился, что тебе не понравится со мной практиковаться.

— Жаль. Я в этом деле тоже плохо разбиралась, но мне хотелось попробовать это с тобой. Только тебе я доверяла.

Лучистые глаза смотрели на него настолько доверчиво, что Даня ни на минуту не усомнился в прозвучавших словах.

— И мне жаль. Если бы я тогда решился, то, возможно…

Он собирался сказать несколько слов о Сашке, но передумал — не стал напоминать женщине о сопернике.

— Все возможно, — Наташа сделала паузу, опустила взгляд на его губы. — Так, почему ты сбежал из ванной комнаты?

— Мне, и правда, было больно, — он взял маленькую женскую ручку и положил ее на застежку своих брюк. — Здесь.

Господи, он сделал это!

Если много лет назад двое подростков не решились сделать решительный шаг навстречу друг другу, то сейчас, в ответ на недвусмысленный жест Даниила, Наташа ответила так же откровенно. Она сжала рукой напряженный холм под своей ладонью.

Мужчина понял, что лишь одного прикосновения этой женщины достаточно, чтобы он взорвался. Если не принять меры, то он окажется последним эгоистом, и завершит дело раньше дамы. И хотя он жаждал продолжения сладкой пытки, Даня встал и, подхватив Наташу на руки, усадил ее на стиральную машинку. А потом, глядя ей прямо в глаза, забрал из рук платье, открыв своему взгляду восхитительную грудь.

Наташа оставила в стороне ставшую ненужной одежду и стеснительность. Ей стало безразлично, куда они подевались. В данную минуту важным был только мужчина, который с таким упоением наслаждался ее грудью, нежно покусывая отвердевшие соски.

Внизу живота возникала тянущая, но приятная боль. Это напомнило Наташе те дни, когда она кормила грудью свою маленькую дочь, и нетерпеливая малышка тянула к себе желанную добычу.

О, как ей было радостно тогда, и так неимоверно приятно сейчас!

Наташа даже немного расстроилась, когда мужчина выпустил изо рта твердый розовый камешек, но его жадный поцелуй в губы заставил Нату окончательно забыться, потеряться в мире, закрытом для других.

Не прерывая поцелуя, Даниил медленно развел в стороны ее колени и устроился между ними.