София Чайка - Однажды, 31 декабря, или Старый друг

— Когда-то давно ты свела меня с ума, — лихорадочно шептал он ей в припухшие губы, — но сегодня я окончательно потерял разум.

— Я рада, — улыбнулась женщина, теребя пальцами короткие густые волосы и сжимая ногами сильные бедра.

Лишился разума не только Даня. Вместе с ним Ната потеряла всякий стыд.

Ну и пусть! И пусть!

Наташа услышала тихий стон и поняла, что если мужчина сейчас не окажется в ней, если передумает, она этого просто не переживет. Когда Даня пробормотал, что им нужно срочно бежать в спальню, она категорически отказалась.

— Нет. Здесь. Сейчас. Да побыстрее.

Пока Даниил стягивал с нее невесомые трусики, она, закусив губу, возилась с застежкой его брюк. Когда та поддалась, Ната с облегчением воскликнула:

— Наконец-то!

Даню развеселила ее нетерпеливость. И порадовала. Однако он кое — что вспомнил.

— Радость моя, нам таки придется прерваться. Презерватив у меня в бумажнике.

Наташа нахмурилась:

— Не нужно презерватива.

— Приятно, что ты мне доверяешь. А последствия?

Даниил только порадовался маленьким симпатичным «последствиям», но слово — за Натой.

— Вряд ли. Сашка ненавидел презервативы. А я за много лет так и не забеременела во второй раз. Не прерывайся.

Напоминание о Сашке затаенной болью отозвалось в мужском сердце, и он резче, чем собирался, заполнил собой любимую. Счастье, что она оказалась готовой, хотя и слегка напряглась, одновременно оплетая ногами его бедра.

— Извини, — покаялся Даниил.

Больше он уже не мог говорить. Вожделение охватило его с новой силой.

Они двигались навстречу друг другу, стремясь изведать все тайны, добраться до сути. Их хриплые стоны эхом отражались от стен, увеличивая напряжение.

Соблазнительная женская грудь расплющилась о твердую мужскую, вызывая в Дане не только неистощимое желание, но и трогательную нежность к Наташе, его любимой, драгоценной женщине. Он позволил себе излиться только тогда, когда Ната оперлась на него без сил, а стенки еще продолжали сжимать напряженный, твердый, неугомонный ствол. Ни с чем несравнимое удовлетворение волнами растеклось по опустошенному телу, но мужчина держал в руках дорогую ношу и не мог позволить себе расслабиться.

Наташа шевельнулась и пробормотала:

— Я — нормальная женщина.

Приятная усталость — знакомое состояние.

Полное удовлетворение. Она много читала об этом, но сама испытала впервые.

Безграничное счастье. До сегодняшнего дня ей казалось, что оно существует не для нее, но все равно мечтала о нем.

И все это подарил ей Даня.

Мужчина поцеловал Наташу в макушку и поднял на руки.

— Нормальная — этого мало для характеристики. Восхитительная и неповторимая — подходит больше.

Наташа спрятала на широкой груди раскрасневшееся лицо и улыбнулась. Ей понравилась такая характеристика.

— Куда ты меня несешь? — поинтересовалась почти кокетливо, и сама себе удивилась. Откуда в ней это взялось?

— В постель. Куда же еще?

Действительно. Хотя ее тело было еще вялым, а в голове мысли лениво копошились, Наташа уже прикидывала, что сделает в кровати с этим горячим мужчиной.

Женщина не предполагала, что так заведется от его прикосновений. Пожалуй, и это с ней произошло впервые. Видимо, они с Даней подходят друг другу.

— Лично я в этом никогда не сомневался.

— Я, что, думала вслух?

— Так это были мысли? Значит, мы не только двигаемся, но и думаем в унисон.

Наташа расстегнула на мужской рубашке оставшиеся в петлях пуговицы и поцеловала ключицу, а потом лизнула кожу языком. Соленая. Ната улыбнулась и вдохнула его запах. Раньше ей хотелось быстрее отправиться в душ после таких дел. А сегодня…

— Постой! Мы должны немедленно одеться, — она принялась быстро застегивать его рубашку.

Мужчина в недоумении остановился у входа в гостиную.

— Это еще зачем? Тебе нравится заниматься любовью в одежде? Или… — он нахмурился и опустил женщину на пол, но решительно прижал ее к себе. — Тебе не понравилось? Возможно, я был слишком напористым? Или даже грубым?

— Мне все понравилось, — выдала Ната и покраснела от собственной откровенности. Ласково провела пальцами по настороженному лицу, расправляя образовавшиеся морщины. Наташу распирало от нежности к этому чудесному мужчине. — Верочка вот-вот вернется.

Она заметила, как складки на Данином лбу исчезли, и он облегченно выдохнул, а потом принялся целовать. А руки! Его необыкновенные, сильные, умелые руки хозяйничали на ее теле везде, где доставали, куда хотели приникнуть.

Наташа лишь удовлетворенно вздыхала, нежно поглаживая кожу на его пояснице, а потом осторожно заползла ладонями под резинку мужских трусов, погладила крепкие ягодицы, нажала кончиками пальцев во впадине между ними.

Впервые она сделала это по собственному желанию, а не потому, что ей указывали.

Даниил застонал и сжал ее полные груди, свел вместе, именно так, как ей нравилось, будто всегда это знал. Казалось, между ними заискрился воздух. Женщине стало трудно дышать. Она обхватила рукой напряженную плоть.

Захотела этого сама, без постоянных обвинений в том, что не умеет доставить мужчине удовольствие.

Все она умеет. И ей это нравится. С Даней.

Наташа медленно скользила рукой вдоль шелковистого стержня и чувствовала, как набухают ее груди и т желания начинает ныть низ живота.

— Натусь, ты — колдунья. Но если ты сейчас не прекратишь, все мое… желание окажется в твоих руках, — простонал Даниил. — Может, все же стоит подумать о спальне?

— Дань, я тоже туда хочу. — Неужели это она произносит все эти слова? Где же Таран был все эти годы? Не так. Куда она смотрела? Но об этом Наташа подумает позже. — Только сначала нужно уложить спать Веру.

Ната с откровенным сожалением вытянула руку из мужских трусов и застегнула Дане брюки.

— Мне нужно что-нибудь надеть. — Ната окинула собственническим взглядом Тарана и на секунду крепко прижалась к его губам. — А ты попробуй привести себя в порядок. Хорошо, что Верунька еще маленькая, а то по нашему виду сложно не понять, чем мы занимались в ее отсутствие.

— Мне нравится, как ты выглядишь. Я не против видеть тебя такой всегда. Но… только, когда мы вдвоем.

«Вдвоем».

Наташа шла в спальню, каждой клеточкой своего тела ощущая пристальный мужской взгляд. И ей очень хотелось именно в его глазах выглядеть идеальной.

Даниил попытался разгладить помятую рубашку, но потом махнул на это дело рукой. Застегнул все, кроме верхней, пуговицы, заправил полы в штаны и повыше закатал рукава.

Видок, конечно, слегка потрепанный, но это мужчину не волновало. Он прислушивался к звукам, которые доносились из спальни, и еле сдерживал себя, чтобы не рвануть туда — к ней.

Даниил даже не мог себе представить, что сможет утром собраться и уехать. Оставить ее.

Нет уж. На этот раз он не отступится, потому что сегодня понял одну очень важную для себя вещь — эта женщина желает его, нуждается в нем, верит ему. Возможно, только ему.

Даня не знал, что произошло у них с Сашей, но Наташа никогда не относилась к легкомысленным женщинам. И если бы она принадлежала Липе, любила его, то не занималась бы любовью с другим.

— Мама, Даниил, я пришла!

Ого! Их вполне могли застать за весьма приятным делом, но, конечно, не для детских глаз.

— А где мама? — девочка заглянула в комнату и окинула взглядом Даню. — Вы какой-то странный. Спали?

Внимательная девочка.

— Мама где-то в доме. А я… прилег на диване. Видел сон, наверное. Помялся слегка.

— Это ничего. Я тоже спать хочу, прямо ужас.

— Как развлечения, удались?

На пороге гостиной появилась Наташа в бежевых брюках и белой кофточке.

— Еще как! Только две хлопушки из тридцати бракованные оказались. А потом Сонин папа начал запускать разноцветные ракеты. Так визжали, что у меня горло заболело, а у Сониного папы — уши. Спать пойду. Ты посидишь со мной немного?

— Конечно, солнышко.

Ната бросила на Даню быстрый взгляд и пошла с дочерью в детскую.