— Ты, действительно, так считаешь?

— С каждой минутой все больше.

— Тогда мне повезло вдвойне. Я не смогла бы любить его так, как тебя.

Только спустя мгновение Марина поняла, что сказала. Она замерла, ожидая реакции Тимофея.

После секундной паузы, которая показалась ей вечностью, мужчина тихо заметил:

— Нам обоим повезло. — Тим взял в ладони ее лицо и, ласково поглаживая большими пальцами по щекам, добавил: — Ты — единственная женщина, которая мне нужна.

Ее голос дрожал, когда она спрашивала:

— Ты написал мне об этом в том письме?

— Да. В каждом письме. Возможно, тогда я еще точно не знал, что такое любовь, хоть и признался тебе, зато теперь знаю.

— И что же это?

Она плакала, слушая Тимофея, и очень хотела узнать все, что у него на сердце: на этот раз — наверняка.

— Не прошло ни одного дня, чтобы я не вспоминал тебя. Где ты? Что делаешь? Все ли у тебя в порядке? Веселишься ты или грустишь? Думаешь ли обо мне хоть изредка? В свой второй приезд домой я нашел школьную фотографию, на которой ты оказалась, скорее всего, случайно. Она до сих пор хранится в моем портмоне. Ты спрашивала, почему я не приехал за тобой? Так вот, я приезжал. Узнал адрес твоего мужа в агентстве, назвавшись его школьным товарищем, и дежурил на детской площадке рядом с вашим домом. Вы шли куда-то вместе, он толкал детскую коляску, и вы смеялись. Я подумал, что вам хорошо вместе, и уехал спокойным за тебя. Срепя сердце, я отступил тогда, но все эти годы мечтал только о тебе. Если это не любовь, тогда что?

Марина глотала слезы.

— Что теперь?

— А чего бы ты хотела?

— Того же, что и ты.

— Значит, мы поженимся. И чем скорее, тем лучше. Так как?

— Я согласна. А где мы будем жить?

— А где ты хочешь?

— Там, где будешь ты. Учти, я не смогу жить на два города. Найду себе работу в любом месте. Я многое умею.

Тимофей вытер слезы на ее щеках и поцеловал каждую.

— Тебе не нужно бросать работу, если, конечно, она тебе по душе. Теперь я — свободный художник. Работаю на компанию в любой точке мира, где есть Интернет.

— Значит, все решено?

— Да, осталось обвенчаться и расписаться.

— Мы будем венчаться?!

— Обязательно.

— Я тебя люблю.

— И я. Всю жизнь.

Они спустились вниз вместе. Марина держала Тима под руку, чтобы не так сильно хромать. В голове мелькнула мысль, что присутствующие могут удивиться их совместному появлению после того, как она ушла наверх в одиночестве, но потом решила не обращать внимания на подобные мелочи. Ей надоело скрывать от всех свои настоящие чувства, тем более, что Тимофей воспринимал это, как само собой разумеющееся. Теплая большая ладонь его свободной руки лежала на ее пальцах, успокаивая и подбадривая.

Если кто-то и удивился, то виду не подал. Родители встретили их заинтересованной тишиной. Только дети по-прежнему играли, хоть и не так активно, почти сонно.

Тимофей продолжал держать ее за руку, когда они остановились перед заинтересованными взглядами. Марина понимала, что должна что-то сказать, но так и не решила, с чего начать. Тогда голос подал Тимофей.

— Марина приняла мое предложение, и мы женимся. Как можно скорее. Нам так хочется.

Он посмотрел на нее, и Марина утвердительно кивнула, подтверждая его слова.

— Ну и Слава Богу!

Мама бросилась к ним, поочередно целуя ее и Тима. Татьяна Сергеевна отстала от нее на шаг. Ее первый поцелуй достался Тиму, а еще укоризненный взгляд, сопровождаемый словами:

— Давно пора.

Марина не могла оставить без внимания подобную несправедливость и, целуя будущую свекровь, прошептала:

— Он не виноват. Это все я.

Татьяна Сергеевна в ответ потрепала ее по плечу.

— Он старше и опытнее.

От этих слов Марина не знала, куда девать глаза.

Папа, раскрасневшийся и довольный, пожал Тиму руку и сжал дочь в объятиях, а Антон Викторович расцеловал ее в обе щеки и провозгласил на всю комнату:

— Ты всегда мне нравилась, детка. У тебя замечательно выходили трехочковые.

Шум приветствий еще не утих, когда раздался визгливый голос Агнии:

— Вы все сошли с ума! — После этих слов в комнате неожиданно повисла тишина. Все недоуменно уставились на разъяренную женщину, стоявшую в дверях. — Ты не можешь на ней жениться, Тимофей!

— Почему же? Я этого дождаться не могу.

Голос Тима звучал спокойно и уверенно, но Агния отрицательно покачала головой, отказываясь воспринимать его ответ. Марина в глубине души опасалась подобной реакции сестры, тем не менее, сейчас едва узнавала в искаженном гневом лице почти идеальные черты. Тем не менее, ее тоже интересовало, почему Агния так думает.

Сестра не заставила долго ждать. Павел положил ей руку на плечо и что-то зашептал на ухо, но Агния отмахнулась от мужа, как от назойливой мухи, и почти выплюнула:

— Она — настоящая стерва!

Мария Ивановна ахнула и прикрыла рот рукой. Родители Тима растерянно переглянулись, явно не зная, как на это реагировать. Отец нахмурился и гневно прикрикнул:

— Агния, она — твоя сестра. Тебе не стыдно? — Затем обратил свой взгляд на зятя: — Павел, уйми ее.

Павлик потянул жену за руку, но та резко вырвала ее и одарила мужа злым взглядом.

— Никуда не пойду! Я еще не все сказала.

Марина нервничала, не зная, чего еще ожидать от Агнии, как реагировать на ее выходку. Ей не хотелось вступать с ней в перепалку. Марину волновало, что о них подумают родители Тима. Прежде сестра ни разу не шла на открытое противостояние, не демонстрировала свое отношение к ней прилюдно.

Марина чувствовала, как под ее пальцами напряглась рука Тимофей. Он не стал молчать.

— Ты говоришь о моей будущей жене, Агния. Я запрещаю тебе обижать ее, иначе нам придется ограничить наше общение.

Лицо женщины вдруг сморщилось, будто сдувшийся шарик.

— Но я права. Тим, открой глаза. В этот момент она могла кувыркаться в постели с другим мужчиной!

— Мы сами с этим разберемся.

У Марины в ушах громко стучал пульс, но, тем не менее, она почувствовала угрозу в голосе Тимофея. Но Агния, кажется, ничего не замечала. Она продолжала заламывать руки.

— Это не может случиться! Почему она?

В этом возгласе прозвучало столько ревности, что Марина впервые предположила, что Агнии нравился Тимофей и, наверное, уже давно. Как она не догадалась раньше? Это же все объясняло! Она даже почувствовала жалость, несмотря на козни сестры.

— Не нужно, Агния. Не говори ничего.

Жалость в ее голосе подействовала на женщину, как запретная валерьянка на кошку. Она разъяренно бросила сестре в лицо:

— Не стану молчать. Это тебе должно быть стыдно. Не я, а ты притащила парня в свою комнату, чтобы захомутать его.

— Поэтому ты украла мои письма?

Агния посмотрела на Тима. В ее глазах сверкали слезы.

— Ты слишком хорош для нее.

Антон Викторович крякнул. Татьяна Сергеевна тут же увела его и заставила сеть на диван. Туда же она забрала детей, затеяв с ними какую-то игру.

Марина посмотрела на Павла и заметила, как тот нахмурился, раздумывая. Она никогда особенно его не любила, но и неприязни к нему не испытывала. В любом случае он не заслужил того, чтобы стать свидетелем подобной сцены. Его жена практически признавалась в симпатии к его давнему другу. Марина окончательно расстроилась и перевела взгляд на родителей.

Мария Ивановна с ужасом смотрела на старшую дочь, цеплялась за мужа и причитая:

— Агния, одумайся!

Павел же мрачнел еще больше и повернул к себе жену. Марина никогда не слышала от него подобного тона.

— Прекрати! Ты унижаешь себя и меня.

— Отпусти, — не унималась Агния. — Ты ничего не понимаешь! Они поженятся и тогда…

— И что тогда?!

Павел встряхнул ее, пытаясь привести в чувство — или от отчаяния. Марина прижалась к плечу Тимофея, наблюдая представшую перед ними семейную драму. Видит Бог, она совсем этого не хотела.

Агния жалобно всхлипнула и пробормотала:

— Тогда — все. Конец.

Агния неожиданно зарыдала, а Павел прижал ее к себе, покачивая. Марина прониклась к нему невольным уважением. Видимо, он по-настоящему любит жену. Не каждый мужчина, узнав о чувствах супруги к другому мужчине, не только не впадет в ярость или стукнет дверью, но и попытается успокоить ее.