Пейдж Тун - Одно идеальное лето

И эта мысль причиняет мне ужасную боль.

Я собираюсь рассказать Лукасу о новообретенной славе Джо прежде, чем он узнает об этом от кого-то другого. Боюсь, он может слететь с катушек, как в прошлый раз, но ведь прошло три с половиной года – много воды утекло.

Обычно он возвращается с работы не раньше половины седьмого, поэтому я быстренько проверяю работы учеников, составляю план для завтрашних занятий и принимаюсь готовить его любимую еду: рыбные стейки с соусом из зеленого перца и домашними чипсами. Надеюсь, еда смягчит удар. Он приходит домой без четверти семь и выглядит ужасно уставшим.

– Ненавижу эту вечную морось, – со вздохом говорит он, снимая пальто. – Я надеялся, мы сможем поехать в эти выходные на побережье Норфолка, но прогноз ужасный.

Я подхожу к нему и обнимаю за талию.

– Эй, ты, – говорю я, подняв на него взгляд.

Он наклоняется и быстро меня целует.

– Что готовишь?

Я отвечаю, хотя мне еще нужно поджарить стейки.

– Мм. Умираю с голоду. Откроем бутылку шампанского?

– Гм… Конечно.

Сомневаюсь, что праздничное настроение сохранится у него надолго, но если ему так хочется…

– Как прошел день? – спрашивает он, пока мы идем на кухню.

– Неплохо, – это мой шанс рассказать про Бенни, но я не решаюсь. – А у тебя?

– Хорошо. Мы сделали настоящий прорыв в… – Я совершенно не понимаю, о чем он говорит дальше. – Ты ведь понятия не имеешь, о чем я говорю? – догадывается он, приподняв бровь.

– Как обычно, – с ухмылкой отвечаю я. – В этой семье ты – мегамозг.

Ой. Я резко вспоминаю про Джо. Похоже, теперь от этого никуда не деться.

– Сегодня кое-что случилось, – мягко говорю я.

Он хмурится, но продолжает разворачивать фольгу с бутылки от шампанского.

– Что?

– Подожди, – останавливаю я.

Он замирает, положив палец на пробку. Как-то неправильно говорить об этом под радостный звук выскакивающей пробки.

– Это не так уж важно. Не хочу заострять на этом внимание… Но я снова слышала про Джо.

Он сверлит меня взглядом.

– Продолжай.

– Он снялся в фильме «Небесная ракета». О нем говорил один ребенок из моего класса. Он оказался довольно… Успешен.

Он смотрит на бутылку у себя в руках.

– Я знаю.

– Ты знаешь, что он там снимался? – удивленно спрашиваю я.

– Нет, про фильм. Коллега ходил смотреть его на выходных. – Он ставит бутылку на столешницу.

– Прости, – шепчу я.

Он на мгновение встречает мой взгляд и снова отводит глаза.

– Ты не должна извиняться, – тихо говорит он, качая головой. – Это не твоя вина.

Какое облегчение. Он прикасается кончиками пальцев к бутылке и медленно отталкивает ее от себя по столешнице.

– Я пересмотрел свое отношение.

– Мне накрывать на стол? – осторожно спрашиваю я.

– Нет. У меня пропал аппетит.

К моему ужасу, он уходит из кухни. Я слышу его шаги на лестнице, а потом над головой – он идет в спальню и хлопает дверью. Я отключаю плиту, на которой подогревается соус, и спешу за ним.

– Лукас, – мягко говорю я, заходя в комнату. Он лежит на кровати, закрыв лицо руками. Я сажусь рядом и кладу руку ему на живот. Он вздрагивает.

– Ты еще любишь его? – приглушенным голосом спрашивает он.

– Я уже даже не знаю, кто он, – честно отвечаю я.

Он убирает руки с лица и смотрит на меня.

– Ты не ответила на вопрос.

– Разумеется, я не люблю его, – резко говорю я. – Я знала его много лет назад. Нам было по восемнадцать! Теперь я ничего про него не знаю.

– А твои родители знают, кто он?

– Нет. Не думаю. Уверена, они бы сказали, если бы узнали его.

– Не говори им, – горячо просит он. – Я не хочу, чтобы еще кто-нибудь знал, – он смотрит на потолок. – Я хочу детей, – тихим, но твердым голосом говорит он.

Я отвожу взгляд:

– У нас будут дети.

– Я хочу детей сейчас.

– Из-за Розалинды? – не могу удержаться я.

Он раздраженно закрывает глаза, но не спорит. Я убираю руку с его живота, и он садится.

– Почему ты не хочешь от меня детей?

– Боже, Лукас. Мне всего двадцать шесть!

– Ты вечно все валишь на возраст! Двадцать шесть – отличный возраст, чтобы завести семью.

– Да, но сначала я хочу сделать карьеру.

– Элис, ты учитель.

– И что с того? – холодно спрашиваю я, чувствуя, как внутри закипает ярость.

– Ничего, – быстро отвечает он. – Ты всегда можешь к этому вернуться.

– Ты по-прежнему любишь Розалинду? – вдруг спрашиваю я.

Он встает с кровати и гневно на меня смотрит.

– Теперь ты ведешь себя просто глупо.

– Когда ты видел ее в последний раз?

Его молчание нервирует меня.

– Лукас? – допытываюсь я, начиная волноваться.

Он подходит к гардеробу, открывает его и убирает внутрь свои блестящие черные ботинки.

– Мы виделись на Рождество, – небрежно признается он.

– В этом году? Когда мы ездили вместе?

Я не понимаю. Я ее так и не видела, хотя порой мне кажется, что стоило бы. Она не пришла к нам на свадьбу, хотя была приглашена.

– Да. Я столкнулся с ней в Мюнхене, когда мы ездили на рождественскую ярмарку. С ней был Фердинанд.

Это ее сын.

– Почему ты мне не рассказал? – Мы расставались всего на час, я решила пройтись по магазинам.

Он качает головой:

– Не знаю.

– Так ты ее еще любишь? – с тревогой спрашиваю я.

– Разумеется, нет, Элис, – сердито отвечает он.

– А она тебя еще любит?

– Даже если да, она бы никогда не сказала.

Не слишком обнадеживающий ответ.

– И как, она счастлива?

– Думаю, да. Она снова беременна. – Не слишком хорошие новости. – Почему мы вообще заговорили про Розалинду? – вдруг спрашивает он. – Я думал, мы говорим про Джозефа Страйка. – Он произносит это имя с насмешкой.

– Мне больше нечего сказать, – просто отвечаю я.

Я знаю, что это еще не конец нашего спора. Если Джо действительно звезда такой величины, как говорит Рокси, мы о нем еще услышим.

Я, мягко говоря, недооценила Джо. Летом на большие экраны выходит новый блокбастер с Джо в главной роли, и его слава достигает пика. О новой звезде кричат изо всех углов. Мы с Лукасом пытаемся вести нормальную жизнь, но постоянно оказываемся в тени Джо.

Мои родители так ни о чем и не догадались – они не слишком увлекаются кино, а я, помня о просьбе Лукаса, им ничего не говорила. Но тот факт, что Лиззи, Джесси и Эмили знают о моей истории с Джо, окончательно подрывает их позиции. Теперь Лукасу становится совсем неуютно в их компании. Ему кажется, что они нас осуждают, сравнивают его с Джо и думают, что я сожалею о своем браке. Возможно, так и есть.

В конце августа дочурке Лиззи исполняется два, и я одна отправляюсь в Лондон к ней на день рождения. Не стоило уговаривать Лукаса приехать – проще отделять друг от друга эти две стороны моей жизни. Я решаю остаться на выходные, чтобы помочь Лиззи с вечеринкой в субботу и спокойно посидеть с ней на следующий день.

Месяц назад она переехала в отдельную квартиру, недалеко от той, где живут ее папа и сестра. Она арендовала зал, и я едва успеваю закинуть сумки – нам нужно нестись туда надувать шарики. Мои родители на каникулах во Франции, поэтому я смогу посвятить Лиззи и Элли целые выходные.

Позднее, когда Элли уже крепко спит после долгого дня, мы с Лиззи усаживаемся на диване перед телевизором с двумя огромными бокалами вина, и она говорит мне, что я должна работать детским аниматором. Я целый день играла в игры с дошкольниками.

– Думаю, работа учителем лучше оплачивается, – с кривой усмешкой говорю я.

– И более уважаемая.

– Не все учителя с тобой согласятся, – говорю я, поднимая бровь. – Хотя ты и права.

– Это явно не твой случай, – с теплотой заверяет она. – Ты прекрасный учитель.

– Ты ни разу не видела меня за работой, – с улыбкой говорю я, делая глоток вина.

– Но могу представить. Уверена, ты великолепна. Мне бы очень хотелось, чтобы Элли пошла к тебе в школу.

– Переезжай в Кембридж! – восклицаю я.

Она с улыбкой качает головой.

– Заманчивое предложение. Ни разу не видела, чтобы в городе было столько спортивных парней. Как и девушек, – добавляет она. – Жаль, что колледжи уже не делятся на мужские и женские, это решило бы часть проблем.