Юлия Леонова - Одноклассники

Сев рядом с ней на стул, он произнес:

— Привет.

Девушка повернулась. В больших зеленых глазах стояли слезы. В сердце Руслана шевельнулось какое-то чувство подозрительно похожее на жалость.

— Привет, — произнесла она дрожащими губами.

— У тебя день рождение?

Она усмехнулась, и кивнула.

— А лучший мой подарочек — это, конечно, ты, — произнесла она таким тоном, от которого у Комиссарова мурашки поползли по коже.

— Я просто поздороваться подошел, — замети он.

— Поздоровался! Вали! — ответила она, затягиваясь сигаретой.

А ты оказывается грубиянка, Инди, подумал Рус. И действительно, зачем подошел? Сам нарвался.

— Тебе не кажется, что достаточно, — сказал он вслух, отодвигая от нее очередную рюмку.

— А ты мне что, папа, муж, старший брат? Отвали!

— Ладно, как знаешь. Взрослая девочка уже.

— Для тебя недостаточно взрослая, — облизав верхнюю губку розовым язычком, провоцировала она Руслана.

Он наклонил голову в знак согласия.

— Для меня недостаточно взрослая.

— Тогда оставь меня в покое. Хорошо?

— Счастливо оставаться, — отошел от нее Комиссаров.

Мне расхотелось здесь оставаться. Вернувшись к нашему столику и глядя прямо в глаза Максиму, я сказала:

— Я домой хочу.

Алинка и Женька поднялись.

— Езжай, — ответил Макс, — а я остаюсь.

Он ответил мне моими же собственными словами, сказанными ему осенью.

— Ты понимаешь, что если я сейчас уйду без тебя, между нами все кончено? — спросила я.

— Это твое решение, — невозмутимо сказал Максим, и отвернулся.

— Гандон! — прошипела я, и развернувшись вихрем, вылетела из помещения.

Максим смотрел ей вслед. Его буквально распирало от злости. Он ей не собачонка на привязи за ней бегать. В конце концов, если она собирается указывать ему, с кем общаться, а с кем нет, пусть катится ко всем чертям. На таких условиях, он не готов продолжать с ней встречаться.

— Максим, ты не хочешь ее догнать? — спросила Алька.

— Не хочу. Она кто? Царица Савская? Я что должен перед ней на коленях ползать? Задолбала уже со своей ревностью, — зло ответил Дубровин.

— Пойдем? — спросил Женька.

— Нет! — мотнула головой Алинка, — Пусть сами разбираются. Пошли, потанцуем, — потянула она Листрового на танцпол.

Максим мне не позвонил. Не спросил, добралась ли я дома. Сидя в своей комнате на постели, я могла только гадать, что происходило в клубе в мое отсутствие. Алинка тоже не позвонила. Но вот ее я как раз понимала. Учитывая ее чувства к Женьке, она просто боялась, что если мы с Максимом поссорились, то ее отношения с Листровым могут оказаться под угрозой.

Утром ко мне в комнату постучался брат.

— Ты почему одна вернулась? Где Максим?

— Мы расстались, — ответила я.

— Он тебя обидел? — напрягся Мишка.

— Нет. Это было совместно принятое решение.

Я не собиралась впутывать, кого бы то ни было в свои отношения с Дубровиным. Сама разберусь. Мишка сделал вид, что поверил мне.

— Завтракать пойдешь?

При мысли о еде, меня замутило.

— Нет. Если только кофе.

— Эх, ты. Пошли, у меня в аптечке где-то Алка-Зельтцер валялся.

Когда в понедельник я вошла в класс, то увидела, что мое место рядом с Максимом занято. Конечно, Катюша, при этом у нее был такой вид, как будто она как минимум получила титул Мисс Вселенная. Я прикинула мысленно, учиться осталось три месяца с учетом ЕГЭ. Как-нибудь с божьей помощью, справлюсь. Я села за последнюю парту, сделав вид, что ничего собственно не произошло. Кое-как досидев до конца занятий, я чуть ли не бегом покинула класс, и поспешила ретироваться с территории школы. Самое удивительное состояло в том, что все мои одноклассники, также сделали вид, что ничего не происходит, но скорее всего это была заслуга Алинки, так что насладиться своим триумфом в полной мере у Катюшки не вышло. История повторялась, с той лишь разницей, что теперь со мной не общались только Катя и Максим и еще Катькины подружки. Остальные же вели себя как обычно. Вот интересно она ему дала? Или снова динамит? Подумала я. Скорее всего дала, потому как в мою сторону он даже не смотрит.

ЕГЭ я сдала с оценками более восьмидесяти баллов по всем предметам. Подала документы в универ на юридический факультет.

На выпускной я идти не хотела, но Алинка почти силком потащила меня выбирать платье и к парикмахеру. И вот теперь стоя в углу зала ресторана с бокалом шампанского в руке я наблюдала, как Максим кружит в вальсе Катьку, на которой было умопомрачительное белое шифоновое платье, при этом оба выглядели совершенно счастливыми и поглощенными друг другом. На мне же было узкое ярко-алое атласное платье, с разрезом до бедра без бретелек. Допив шампусик, я прошлась взглядом по столу и увидела бутылку с Черри Бренди. Взяв ее за горлышко, удалилась на балкон. Стоя на воздухе, я прихлебывала с горла крепкий напиток, и затягивалась вслед за каждым глотком сигаретой. У моей любви был горько-соленый вкус. Горький как Бренди и соленый, как слезы, которые неудержимо текли по лицу. А пошло все к чертовой матери. Я заметила узкую винтовую лестницу, которая вела с балкона на улицу. Бросив в зале сумочку с телефоном, я спустилась и побрела по тротуару. Я знала куда иду. Только бы он был дома.

Руслан был дома. Открыв двери, он замер на пороге.

— Можно? — спросила я.

— Проходи, — отступил он в сторону.

Закрыв дверь, он повернулся ко мне.

— Чему обязан? — руки скрещены на груди.

— Я хочу тебя, — сказала я, обнимая его за шею, и прижимаясь всем телом.

— Инд, — выдохнул он, пытаясь отстраниться, — ты сама не знаешь, что хочешь.

— Знаю. Тебя, — я дернула молнию на платье, и оно упало к моим ногам, обнажая упругую грудь, не сдерживаемую бюстгальтером.

— Черт, выругался Руслан, пытаясь поднять его.

— Трахни меня, — глядя ему в глаза, сказала я.

— Трахнуть? — на его лице появилась улыбка, больше похожая на оскал.

Я почувствовала как сильные руки, скользнули по моей обнаженной спине.

— Ты, в самом деле, этого хочешь? — хриплым шепотом спросил он, проводя колючим подбородком по моей шее.

Он прижался ко мне бедрами, так, что я ощутила его возбуждение.

— Хочу.

— Заходи не бойся, выходи не плач, — сказал он, подхватывая меня на руки и направляясь в уже знакомую мне спальню.

Руслан быстро избавился от одежды. Как-то утром я уже видела его обнаженным, но тогда он не был возбужден как сейчас. Глянув на него, я облизнула губы. Он был таким большим и твердым.

Он лег сверху, коленом раздвинув мои бедра, и вошел резким движением. Двигаясь сильными толчками, проникал в меня так глубоко, что мне даже стало немного больно. Я царапала ногтями его плечи, пытаясь удержать свое сознание, которое грозило покинуть меня в любой момент. В момент кульминации я закричала, но он поймал мой крик поцелуем. Это было что-то совершенно невообразимое, никогда раньше, даже наедине с собой я не испытывала такого сильного оргазма, от которого тело сотрясала дрожь от кончиков ногтей до корней волос. Мне было так хорошо. За секунду до конца Руслан успел выйти, и кончил мне на живот. Теперь он лежал рядом, я слышала его тяжелое дыхание.

— Прости, если причинил боль, — прошептал он.

— Нет. Мне не больно, мне хорошо, — ответила я в полной прострации, лежа рядом с ним на его постели.

Увидев ее на пороге своей квартиры, Рус опешил. Вечернее платье выгодно подчеркивало все достоинства фигуры. А когда Инди сдернула его одним движением, Комиссаров понял, что пропал. Эти ее откровенные слова завели его не на шутку. Безусловно, он понимал, что она расстроена, выпила лишнего и возможно завтра пожалеет о своем поступке. У него было только два выхода: попытаться натянуть на нее этого чертово платье, и выставить за дверь или … Он выбрал второй вариант.

После лежа рядом с ней на кровати, он пожалел, что так жестко обошелся с ней, но она, судя по всему, была не в обиде.

Он встал с кровати и протянул мне руку.

— Вставай.

— Зачем? — спросила я.