Та подавила вздох.
– Ко всему прочему, ты не получил необходимые для поисков рубина записи.
Конечно. Дневники. Из-за последних событий он совсем забыл о них. Проклятие. Но как Лотти узнала?.
– Ты поняла, что мне нужны архивы отца леди Элеоноры?
Лотти печально улыбнулась:
– Конечно. Ведь я отлично тебя знаю, Чарльз. Твоя ненависть к Вестиксам велика, для общения с одним из них должен быть повод более важный, чем помощь мне.
Чарльз подумал, что он действительно подлец. Изо всех сил сжал зубы, но это не помогло ему унять отвращение к самому себе.
– Но все же ты мне помогал. И я знаю, что не отказал бы в поддержке, если бы я обратилась к тебе много лет назад. – Лотти ободряюще похлопала его по плечу.
– Не отказал бы. Я и сейчас готов.
Лотти улыбнулась уголками губ.
– Обо мне не беспокойся, лучше восстанови отношения с леди Элеонорой.
– Сомневаюсь, что она захочет меня видеть.
– В этом я с тобой не соглашусь. – Она задумалась и постучала кончиком пальца по нижней губе. – Отправляйся на бал-маскарад.
Чарльз поморщился, жалея, что не держит в руке бокал с виски или чем-то достаточно крепким, чтобы успокоить боль в груди.
– Она не станет со мной говорить.
– Не станет говорить и не захочет видеть, точно. Однако… – Лотти хитро прищурилась, – она не сможет отказать тебе в танце, если не планировала просидеть на одном месте весь вечер. Тогда у тебя будет возможность объясниться.
По правде говоря, идея показалась ему нелепой. Реакция Элеоноры на его поступок доказала, что ее с детства хорошо учили скрывать свои чувства, и все же под непроницаемой маской он увидел, как больно ее ранил.
– На этот раз я советую тебе быть честным. – Лотти посмотрела многозначительно. – Другого варианта для тебя нет.
– Ты права, – вздохнул Чарльз.
Единственное оправдание его поведения – обещание, данное отцу, только поэтому он хотел добыть недостающие тетради. Кроме того, долг чести обязывает его исправить ошибку в отношениях с леди Элеонорой. Совсем недавно он бы и представить не смог, что будет испытывать чувство вины перед Вестиксами.
– Конечно, права. – Шарлотта победоносно вскинула голову. – Так ты пойдешь?
– Если смогу раздобыть приглашение за столь короткий срок.
Лотти весело рассмеялась:
– Ты же герцог Сомерсвилл. Пять лет не был в Лондоне, путешествовал по разным странам в поисках сокровищ. Появись ты хоть в лохмотьях, все будут рады.
Несомненно, его появление даст новый повод для разговоров. Пришедшая в голову мысль воодушевила Чарльза.
– Я надену костюм пирата.
Лицо Шарлотты стало серьезным.
– Я знаю, как ты ненавидишь балы и подобные светские сборища, но леди Элеонора будет нервничать, окажи ей дружеское участие. – Она склонила голову набок. – К тому же ей будет необходим знакомый человек, способный отразить нападки толпы женихов.
Чарльз едва сдержал смех. Толпы женихов?
Он вспомнил, какое Элеонора выбрала платье, представил, как она будет выглядеть в образе Снежной королевы с огненными волосами, и нахмурился. Что ж, очень может быть.
– Я же сказал, что пойду. – Его заявление прозвучало несколько грубо. – Возможно, тогда у меня появится шанс добыть дневники Вестикса.
– Разумеется, это все ради дневников.
Лотти поспешила отвести взгляд, что ему не понравилось.
Черт возьми, он с удовольствием увидится с леди Элеонорой. Только для того, чтобы загладить свою вину, конечно. По крайней мере, Чарльз был уверен, что причина именно в этом.
Решение появиться на маскараде в образе Снежной королевы было принято женщиной, которой Элеонора еще только хотела стать. По ее мнению, наряд в холодных голубых с белым тонах должен привлечь внимание. Элеонора была уверена, что, бросив вызов обществу, сможет достойно выдержать взгляд каждого.
К сожалению, она ошиблась. Недавно полученные знания мешали закрыться, спрятаться привычно за щитом безразличия, а сейчас ей хотелось именно этого. Растерянность и неумение управлять собой в ее новом стиле открытого, искреннего поведения с окружающими делали ее жалкой. Справиться и взять себя в руки не помогали ни требовательный взгляд матери, ни настороженность в глазах окружающих.
Зачем она все это затеяла? Почему не отказалась от мысли ответить светскому обществу? Как могла мама не отговорить ее от появления в этом костюме?
Новая Элеонора, как ей казалось, выглядела несуразно. Ее собственное разочарование росло и все больше терзало душу.
К ней не подходили кавалеры, никто не приглашал ее на танец. Ни один человек не заинтересовался ею, не попросил раскрыть имя. Неудача навалилась на нее грузом, который она едва ли сможет выдержать. Девушка гнала печальные мысли и повторяла одно за другим правила Лотти: «Улыбайтесь. Смотрите собеседнику в глаза. Будьте искренней и уверенной в себе». Последние слова вызвали у Элеоноры горькую усмешку. Как она могла чувствовать себя уверенно в таком состоянии? Когда единственное, чего она желала, – спрятаться от всех за привычной маской. Даже когда она пыталась расслабиться, каждый мускул сковывало от напряжения, руки и ноги деревенели, а плечи непроизвольно расправлялись. От правил, привитых с детства, ее не могли заставить отказаться все котята Лондона.
– Леди Элеонора?
Мужской голос был ей уже хорошо знаком. От его звуков сердце подпрыгнуло, от вспышки гнева перехватило дыхание. Она повернулась и посмотрела прямо в синие глаза герцога Сомерсвилла. Затем произошло невероятное. Несмотря на его ложь и предательство, еще свежую обиду и злость, Элеонора почувствовала, как внутренне расслабляется и ей становится легче на душе.
– Лорд Чарльз, – кивнула она.
– Вы все же решились надеть платье Снежной королевы.
Надменность на его лице было сложно не заметить, и Элеонора поджала губы.
– Как видите.
– Да, суровая Снежная королева, не умеющая прощать…
Элеонора окинула взглядом зауженные панталоны, сорочку с жабо и рюшами, жакет старинного кроя. На лице заметная щетина, сделавшая образ герцога бунтарским. Лорд Чарльз показался ей еще более привлекательным и опасным.
– А вы кто? Бродяга?
Герцог Сомерсвилл учтиво поклонился.
– Скромный пират.
– Называть себя скромным человек вправе, если обладает хотя бы каплей смирения.
Чарльз лукаво ей подмигнул:
– Туше. Вы заставляете меня сожалеть о том, что шпагу я оставил дома. Не подозревал, что столкнусь с таким острым оружием, как ум.
Элеонора поймала себя на том, что ее губы растянулись в улыбке – она с ним флиртует, к тому же с удовольствием. Как ему удалось? Ведь она все еще гневается.
Чарльз помрачнел – выражение, которое больше подходило к его образу.
– Потанцуйте со мной, непреклонная Снежная королева.
Элеонора размышляла, что ответить, хотя фраза была на самом кончике языка.
– А если я откажу?..
– Ваша матушка, полагаю, будет рада. Но вы не откажете, ведь это невежливо, а Снежная королева холодна, но хорошо воспитана. – Он протянул ей руку.
– Неужели я такая предсказуемая?
– Нет, – улыбнулся Чарльз, и белоснежные зубы сверкнули, создавая контраст с темной щетиной. – Вовсе нет.
Его легкость и юмор поднимали настроение. Выходя с Чарльзом на танец, Элеонора уже ощущала уверенный душевный подъем.
– Я поступил отвратительно, солгав вам, – произнес Чарльз, понизив голос.
Зарождавшаяся радость потухла.
– Вы поставили меня в ужасное положение.
В голову ударил жар, и она пожалела, что согласилась танцевать с ним. Находиться рядом оказалось сложнее.
– Нет, скорее, себя. – Глаза его вспыхнули. – Я ценил нашу дружбу, но сам все испортил. – Брови сошлись на переносице, и он отвел взгляд. – Но, может быть, положение еще не поздно исправить? – В его голосе мелькнула надежда.
Элеонора поджала губы. Как ей устоять, когда она видит в его глазах глубокое раскаяние? Если сын врага ее отца хочет сохранить с ней хорошие отношения, она должна получить от него то, что ей нужно, – ответы на вопросы.
– Зачем вам это? – И добавила, не дав ему ответить: – И предупреждаю, больше не лгите.
Она уже заметила обращенные на них любопытствующие взгляды окружающих. Но ведь представители высшего света всегда смотрели на нее именно так. Поэтому ей было сложно с ними общаться.
Рука герцога легла на ее талию, по ее телу пробежала дрожь.