Мэделин Мартин - Огненное сердце

– Благодарю. – Элеонора почти отчаялась отделаться от Хью, но ее спасло неожиданное появление леди Алисы.

Пара отошла в сторону, а Элеонора направилась к матери.

– Ты не спешила возвращаться, – заявила та с привычным спокойствием. – Говорила с лордом Ледси?

На секунду Элеоноре стало стыдно, но воспоминание об испытанном удовольствии мгновенно стерло все сомнения. Поцелуй герцога вознес ее на вершину блаженства. Ей казалось, что она может потерять сознание от одной мысли о нежных губах лорда Чарльза, жаре, вызванном прикосновениями его языка…

– Ты меня слышишь, Элеонора? – Мать позволила себе повысить голос. – Надеюсь, не думаешь опять о котенке или прочей ерунде?

Элеонора в ответ поджала губы, чтобы не рассмеяться. Сейчас очень кстати было представить котенка у себя на коленях и немного отвлечься.

– Простите меня. Граф Девонингтон был не очень аккуратен в движениях, пришлось дать отдых ногам и прийти в себя.

Она говорила тихо и вполне спокойно, однако графиня пристально посмотрела на дочь:

– Мне достоверно известно, что ты ему понравилась. – Графиня Вестикс сложила веер и накрыла им руку в перчатке. – Есть кавалеры и похуже, чем граф Девонингтон. – Она вновь окинула Элеонору острым взглядом. – Например, герцог Сомерсвилл.

Если измерять успех в количестве визитеров или в букетах цветов с кремовыми карточками отправителей, можно было сделать вывод, что Элеонора в наряде Снежной королевы явно одержала победу.

Ее заинтриговал букет красных тюльпанов. На карточке было единственное слово: «Поклонник». Мужчина не появился сам и не прислал слугу, поэтому установить личность не представлялось возможным. В животе порхали бабочки. Несомненно, это лорд Чарльз.

Ей следовало радоваться всем посланиям, однако его внимание она ценила больше остальных.

Визит нанесли несколько мужчин, в их числе пользующийся большим спросом у девушек маркиз Бастионбери, с которым она танцевала. Но маркиз в глазах Элеоноры по всем пунктам проигрывал герцогу Сомерсвиллю.

Граф Девонингтон также засвидетельствовал свое почтение и, к радости Элеоноры, быстро удалился, несмотря на настойчивость графини Вестикс, изо всех сил пытавшейся его задержать.

День, казалось, тянулся целую вечность, наконец солнце стало опускаться к горизонту.

Размытые пятна облаков на небе стали для Элеоноры поводом задержать взгляд и предаться размышлениям о лорде Чарльзе и поцелуе. Неужели он прислал ей красные тюльпаны, признаваясь таким образом в любви?

Вскоре Лондон окутала тьма, пришло время надевать парик, плащ и маску.

Помогавшая ей Амелия улыбнулась, глядя на госпожу в зеркало.

– Никогда не видела, чтобы вы так светились, миледи. Неужто это из-за?.. – Она помолчала, словно боялась назвать имя, и продолжала: – Из-за графа Девонингтона?

– Конечно нет! – с ужасом воскликнула Элеонора.

– Простите, миледи. – Амелия прижала руки к груди. – Хорошо, что не он вскружил вам голову.

– А мне вскружили голову? – Элеонора развернулась и пристально посмотрела на служанку.

– Вы весь день задумчивая, будто плывете куда-то вместе с облаками, с которых не спускали глаз, и щеки у вас порозовели. Не расскажете своей верной горничной, кто он?

Сердце дрогнуло и упало. Элеонора любила Амелию и доверяла ей, но не могла заставить себя вот так просто произнести имя герцога Сомерсвилла вслух. К тому же у матушки везде есть уши. Долгая пауза была очень кстати, так как двери распахнулись, и появилась графиня Вестикс в роскошном вечернем платье. Оглядев дочь с ног до головы, она вскинула бровь.

– Что это значит, Элеонора?

Амелия быстро поклонилась и бесшумно, словно мышь, выскользнула из комнаты – ровно так, как положено хорошей прислуге.

Ах, лучше бы она осталась, Элеонора даже готова поделиться с ней тайной, лишь бы не встречаться с матерью. Этот взгляд горящих глаз был ей отлично знаком.

– Вечером мы идем в клуб «Олмак», – произнесла графиня тоном, не предполагавшим возражений.

Радость в душе сменилась разочарованием.

– Я полагала, мне надо быть у Лотти.

Мать отмахнулась веером.

– Тебе больше не придется туда ходить. Ее уроков достаточно, и мы за них заплатили. Рядом с тобой немало джентльменов, особенно увлеченным мне кажется Девонингтон. Он просил разрешения на этой неделе пригласить тебя на ужин в Воксхолл-Гарденс.

– Я никуда не хочу с ним идти, – отчетливо произнесла Элеонора.

Графиня округлила глаза и вскинула голову.

– Тебе посчастливилось быть удостоенной внимания, Элеонора. К тому же он один из самых богатых женихов в Лондоне и сможет обеспечить тебе привычный уровень жизни. Скажу больше, в то время как другие лишь танцевали и флиртовали с тобой, он сразу переговорил со мной и просил разрешения ухаживать.

Элеонора смотрела на мать во все глаза и молчала. Что тут скажешь, конечно, она права.

Граф Девонингтон невероятно богат и, как следствие, занимает высокое положение в свете. Он определенно увлекся ею, и его состояние позволит ей жить даже лучше, чем сейчас. Будущее станет в точности таким, как предсказывал герцог Сомерсвилл: вереница обедов, ужинов, приемов, которые однажды сольются в один длинный, серый день, и существование ее будет пустым и бессмысленным.

Внутри все перевернулось при одной мысли, что ей предстоит провести всю свою жизнь рядом с графом Девонингтоном, постоянно слушать язвительные и напыщенные заявления, видеть его изо дня в день, страдать от неуклюжести в танцах. А ведь еще придется спать с ним в одной постели!

Всего несколько месяцев назад она была бы рада его вниманию к ней, но теперь желала другого. Все ее мысли были о человеке, от прикосновений которого в ее жилах закипала кровь.

– Тебе нечего сказать? – прервала размышления мать.

Элеонора могла сказать много, но не позволила бы себе поделиться с матушкой своими чувствами. Ее сердце билось так сильно, что у нее шумело в ушах.

– Простите, матушка, – наконец осмелилась заговорить Элеонора. – Я думаю, мне было бы полезно получить еще некоторые рекомендации Шарлотты. Надеюсь, с ее помощью я смогу встретить мужчину, который понравится мне больше графа Девонингтона, мужчину, с которым я буду счастлива.

Боже правый, отчего так дрожат колени?

Графиня смерила дочь пронзительным взглядом:

– На тебе неподходящее платье, и волосы не уложены. – Она вздохнула и поджала губы. – Боюсь, тебе не быть готовой вовремя. Через час клуб закроет двери для посетителей. Я прощу тебе отсутствие на вечере, если дашь слово отужинать с графом в Воксхолле.

– Я согласна, – слишком поспешно ответила Элеонора.

Мать самодовольно улыбнулась, уверенная, что одержала очередную победу.

– Я сообщу графу о твоем решении, а также о том, что тебя не будет в клубе вечером. Скажем, события последнего бала тебя разволновали. Также узнаю, смогут ли тетя Лидия и кузина Вайолет сопровождать тебя. – Она развернулась, собираясь уходить, но бросила через плечо взгляд на дочь: – Ты улыбаешься?

Элеонора поспешила поджать губы, чтобы скрыть оплошность.

– Мне это нравится, – одобрила мать.

– Благодарю, матушка.

Закончив на этом разговор, графиня Вестикс вышла из комнаты.

Элеонора бросилась к туалетному столику и достала из ящика дневник, предусмотрительно принесенный из кабинета отца. Неожиданно ее охватило чувство вины. Мать ей доверяла, а она намеревалась провести вечер с мужчиной, которого та ненавидела. Закусив губу, Элеонора сунула тетрадь в потрепанной обложке в сумку. Все же не стоит очень огорчаться, ведь графиня желала дочери счастья, а она счастлива, как никогда.

Вошла Амелия и присела в реверансе.

– Ее сиятельство уехали, за вами прибыл наемный экипаж, – произнесла она и покосилась на сумку в руках. Элеонора сразу пожалела, что не убрала ее под плащ. Перехватив взгляд, горничная улыбнулась. – Не волнуйтесь, миледи. Вы можете прятать здесь даже человека, я ни одной душе не проболтаюсь.

– Ты знала?

– Мне известно обо всем, что происходит в ваших покоях. Это часть моей работы, и я должна вас защищать.

Элеонора никогда не считала Амелию защитницей. И все же приятно, что горничная так хорошо относится к своей госпоже, возможно, такая преданность пригодится.

– Благодарю тебя, – сказала Элеонора и выскользнула из комнаты.

Она перевела дыхание, когда закрылась дверь кареты. В окно она заметила похожий экипаж, отъезжающий от дома напротив, ей удалось разглядеть мужской силуэт за стеклом. Элеонора узнала бы этот профиль из тысячи – Хью, граф Ледси.