Диана Гэблдон - Огненный крест. Книги 1 и 2

— Что вы сказали бедняге Даффу? — спросила я Джейми. — Он выглядел довольно взволнованным.

— Да? Ничего особенного, — ответил он, взглянув на берег, откуда быстро отплывала пиретта Даффа. — Я просто дал ему небольшое задание.

— Он знает, где Лайон, — вмешался Роджер с несколько возбужденным видом.

— А мистер Лайон знает, где Боннет, или, по крайней мере, знает, как с ним связаться. Давай поднимемся выше, — все еще бледный Джейми указал подбородком на ступеньки башни и вытер пот с шеи.

Воздух наверху башни был более свежим, но я не обращала внимания на прекрасный вид, открывающийся отсюда на океан.

— Итак…? — произнесла я, не совсем уверенная, что хотела бы услышать ответ.

— Итак, я уполномочил Даффа передать сообщение Лайону. Мы встретимся с мистером Боннетом на причале Уайли через неделю.

Я сглотнула, ощутив головокружение, которое не имело никакого отношения к высоте. Закрыв глаза, я сжала планку деревянных перил, ограждающих маленькую платформу, на которой мы стояли. Дул сильный ветер, и ее доски скрипели и стонали, создавая пугающее ощущение непрочности.

Я услышала, что Джейми пошевелился, сдвинувшись к Роджеру.

— Он человек, ты знаешь это? — произнес он спокойно. — Не монстр.

Нет? «Он монстр, — подумала я, — монстр, который не дает покоя Брианне… и возможно, ее отцу. Сможет ли убийство, превратить его в обычного человека?»

— Я знаю, — голос Роджера был таким же спокойным, но в нем ощущался недостаток уверенности.

Я открыла глаза и увидела океан, простирающийся передо мной далеко в туманную мглу. Он был обширен, красив и пуст. «Можно упасть и падать до самого конца мира», — подумала я.

— Ты ведь плавал с нашим Стивеном, да? Два или три месяца?

— Около трех, — ответил Роджер.

«Наш Стивен, вот как? И что скрывается под этой фамильярностью?»

Джейми кивнул, не поворачивая головы. Он смотрел на прибой, который накатывался на берег; бриз развевал его незакрепленные волосы, заставляя их плясать, как языки пламени.

— Значит, ты узнал человека достаточно хорошо?

Роджер оперся на перила. Они были крепкими, но предательски мокрыми в тех местах, куда долетала пена от разбивающихся о скалы волн.

— Достаточно хорошо, — отозвался он эхом. — Достаточно хорошо для чего?

Джейми развернулся и поглядел ему в лицо. Его глаза были прищурены от ветра, но взгляд бы яркий и острый, как бритва.

— Достаточно хорошо, чтобы знать: он человек, и не более.

— Кем он еще может быть? — Роджер почувствовал раздражение в своем голосе.

Джейми повернулся обратно к морю и, прикрывшись рукой, посмотрел на снижающееся солнце.

— Монстром, — произнес он тихо. — Нечто меньшее, чем человек, или нечто большее.

Роджер открыл рот, чтобы ответить, но не нашел слов и замолчал. Потому что Боннет был монстром, затенившим его сердце страхом.

— Как моряки относились к нему? — раздался голос Клэр с другой стороны Джейми; она наклонилась над перилами, чтобы увидеть его, и ветер, вцепившись в ее волосы, разметал их летящим грозовым облаком.

— На «Глориане»? — Роджер глубоко вздохнул; дуновение от мертвого кита смешалось с запахом соленого болота за их спинами. — Они… уважали его. Некоторые боялись его. — «Как я». — У него была репутация сурового капитана, но хорошего. Знающего. Мужчины охотно шли за ним, потому что он всегда благополучно прибывал в порт, и его рейсы были всегда выгодны.

— Он был жестоким? — спросила Клэр, слегка нахмурив брови.

— Все капитаны иногда жестоки, сассенах, — сказал Джейми с еле заметным оттенком нетерпения. — Они должны быть.

Она взглянула на него, и Роджер увидел, как изменилось выражение ее лица — память смягчила ее взгляд, и какая-то мысль заставила ее рот сжаться. Она взяла руку Джейми, и Роджер увидел, что ее суставы побелели, когда она сжала его пальцы.

— Ты никогда не делал этого, если не было необходимости, — произнесла она настолько тихо, что Роджер едва расслышал ее, да и слова, явно, предназначались не для него. Потом она немного повысила голос. — Есть различие между жестокостью и необходимостью.

— Да, — сказал Джейми вполголоса. — И между монстром и героем, вероятно, очень тонкая грань.

В проливе был тихо; поверхность воды едва морщилась мелкими волнами, поднятыми ветерком. «И это чертовски хорошо», — подумал Роджер, глядя на своего тестя. По крайней мере, глаза Джейми открыты, хотя и устремлены в сторону берега с отчаянной напряженностью, как если бы вид твердой земли, пусть и недостижимой, мог дать ему некоторое утешение. Капельки пота мерцали над его верхней губой, и лицо было такого же перламутрового цвета, как рассветное небо, но его еще не вырвало.

Роджер не страдал морской болезнью, но чувствовал себя таким же больным, как Джейми. Они не завтракали, но у него было ощущение, словно он съел огромную порцию овсянки, обильно сдобренную ковровыми гвоздиками.

— Вот она, — Дафф перестал грести и кивнул на причал. В этот час было довольно прохладно, но воздух был густой от влаги, и пот бежал по его лицу. Питер молча сидел на веслах; его черное лицо показывало, что он не желает иметь с этим предприятием ничего общего, и чем скорее их нежелательные пассажиры будут высажены, тем лучше.

Пристань Уайли казалась миражом, плавающим в слоях тумана среди ситника и спартины. Ее окружали болото, островки чахлого прибрежного леса и широкие участки открытой воды, а сверху нависало бледно-серое небо. По сравнению с окружающими зелеными горами место казалось неуютно открытым, и в то же время совершенно изолированным: вряд ли в пределах нескольких миль наблюдались какие-либо признаки человеческого жилья.

Роджер понимал, что уединенность была лишь иллюзией, и что плантаторский дом находится не более чем в миле от пристани. Просто он скрыт растущим на болотистой почве лесом с густым подлеском и тощими деревьями, обильно увитыми лианами. Этакий ущербный Шервуд.

Сама пристань состояла из короткой деревянной платформы на сваях и ряда ветхих сараев, бледно-серых от непогоды, которые, казалось, сливались с небом. Рядом с ней была вытянута на берег и перевернута маленькая лодка. Зубчатый частокол загона, сделанный из расщепленных бревен, виднелся за сараями. Уайли время от времени нужно было перевозить по воде домашний скот.

Джейми потрогал коробку с патронами, которая висела на его поясе, или для уверенности, или для того, чтобы убедиться, что она не намокла. Потом он поднял голову, всматриваясь в небо, и Роджер с внезапным приступом тревоги осознал, что если пойдет дождь, то от пистолетов будет мало проку. Порох от влажности, пусть даже самой маленькой, слипался, и стрелять становилось невозможно. Ему бы не хотелось стоять перед Стивеном Боннетом с бесполезным оружием в руках.

«Он человек, не более», — повторил он про себя. Если он позволит Боннету приобрести в своем воображении сверхъестественные черты, то он обречен. Он нашел некоторую надежду в воспоминании о Стивене Боннете, который сидел на досках на носу «Глорианы» со спущенными бриджами с отвисшей нижней челюстью, на которой была видна утренняя щетина, и, полуприкрыв глаза от удовольствия, испражнялся.

«Дерьмо, — подумал он. — Вообрази Боннета монстром, и дело станет невозможным; подумай о нем, как о человеке, и станет еще хуже. Однако это нужно сделать».

Его пальцы потели, и он вытер их о брюки, даже не пытаясь скрыть жест. На его поясе висел кинжал с парой пистолетов; на дне лодки в ножнах лежал меч. Он подумал о письме Джона Грея и глазах капитана Марсдена и ощутил горький металлический привкус во рту.

Пиретта медленно приближалась к пристани, и ее пассажиры внимательно всматривались туда, ища признаки какой-либо жизни.

— Здесь никто не живет? — спросил Джейми тихо, пытаясь через плечо Даффа разглядеть сараи. — Никаких рабов?

— Нет, — ответил Дафф, с кряхтением ворочая веслом. — Уайли не часто использует пристань в эти дни, поскольку построил дорогу от дома до большой дороги на Эдентон.

Джейми скептически взглянул на Даффа.

— Если Уайли не использует ее, значит, ею пользуются другие?