Она наклонилась ко мне ближе и понизила голос до конфиденциального шепота.
— Говорят, что в доме миссис Даннинг вчера пахло так, словно у повара подгорел картофель!
На третий день, имея перед собой выбор: просидеть весь день с тремя маленькими детьми в наших тесных номерах, или отправиться смотреть значительно уменьшившиеся останки кита, я заимствовала несколько ведер у нашей хозяйки, миссис Бамс, собрала корзинку для пикника и выстроила свои войска в поход за фуражом.
Брианна и Марсали согласились с моим предложением, если не с энтузиазмом, то с готовностью.
— Любое дело лучше, чем сидеть и волноваться, — сказала Брианна. — Любое!
— Да, лучше, чем вонючие подгузники и прокисшее молоко, — добавила Марсали, которая обмахивалась книжкой и выглядела бледной. — Мне нужно немного воздуха.
Я слегка сомневалась в способности Марсали много ходить, учитывая ее живот — она была на седьмом месяце — но она уверяла, что ходьба пойдет ей только на пользу, а Брианна и я поможем ей нести Джоан.
Как обычно при путешествии с детьми, наш выход надолго затянулся. Джоан отрыгнула картофельное пюре на свое платье, Джемми совершил большой антисанитарный проступок, а Герман исчез во время беспорядка, возникшего по причине этих напастей. Он был обнаружен после получасового поиска, в который была вовлечена вся улица, за платной конюшней, где он увлеченно забрасывал конскими яблоками проезжающие кареты и повозки.
Насильно всех помыв, переодев и — это касается Германа — пригрозив смертью через расчленение, мы, наконец, спустились вниз и обнаружили что мистер Бамс выкатил старую козью тележку, которую он любезно предложил нам. Коза, однако, ела крапиву в ближайшем огороде и не желала быть пойманной. После четверти часа бесполезной погони Брианна объявила, что она сама потянет тележку.
— Миссис Фрейзер, миссис Фрейзер! — мы были уже на полпути вниз по улице с детьми, ведрами и корзинкой для пикника, погруженными в тележку, когда миссис Бамс выскочила из гостиницы с кувшином слабого пива в одной руке и древним кремниевым пистолетом в другой.
— Змеи, — пояснила она, вручая мне последний предмет. — Моя Энни говорит, что она видела, по крайней мере, дюжину змей, когда последний раз ходила за город.
— Змеи, — сказала я, с нежеланием принимая пистолет и принадлежности к нему. — Спасибо.
Учитывая то, что «змея» может означать любого представителя этого вида от мокасиновой змеи до безобидного ужа, а также замечательный талант Энни Бамс в области мелодрамы, я особенно не обеспокоилась. Я подумала бросить пистолет в тележку, но кинув взгляд на Германа и Джемми, восседающих в ней с видом ангелоподобной невинности, передумала. Оставлять рядом с ними даже незаряженное оружие было весьма опрометчиво. Вместо этого я положила его в ягодное ведро, а ведро взяла в руку.
День был пасмурным и прохладным, легкий бриз дул с океана. Воздух был влажен, и я подумала, что, вероятно, будет дождь, но в данный момент погода была хороша, и песчаная почва, плотная от предыдущих дождей, сделала ходьбу приятной.
Следуя указаниям миссис Кроуфорд, мы прошли по пляжу около мили и оказались на краю густого прибрежного леса, где сосны с редкими ветвями соседствовали с мангровыми деревьями и пальметто. Я закрыла глаза и сделала вдох; ноздри мои затрепетали от опьяняющей смеси запахов: море и мокрый песок, сосновая смола и морской воздух, последние слабые дуновения от останков кита и аромат того, что я искала — свежий, резковатый запах воскового мирта.
— Туда, — произнесла я, указывая в заросли растительности. Путь для тележки теперь был затруднен; мы оставили ее и стали медленно пробираться в лес, позволив мальчикам носиться с дикими криками в погоне за маленькими крабами и яркими птицами. Марсали несла Джоан, которая свернулась в ее руках, как соня, и заснула, убаюканная звуком ветра и океана.
Несмотря на обильную растительность, ходьба здесь была приятней, чем на берегу; согнутые ветром деревья были достаточно высоки, чтобы дать ощущение убежища, а опора для ног была более прочной на почве, усыпанной слежавшимися листьями и иглами.
Джемми устал идти и, потянув меня за юбку, поднял обе руки, чтобы я взяла его.
— Ладно, — я повесила ведро на локоть и подняла его с некоторым напряжением в позвоночнике; он был очень тяжелым ребенком. Он обхватил ножками мою талию и со вздохом облегчения опустил голову на мое плечо.
— Хорошо тебе, — сказала я, мягко поглаживая его спинку. — А кто покатает бабу?
— Деда, — ответил он и хихикнул. Потом поднял голову и огляделся. — Деда… где?
— Дедушка занят, — сказала я, стараясь держать голос веселым и легким. — Мы скоро увидим их: дедушку и папу.
— Хочу папу!
— Да, и мама тоже хочет, — пробормотала я. — Вот, милый. Видишь эти ягодки? Мы собираемся набрать их, разве это не забавно? Нет, не ешь их! Джемми, я сказала нельзя, не толкай в рот. У тебя заболит животик!
Мы обнаружили большой участок, поросший восковым миртом, и рассыпались по нему, потеряв друг друга в кустарниках, но перекликаясь каждые несколько минут, чтобы не потеряться окончательно.
Я опустила Джемми на землю и рассеянно размышляла — можно ли использовать ягодную мякоть еще для чего-нибудь, кроме добавления в воск, когда услышала негромкие шаги с другой стороны куста, с которого собирала ягоду.
— Это ты, милая? — позвала я, думая, что это была Брианна. — Вероятно, пора уже перекусить, собирается дождь.
— Да, это действительно приятное приглашение, — произнес мужской голос с усмешкой. — Я благодарю вас, мэм, но я позавтракал совсем недавно.
Он вышел из-за куста, и я застыла, парализованная и не способная говорить. Хотя мой ум продолжал работать, и мысли неслись со скоростью света.
Если Стивен Боннет здесь, то, слава Богу, Джейми и Роджер в безопасности.
Где дети?
Где Бри?
Где этот пистолет, черт его побери?
— Кто это, Grandmere? [254]— Герман появился из-за другого куста с мертвой крысой в руке; он подошел ко мне, настороженно рассматривая незнакомца.
— Герман, — произнесла я каркающим голосом, не отводя глаз от Боннета. — Найди свою мать и оставайся с ней.
— Grandmere, вот как? И кто же тогда его мать? — Боннет перевел заинтересованный взгляд от меня к Герману и назад. Он сдвинул на затылок шляпу и поцарапал свою челюсть.
— Не важно, — ответила я, как могла, твердо. — Герман, иди сейчас же! — Я украдкой взглянула вниз, но пистолета в моем ведре не было. Всего было шесть ведер, и три из них мы оставили в тележке. Несомненно, оружие было в одном из них. Какая неудача.
— О, подождите минутку, молодой сэр, — Боннет сделал шаг к Герману, но мальчик, испугавшись этого движения, бросился назад, кинув в мужчину крысу. Она стукнулась о его колено и заставила мужчину на миг растеряться, чего оказалось достаточным, чтобы Герман исчез в миртах. Я слышала шорох его ног по песку и надеялась, что он знает, где находится Марсали. Худшее, что можно придумать, это потерять его.
«Хотя, возможно, не самое худшее», — поправилась я. Самым худшим будет, если Стивен Боннет увидит Джемми, что и случилось, когда последний медленно вышел из кустов в перепачканной одежде и с грязью, сочащейся между пальцев, сжатых в кулаки.
Солнца не было, но волосы Джемми сияли, как бриллиант. Мой паралич исчез в мгновение ока, я схватила ребенка и сделала несколько шагов назад, свалив ведро с ягодами мирта.
Бледно-зеленые глаза Боннета засверкали, как у кошки, которая заметила крадущуюся мышь.
— И кто же этот милый малыш? — спросил он, делая шаг ко мне.
— Мой сын, — быстро ответила я и сильно прижала Джема к груди, несмотря на его сопротивление. С природной детской извращенностью он, казалось, был очарован ирландскими переливами в голосе Боннета и упрямо поворачивал голову, чтобы взглянуть на незнакомца.
— Делает честь своему отцу, — капли пота блестели в густых светлых бровях ирландца. Он пригладил пальцем одну бровь, потом другую, так что пот струйками побежал по лицу вниз, но бледно-зеленые глаза, не мигая, смотрели на нас. — Так же, как и его… сестра. И ваша дочь где-то поблизости, дорогая? Я с наслаждением продолжил бы с ней знакомство, такая очаровательная девушка. Брианна. — Он ухмыльнулся.