Бриттани Черри - Огонь, что горит в нас

Она засмеялась, и мне захотелось ее поцеловать.

– Логан… Попробуй сам.

Я выхватил у нее ложку, запустил в тарелку и закинул теплое ризотто себе в рот. Едва оно коснулось моего языка, я выплюнул его обратно на тарелку.

– О господи, на вкус, как дерьмо!

Алисса утвердительно кивнула.

– Когда я сказала, что оно пресное, я еще была вежлива.

Мои плечи поникли, я опустился на пол.

– Когда я стал так хреново готовить? Это было единственное, что у меня получалось хорошо.

– Ты не стал хреново готовить. Скорее всего, ты просто потерял прежнюю страсть к готовке. Не беспокойся, мы можем ее вернуть. Если завтра ты снова придешь, я попробую помочь тебе приготовить что-нибудь еще. Мы будем пытаться до тех пор, пока у тебя не получатся три идеальных блюда, которые Джейкоб не забракует.

– Ты сделаешь это для меня?

– Конечно.

В ту ночь мы не спали, ели отвратительное ризотто и вспоминали, каково это было – быть счастливыми друг с другом. В следующие две недели я каждый день приходил к ней, и мы готовили, готовили и готовили, пока у нас не получилось три блюда с райским вкусом. Рядом с Алиссой было хорошо, рядом с Алиссой было… свободно. Мы болтали, смеялись и устраивали беспорядок. Это было так же, как много лет назад, когда мы только и делали, что смеялись вместе. Алисса обучала меня, как довести до совершенства каждое из моих блюд, и я был ужасно благодарен ей за это.

Я поставил перед ней свой итоговый шоколадный торт, и она застонала даже прежде, чем отведать первый кусочек. Начав жевать, она застонала еще громче.

– О господи, Логан!

Я сиял от гордости.

– Если бы я получал доллар всякий раз, когда слышу это…

– То у тебя было бы ноль долларов и ноль центов, – поддразнила она. – Нет, серьезно, ты должен попробовать это, – сказала она, но вместо того, чтобы дать мне вилку, она погрузила руку в торт и залепила куском прямо мне в лицо. – Разве не вкусно?

Она хихикала, как пятилетняя девочка, пока я вытирал шоколад со своих губ, носа и глаз.

– О да, ужасно вкусно. Ты наверняка хочешь еще, – ответил я. Она хотела отскочить, но я обхватил ее рукой за талию и притянул ближе к себе. Свободной рукой я зачерпнул кусок торта и пихнул ей в рот. Она взвизгнула.

– Логан! Поверить не могу, – смеялась она, вытирая лицо о мой подбородок и размазывая крем и тесто по моей проклюнувшейся после утреннего бритья щетине. – Оно у меня в волосах!

– А у меня в ноздрях, – отозвался я, изо всех сил пытаясь оттереть лицо и смеясь от того, что Алисса смеется.

Мы хихикали еще некоторое время, пока веселое настроение не иссякло. Моя рука все еще обвивала ее талию, и когда наш смех утих, наше сердцебиение сделалось чаще.

«Я влюбляюсь в тебя».

Мои мысли занимало только то, как сильно я скучал по Алиссе все эти годы, и я почти забыл, почему я должен был скучать по ней, быть вдали от нее. «Потому что любить меня опасно. Смени тему».

Я выпустил ее и сделал шаг назад.

– Алисса…

– Да?

– У тебя в комнате я видел гитару. Ты играешь на ней?

Она помахала руками в воздухе.

– В некотором роде. Это помогает мне сохранять творческое настроение. Я неплохо умею ладить с гитарой, но далеко не так хорошо, как с пианино.

– Келлан больше не может играть. У него трясутся руки, и иногда он забывает слова, которые сам же и написал. Я вижу, что это грызет его.

Она нахмурилась.

– Могу только догадываться, каково это: быть не в состоянии делать то, что ты любишь.

– Да. И я подумал… Я знаю, ты сказала, что не очень хорошо играешь на ней, но не могла бы ты меня научить? Ты можешь научить меня хотя бы так, как умеешь сама? И тогда я, может быть, смогу играть вместо него.

– Вот оно опять. – Она чуть слышно вздохнула.

– Что – оно?

– Слабый проблеск того парня, которого я когда-то любила.

На следующей неделе, отправившись в ресторан Джейкоба сдавать свой последний экзамен, я привел Алиссу с собой. Учитывая, что именно она вдохновила меня на создание этого блюда, я решил: будет правильно, если она будет сидеть рядом со мной, когда Джейкоб скажет мне отвязаться от него и искать работу где-нибудь в другом месте. Жареная утка с хрустящей корочкой под малиново-розмариновым соусом, молодой картофель, запеченный в оливковом масле со специями, и брюссельская капуста с чесноком.

Сердце неистово колотилось у меня в груди, когда я смотрел, как Джейкоб все с тем же постным выражением лица жует приготовленную мною еду. Алисса, сидящая рядом со мной, нервно постукивала ногой по полу и жевала воротник своей футболки. Это заставило меня улыбнуться. Я не знал, кто сильнее волновался, понравится ли моя утка Джейкобу – я или Алисса.

– Утятину нужно обмакнуть в соус! – заявила Алисса, прежде чем вернуться к жеванию воротника. – Ах да! И брюссельскую капусту тоже. Обмакни брюссельскую капусту в малиновый соус.

Джейкоб последовал ее совету, и я поежился, глядя на это. Он отложил вилку, откинулся на спинку диванчика, и на его губах появилась легкая улыбка.

– Что ж, дьявол меня побери, это вкусно.

Я ощутил, как ко мне возвращается уверенность.

– Да?

– Нет. То есть я хочу сказать, это не просто вкусно. Это что-то неземное, лучшее, что я когда-либо ел. – Он сунул в рот еще кусок утятины. – Матерь божия! Я хочу, чтобы ты после своего выхода на работу каждый день делал с моим меню то, что ты сделал с этим блюдом.

– Значит… ты примешь меня на работу?

– Продолжай готовить так, и я отдам тебе весь свой ресторан, – засмеялся он. Потом посерьезнел и наставил на меня палец. – Это была шутка. Ресторан не продается.

Я засмеялся в ответ.

– Что ж, пока с меня хватит и работы.

Гордость распирала меня так, что я едва не лопался. Алисса сияла улыбкой. Протянув руки, она обняла меня.

– Я знала! – прошептала она мне на ухо. – Я знала, что ты справишься.

Я вдохнул запах ее персикового шампуня.

– Ладно, детки, хватит. Идите и празднуйте это событие. Логан, ты выходишь на работу с понедельника.

Мы встали, и Джейкоб подошел, чтобы пожать нам руки, но я сгреб его в крепкие объятия и покружил по залу, прежде чем поставить обратно.

– Спасибо, Джейкоб.

– Пожалуйста, приятель.

Когда мы с Алиссой уже собрались уходить, я остановился.

– Ах да, Джейкоб, подожди.

Я сунул руку в задний карман и достал листок бумаги с рецептом моей маски для волос. Джейкоб фыркнул.

– Ты что, не собирался отдавать мне этот рецепт, пока я не дам тебе работу?

– Есть некоторая вероятность, что я так и поступил бы.

Он понимающе кивнул.

– Я сделал бы точно так же.

Остаток вечера мы с Алиссой провели в городе, празднуя получение мною официальной должности повара. В конце концов мы уселись в дешевой кафешке, где взяли гамбургеры и картошку фри и решили устроить состязание: кто сможет съесть больше без того, чтобы его стошнило.

Я снова чувствовал себя счастливым – впервые за много лет.

Но мне следовало знать, что это не будет длиться долго. Потому что, поднявшись до неба, ты всегда падаешь на землю.

– Ты тоже ужинаешь здесь, сынок? – раздалось у меня за спиной, и я стиснул зубы. Повернувшись, я увидел отца, который улыбался мне своей наглой, отвратительной улыбкой. Одной рукой он обнимал за талию девушку, и, встретившись с ней глазами, я увидел в ее взгляде страх. Моя память вернулась к той ночи, когда я впервые увидел эти глаза.

– А ты знаешь, какие у тебя красивые глаза? – спросил я, меняя тему. Я начал целовать ее шею, слушая тихие стоны.

– Они просто зеленые.

Она ошибалась. Ее глаза были уникального оттенка «селадон», в котором к зеленому цвету примешивались голубоватый и серый.

– Несколько лет назад я смотрел документальный фильм о китайской и корейской керамике. Твои глаза – цвета глазури, которую там использовали при производстве керамической посуды.

– Привет. – Я с трудом сглотнул и отвел взгляд от Сади. – Что тебе нужно?

– Что мне нужно? – переспросил он. – Ты спрашиваешь, что мне нужно, как будто при последней нашей встрече ты не пытался затеять ссору.

Алисса прижимала к себе свою сумочку, и я видел в ее глазах панику. Она была в ужасе, точно так же, как Сади. Именно это чувство испытывало большинство женщин в присутствии моего отца.