Барбара Вуд - Огонь души

— А ты не можешь навестить там Корнелия? — спросила Селена, пытаясь представить себе дом, предназначенный специально для больных и раненых, где за ними ухаживали врачи.

— Нет. Обычным людям нельзя в крепость.

— А что с другом Корнелия? Не может ли он сообщить тебе, как обстоят дела с Корнелием?

— Флавий? Нет, он не знает, где я живу. Но… Селена, он всегда несет караул у храма. Я могу пойти к нему. — Элизабет взяла Селену за руку. — Ты пойдешь со мной? Я боюсь идти одна.

— Конечно, я схожу с тобой.

Элизабет просияла:

— Завтра? Рано поутру?

— Так рано, как только захочешь. А теперь ложись спать.

Снова оказавшись на циновке, Селена почти мгновенно заснула. Она не заметила, что спокойный сон уже покинул ее маленькую дочку.

Ульрика схватила во сне деревянный крест, висевший у нее на шее, крест Одина, который Вульф дал Селене почти десять лет назад. Чем-то встревоженная, маленькая девочка металась во сне.

— Папа, — шептала она.

Они подошли к небольшой площади, точке пересечения трех улиц, где люди обыкновенно останавливались поболтать. Там, в тени крепости, они встретились с Флавием.

Он был очень молод, еще с пушком на щеках, плащ плохо сидел на его по-мальчишечьи худом теле. Никто из толпы, вливавшейся в ворота нового храма Герода, не обращал внимания на троих женщин и маленькую девочку, стоявших рядом с римским солдатом.

Первым, что рассказал Флавий, было то, что Корнелий все еще без сознания. Элизабет заплакала.

— Можно ли навестить его? — спросила Селена и взглянула, прищурившись, наверх, на массивные стены, которые возвышались над узкой улицей.

— Только больной или раненый солдат может попасть в валетудинариум, — ответил Флавий. Он показал им на ту часть здания, где находился лазарет. — Сам валетудинариум не охраняется, — объяснил он, — но охраняется крепость. Время от времени возникают беспокойства и мятежи, особенно внутри. — Он кивнул головой на район храма, где толпились люди. — В Иерусалиме немало горячих голов.

Селена разглядывала массивную стену, такую огромную и ужасающую, как стены Вавилона, которые потрясли ее десять лет назад.

— Что это за ворота? — спросила она и показала на них рукой.

— Это вход для простых граждан. Но нужно получить разрешение у служителя, чтобы тебя пропустили. И открыты они только днем.

Селена бросила взгляд на Элизабет, которая плакала под своим покрывалом.

— Должна же быть еще какая-то возможность попасть туда, — сказала она и умоляюще посмотрела на него. Серьезный молодой человек, и к тому же благородный, подумала Селена и вспомнила, как он тогда бросился защищать Элизабет. — Если бы мы только могли увидеть его хоть на минутку. Мы были бы тебе так благодарны!

Она правильно оценила его.

— Есть один способ… — тихо сказал он и бросил взгляд через плечо, — но это опасно…

Рани была рада, что может вместе с Ульрикой остаться дома, пока Элизабет и Селена совершали поход. Ей вся эта затея казалась не только опасной, но и глупой. Но ничто не могло удержать Элизабет от попытки увидеть любимого, а Селена во что бы то ни стало захотела увидеть лазарет изнутри.

— Чему нас могут научить римляне? — спрашивала себя Рани, пока женщины переодевались. — У нас уже достаточно знаний для нашей чикисаки.

Но эти размышления она оставила при себе и пожелала им удачи и защиты богов, когда женщины в темноте ночи покидали дом.

В полночь Селена и Элизабет подошли к северным воротам города. Они ждали, дрожа от холода под своими накидками. В городе было очень тихо. Селене это казалось странным, пока она не вспомнила, что шла святая неделя, когда все, местные жители и паломники, собирались на праздник.

Прижавшись к стене, чтобы защититься от порывистого мартовского ветра, Селена и Элизабет вглядывались в темную улицу и нетерпеливо ждали. Казалось, что они простояли несколько часов, когда наконец пришла первая женщина. Когда вслед за ней подошли еще несколько и остановились у ворот, Элизабет и Селена присоединились к маленькой группе.

Другие, тихо болтавшие друг с другом, не обращали внимания на вновь прибывших. Селена и Элизабет разоделись в пестрые платья, накрасились, надели украшения и выглядели теперь как девки. Флавий рассказал им о ночных визитах проституток в крепость, они приходили в казармы к солдатам и в тюремные камеры, а перед рассветом вновь убирались восвояси. Это, конечно, нарушало предписания, но стражники обычно закрывали на это глаза. Высокая женщина, которая выделялась своими светлыми волосами, предназначалась как раз для стражника, который дежурил сегодня у ворот.

Легионер подошел к воротам, отворил их и впустил женщин.

— Я буду ждать вас, — обещал им утром Флавий, — когда вы придете, я найду вас и отведу к Корнелию.

Они молча последовали за болтающими женщинами через ворота в зал с колоннами. За колоннами раскинулся внутренний двор, пустынный и таинственный в лунном свете. Селена оглянулась по сторонам, окинула взглядом зал, освещенный факелами. Флавия нигде не было видно.

Легионер проводил женщин наверх по левой лестнице, и на какое-то мгновение Селена и Элизабет заколебались в нерешительности, не зная, что делать.

— Где он? — зашептала Элизабет со страхом и возбуждением.

Селена на минуту задумалась, потом взяла Элизабет под руку, и они заспешили вслед за группой женщин, поднимавшихся вверх по лестнице. Наверху они вышли в большой двор. Он раскинулся под ночным небом, тихий и безлюдный, вымощенный булыжниками, гладко отшлифованными миллионами ног. На противоположной стороне широкой площади Селена разглядела троноподобное кресло, которое стояло на возвышении. Очевидно, это было место, куда приводили арестованных для судебного разбирательства и вынесения приговора.

Сердце готово было вырваться у нее из груди, пока она отчаянно высматривала Флавия. Она не могла понять, почему он не пришел. Легионер, как она заметила с ужасом, уже подвел их к казармам. Гул голосов и смех вырывался из ярко освещенных комнат. Селена и Элизабет немного отстали. Но из казарм уже вышло несколько мужчин, которые теперь стояли возле дверей и жестами приглашали женщин зайти к ним. Те в свою очередь приветливо махали в ответ и, ускоряя шаг, спешили им навстречу. Четверо из них отделились от группы и исчезли в арке ворот.

Следуя за шумной группой, которой не терпелось попасть в казармы, Селена пыталась угадать, где может находиться валетудинариум. Флавий сказал, на восточной стороне, но здесь не было ничего похожего на палату больных.

— Селена, — испуганно зашептала Элизабет, в то время как они приближались к комнатам мужчин. Парочка особо нетерпеливых уже вышла в коридор, чтобы получше рассмотреть женщин и выбрать подходящую. Группа быстро начала редеть.

Когда к Селене направился мужчина исполинского роста, она быстро сказала:

— Пойдем! — и потянула Элизабет во мрак ближайшей арки. Они вслепую шли по коридору и, услышав громкие крики за спиной, сломя голову бросились в темноту. Пробежав изрядное расстояние, они остановились и прислушались, прижавшись к стене и затаив дыхание. Все было тихо. Со двора больше не доносилось ни звука.

— Селена, — выдохнула Элизабет, дрожавшая так, что звенела цепочка у нее на шее, — я боюсь.

— Тихо! Они ушли в казармы. Они забыли про нас.

— А что, если они стоят там и ждут нас?

— Да нет. Послушай меня. Мы, наверное, недалеко от палаты. Мы ее обязательно найдем.

— Но как?

Селена припомнила перекресток, где они стояли утром. Флавий показал наверх. Здесь, сказал он, находится валетудинариум.

— Где мы? — зашептала Элизабет.

— Я не знаю.

Селена нерешительно, вытянув перед собой руки, отошла от стены. Она прошла пару шагов, потом еще пару и, наконец, наткнулась на противоположную стену. Это поразило ее. Коридор расширялся. Она ощупала ладонью каменную стену и наткнулась на настенный факел.

— Элизабет, — тихо позвала она, — ты взяла огненный камень?

Она сняла факел, пока Элизабет терла огненным камнем о сталь. Теперь у них был свет. То, что увидела Селена, поразило еще больше. Коридор стал значительно шире, а вместо каменных плит у них под ногами был деревянный дощатый пол. В конце коридора они увидели дверь, а рядом — деревянные скамейки.