— Тебе пора уходить, — прошипел он.

Я немного растерялась от такого отношения и села. Он сбросил все, что я купила, обратно в пакет и сунул его мне.

— Не возвращайся сюда, договорились?

— Почему ты так грубишь?

— Потому что я не хочу, чтобы ты была здесь. И отдай мою толстовку.

— Ладно, — проворчала я, бросая в него толстовкой. Мое сердце колотилось, пока я двигалась в сторону лестницы, чтобы уйти. Однако, вместо того, чтобы спуститься, я развернулась к Логану. — Я не сделала ничего плохого. Ты сам пришел ко мне прошлой ночью. А не наоборот.

— Я не просил тебя приходить сюда. Я не говорил тебе приносить печенье и прочее дерьмо, как это было раньше. Важное сообщение: мы уже не те, кем были. Господи! Твой парень, наверное, даже не знает, где ты была прошлой ночью?

Потрясенная, я тихо усмехнулась.

— Так это из-за того, что у меня есть парень? Логан. Дэн не…

Он закатил глаза.

— Мне насрать, есть ли у тебя парень. Но, думаю, то, что у тебя так чертовски спокойно родилась идея провести ночь с другим мужчиной, говорит о многом. Неужели он знает, где ты сейчас находишься? Я имею в виду, Господи, Алисса. Это выставляет тебя в образе настоящей шлю…

Я оборвала его, встав напротив и прикрыв его рот своей рукой, прежде чем он смог договорить слово.

— Я понимаю, что тебе больно. Понимаю, что ты напуган и переносишь все это на меня, потому что я легкая мишень. Хорошо. Я буду твоей мишенью. Выплесни на меня всю свою ненависть. Скажи мне никогда не возвращаться сюда — в единственное место, напоминающее о тебе. Пошли меня на хер. Но у тебя не получится сказать мне этого, Логан Фрэнсис Сильверстоун. Я не та девочка, которую можно унизить, потому что я хотела здесь быть для тебя. Я не та девушка, которую ты можешь называть шлюхой.

На мгновение его лицо преобразилось, в глазах промелькнуло чувство вины, а потом его раздражение вернулось, и он вышел из себя.

— Я собираюсь на некоторое время остаться в городе, ладно? Можем ли мы сделать все возможное, чтобы избежать друг друга? Это была моя вина. Я начал это, придя к твоему дому, но теперь все закончилось. У нас действительно нет никаких причин для общения. И совершенно очевидно, что нам не о чем говорить друг с другом.

— Прошу прощения, если все тебе усложнила. Я не буду появляться на твоем пути. Но если понадоблюсь тебе, то все еще буду здесь. Хорошо? Просто дай мне знать. И так, для справки: Дэн не мой парень. Никогда им не был и никогда не станет. Он просто друг, который помогает мне с оформлением недвижимости. Просто вчера он выпил слишком много и, в конечном итоге, вырубился у меня на диване. Я не в отношениях. И давно. Ни одни из моих прошлых отношений ни к чему не привели. И сейчас я понимаю, почему.

Я сделала глубокий вдох и закрыла глаза.

— Потому что все это время я ждала парня, который, я верила, когда-то любил меня.

— Проклятье, Алисса, меня это не волнует. Меня не волнует то, что происходит в твоей жизни. И ты должна кое-что усвоить: ты и я больше никогда не будем вместе. У нас не будет долгого и счастливого будущего вместе.

Он повернулся ко мне спиной. Его слова глубоко ранили меня.

— Ты когда-нибудь думаешь о нас? Ты когда-нибудь думаешь обо мне? — прошептала я, прижимая ладонь к горлу. — Ты когда-нибудь думал о ребенке?

Логан не обернулся, чтобы взглянуть на меня, но его плечи поникли.

Он не сдвинулся ни на миллиметр.

Скажи что-нибудь. Скажи что-нибудь.

— Просто уходи, Алисса. И не возвращайся.

Я с трудом сглотнула, в горле пересохло.

Скажи что-нибудь, кроме этого.

Глава 27

Логан


Прошло несколько недель с тех пор, как я вернулся домой, чтобы быть рядом с Келланом. Он прошел два курса химиотерапии, и, казалось, снова становился самим собой, хотя временами был раздражительным. Как правило, его немного раздражало, что Эрика вмешивалась в лечение и ежедневно, каждую секунду его контролировала. Она не спускала с него глаз, и, если быть честным, я был благодарен ей за это. Я знал, что все это, дополненное ее непрекращающимся нытьем, раздражало его, но такая неустанная забота вселяла в меня некое спокойствие.

Свадьба должна была состояться в минувшие выходные, но они отложили ее до следующего месяца. Интересно, как часто они ее переносили и заново начинали подготовку. Я знал, что Келлан отодвинул ее срок, мотивируя это своей болезнью.

В четверг он дал мне денег, чтобы я купил маме кое-каких продуктов. Отправляясь к ней домой, я захватил чистящие средства. Там царила полная разруха. Мама лежала в отключке на диване, и я не стал ее будить. Раз она спала, значит, еще не употребляла. Для меня это было словно сумасшествие — насколько ангельски она выглядела во сне. Будто демоны в ее голове успокоились, уступая место истинной сущности. Я заполнил холодильник и шкафчики продуктами длительного хранения. Понятия не имею, сколько она съедает, но так у нее был выбор того, что быстро не портится.

А еще я приготовил для нее лазанью. Одним из моих любимых воспоминаний о маме было то, когда она решила завязать с наркотиками и попросила приготовить праздничный ужин перед своим отъездом на реабилитацию. Мы смеялись, ели, и этот момент позволил нам представить, какой могла бы быть наша жизнь, если бы мы оба были чисты. Выйдя из дома, она столкнулась с отцом, и мысли о реабилитации стали для нее далеким воспоминанием.

Я отдраил квартиру от потолка до пола и даже, стоя на коленях, вычистил ковер. Отнес всю одежду в прачечную и, пока она стиралась, вернулся в квартиру и продолжил уборку. Она не просыпалась, пока я выходил из дома и пока, сидя на полу, складывал ее чистые вещи.

Сев на диване, она зевнула.

— Я думала, мне приснилось, что на днях ты был здесь.

Я слегка улыбнулся ей. Она улыбнулась в ответ, потирая свои худые руки.

— Ты убрался в квартире?

— Да. Еще купил кое-какую еду и постирал твою одежду.

Ее глаза наполнились слезами, но она продолжала улыбаться.

— Ты хорошо выглядишь, мальчик мой, — она снова и снова кивала, а слезы текли по ее щекам. Она не вытирала их, и они капали с ее подбородка. — Ты очень хорошо выглядишь, — с виноватым видом она начала расчесывать кожу. — Я знала, что ты сможешь это сделать, Логан. Я знала, что ты сможешь очиститься. Иногда я хочу… — ее голос утих.

— Это никогда не поздно, ты же знаешь, мам. Мы сможем записать тебя в программу. Мы сможем и тебя избавить от этого.

Я не знал, что все это еще живет во мне — та искра надежды в отношении мамы, которой я не позволял угаснуть. Я хотел, чтобы она выбралась из этого мира. И еще где-то на задворках моей души сохранялось желание купить для нас двоих дом подальше от этого места, с которым связано столько ужасных воспоминаний.

На секунду, кажется, она тоже задумалась об этом. Но затем моргнула и снова начала чесаться.

— Я старая, Логан. Старая. Иди сюда.

Я подошел и сел на диван рядом с ней. Она взяла меня за руки и улыбнулась.

— Я так горжусь тобой.

— Спасибо, мама. Ты хочешь есть?

— Да, — сказала она. Я слегка удивился, но поставил лазанью в духовку, и, когда она была готова, мы сели за стол и ели прямо из лотка. Мне очень хотелось запечатлеть этот момент в своем сердце и никогда с ним не расставаться. Пока она ела, по ее лицу текли слезы.

— Ты плачешь, — сказал я.

— Я? — она вытерла лицо и снова улыбнулась мне. Но это была такая слабая улыбка. — Как Келлан? — спросила она.

— Ты знала о?..

Она кивнула.

— Он в порядке. Просил меня сходить с ним на терапию на следующей неделе. Знаешь, он намерен бороться до последнего. Он крутой.

— Да, — пробормотала она, съедая больше, чем я видел за все наше совместное прошлое. — Да. Он сильный. Он сильный, — слезы еще быстрее заструились по ее щекам, и я вытер их. — Знаешь, все-таки это моя вина. Я сделала это с ним… Я была дерьмовой матерью. Я не была близка с вами, мальчики.

— Мам, перестань, — я не знал, что сказать и как остановить ее слезы.

— Это правда. Ты же знаешь. Я все испортила. Я сделала это.