Лина Мур - Океан наших желаний

– Ты что, реально считаешь, что я перетрахал половину этого города?

– Примерно так, с момента твоего появления здесь. Ты же неместный, верно? Ты живёшь в трейлере, у тебя нет машины, раз ты пользовался моей, да и передвигаешься обычно на роликах или скейте. Так что я думаю, ты катаешься по миру и снимаешь глупышек, чтобы испортить им представление о хорошем сексе, но зато повышаешь своё эго галочками в блокноте, – садясь на песок, отвечаю я, чем вызываю бурные эмоции у парня, и это приводит меня в такое очень даже неплохое состояние духа.

– А что ты знаешь о хорошем сексе? Ты, вообще, украла у невинной девушки, страдающей от одиночества, мужика. У тебя их два, а она могла бы быть счастливой или с Максом, или с Фрэнком, но они оба у тебя. Это нечестно, – от его слов смеюсь и качаю головой. К сожалению, ни одного, ни второго женщины не интересуют, но Дэшу не следует об этом знать.

– Но есть же ты. Тебе не составит труда найти бедняжку, да и не одну, чтобы утешить её двухсекундным сексом. Удачи, – хлопая его по плечу, облокачиваюсь и поднимаюсь на ноги. Придётся принять душ где-то на пляже, я вся в песке.

– И куда ты поползла, сороконожка? Твои деньги, ключи и мобильный у меня, – напоминает Дэш, довольно выпрямляясь и отряхивая ноги.

– Да и как ты объяснишь своим извращенцам вид потрёпанной медузы? – Едко добавляет он.

– Так ты услужливо предложишь мне искупаться у тебя в трейлере, надеюсь, я не подцеплю грибок. А одежды у меня полно в машине. Это так мило, что ты заботишься обо мне, после того, как чуть не утопил, – специально напоминаю ему об этом, чтобы вызвать чувство вины, но его лицо меняется и становится таким приторно загадочным, как будто придумал отличный план мести. По себе знаю, у меня такое же выражение лица было, когда я в школе подмешала Морган слабительное в её белковый коктейль.

– Конечно, с удовольствием предоставлю тебе свой душ в пользование, – он отпрыгивает от меня, кланяясь и указывая рукой в сторону бара. Что он задумал?

– Сначала вещи отдай, – требую я.

– На пирсе валяются, – пожимает он плечами, а я оборачиваюсь, не веря тому, что он это всё там оставил.

– Ты же сказал, что они у тебя, – прищуриваюсь я.

– У меня что-то с памятью в последнее время. То помню, то не помню, куда положил вещи. Надо бы уточнить этот вопрос, а то негоже, если ты потеряешь телефон и ключи от машины. Отрабатывать долго придётся, – ядовито отвечает Дэш.

– Витаминки принимай, а не трать деньги на солярий, – цокаю я и, развернувшись, шлёпаю по песку в сторону пирса.

– Да ты быстрее греми костями, каракатица, не дай бог, их уже стащили, – летит в спину хохот.

– У меня новое желание. Чтоб ты исчез к чёрту, – бурчу я, поднимаясь по деревянной лестнице, и ищу свои вещи под ногами.

– Ой, ошибочка вышла! Они у меня! – Кричит Дэш, и я оборачиваюсь, практически дойдя до конца пирса. Вижу, как он поднимает руку с моими ключами и вертит их на пальце.

– Вот ты урод! – Визжу я.

– Зато теперь у меня есть машина, немного наличных, всего пятьдесят три бакса, ты могла бы и лучше работать ртом, и новый мобильный! Успешной отработки, в этот раз не мелочись! – Этот засранец ржёт на весь пляж и, срываясь на бег, уносится в сторону бара.

Кажется, из моих ушей валит дым. Кулаки от ярости сжимаются. Из горла вырывается воинственный крик кастрированной чайки, и я лечу по пирсу, намереваясь голову ему оторвать и вместо яиц вставить. Вот надо же, быть таким, а? Думаю, он соврал насчёт возраста, ему не может быть двадцати пяти лет! Не ведут себя так взрослые!

Я убью его! Боже, как я ненавижу этого петуха ободранного! Ненавижу!

Как только я врываюсь на лужайку перед трейлером, в котором горит свет, то незамедлительно получаю порцию ледяной воды прямо в лицо. Визжа, подпрыгиваю на месте и уклоняюсь от струи, слыша отвратительный смех Дэша.

– Купи-купи, цыпа! – Орёт он, разрывая всё пространство вокруг хохотом. Вода из шланга, который он держит и направляет прямо на меня, поливает с головы до ног, а я верчусь, пытаясь хоть куда-то сбежать. Но ноги утопают в слякоти, и я падаю на землю, уже буквально захлёбываясь водой.

– Ты труп, Дэш! Ты… – снова вода во рту, и я отплёвываюсь, выставляя перед собой руки и стараясь подняться на ноги. Три безуспешные попытки под его смех и оскорбления. Ну, всё. Ну, чёрт проклятый, я тебе рога в задницу засуну.

Замечаю доску для сёрфинга, сверкающую своей чистотой и новизной, отбрасываю волосы назад и, хватая с земли камень, бегу к ней.

– Лекси, не смей к ней прикасаться! – Веселье Дэша мгновенно обрывается, как и вода прекращает поливать меня, когда я поворачиваюсь и приставляю остриё камня к гладкой и начищенной поверхности доски, как будто собираюсь перерезать ей глотку.

Парень отбрасывает шланг и поднимает руки, испуганно смотря на меня. Теперь я отомщу, козёл.

– Нет, пожалуйста… отпусти её. Лекси, не надо этого делать, – дрожащим голосом, словно я держу в руках его мать или кого-то очень ценного для него, просит он.

– Не надо, говоришь? А я думаю, что это как раз именно то, чего ты заслуживаешь, – с гадкой улыбкой приближаю камень к доске.

– Нет! Это эксклюзивная модель! Она очень дорогая! Безумно дорогая! Оставь её! – Кричит он, делая шаг ко мне. Ни фига себе, у него приоритеты. То есть доска для Дэша очень значимая вещь, а вот воспитание хромает.

– Что ты хочешь? Извинений? Ладно. Прости меня за то, что подшутил над тобой и забрал деньги! Я не собирался их использовать, планировал отдать, хотел только немного разозлить тебя! Не надо, Лекси, пожалуйста, не причиняй ей боль! – Орёт он, а я хрюкаю от смеха.

– Боль? Это же доска, придурок, ей не бывает больно, – всё же хохочу, разглядывая ничем не примечательный кусок дерева.

– Нет, ей больно. Она особенная для меня. Я гонялся за ней по всему побережью. Лекси, прошу тебя, положи оружие на землю и отойди от доски. Твои вещи лежат на столике в трейлере, можешь помыться и даже взять что-то чистое из моих вещей, – скулит он, жалобно выпячивая губы.

– Мда, вот печальный ты отморозок. Вынеси мои вещи сюда и отойди, – снова приставляя камень к доске, требую я, и Дэш, кивая, моментально залетает в трейлер и выносит всё, о чём попросила.

– Положи на стол.

Выполняет, а я копаюсь в голове, в поиске идей о том, чтобы выдумать ещё и унизить его.

– Поскачи на одной ноге.

Дэш вопросительно изгибает бровь, а я, наоборот, свожу их, без слов угрожая. Тяжело вздыхая, парень поднимает одну ногу, и сланец сваливается с неё. Он прыгает, а я хихикаю.

– А теперь погладь себя по животу.

Чёрт возьми, я сейчас умру от смеха. Он выглядит так нелепо и при этом зло смотрит на меня.

– И покудахчи, курочка гриль, – сквозь хохот говорю я. Он останавливается, вынуждая меня сделать вид, что я давлю на камень, и тут же начинает кудахтать, как петушок облезлый. Всё, не могу больше, ору в голос от этой сцены и отшвыриваю от себя доску, которую моментально ловит и обнимает Дэш.

Он что-то даже шепчет ей, гладит её, а у меня уже скулы болят от смеха. Забираю свои вещи, подсчитывая сложенные деньги.

– Вот теперь я верю, что ты не такой уж и секс-гигант. Хорошего онанизма на этот кусок дерева, – бросая, направляюсь подальше от трейлера с безумным эльфом, помешанным на сёрфинге.

Мда, каждый сходит с ума по-своему, но кто-то это делает очень смешно и глупо. Сегодня я делаю официальное заявление – Дэш Дэриан самый невоспитанный и наглый недоросль в мире, и его жизнь – это одно случайное стечение обстоятельств. И это была наша последняя встреча, ноги моей не будет больше ни на этой части побережья, ни в ближайших барах.

– Доброе утро, родная. Слабо со мной на пробежку? – Чуть не прибив меня входной дверью, папа продолжает бежать, стоя, на месте, вызывая у меня зависть.

Я в половине седьмого утра уже, как растёкшееся дерьмо, а он живчик активный. Вот блин! Кажется, жизнь начинается только после пятидесяти. Как дожить-то ещё двадцать восемь лет до этого?

– Слабо, пап, офигеть как слабо. Мне бы сейчас завалиться спать и забыть, как меня зовут, – выдавливая улыбку, отвечая, пропускаю его на дорожку перед домом, а сама открываю дверь.

– В твои годы, Алексия, я…

– Да-да, мои годы прекрасны, а я трачу их на бессмысленную работу, вместо того, чтобы наслаждаться своей роскошной жизнью, – бурчу себе под нос, пропуская мимо ушей слова отца.