– Ну а теперь рассказывай, как ты живёшь, Сиси? – Моргая, сижу на стуле с бокалом, наполненным ароматным вином, и пытаюсь сказать хоть что-то вразумительное.
– Я…
– Ах, мне так жаль, что ты уехала из Майами. Не удалось найти место? Такое бывает, да и университет у тебя был слабенький, со средним рейтингом. Но если бы ты не вернулась сюда, то у меня бы не было возможности навестить тебя и переночевать. Ты представляешь, нет ни одного президентского номера в этом захолустье. Я была в трёх гостиницах, и везде предлагали лишь гадкие апартаменты, в которых даже свежих фруктов не водится. Я была в таком шоке, но вовремя вспомнила, что ты в городе, и очень обрадовалась этому. Как всё удачно сложилось. Я бы…
– Подожди, – поднимая руку и отставляя бокал, перебиваю её.
– Ты сказала, что остановишься у меня? Нет, Морган, я не могу тебе помочь с этим. Мои родители будут против, и…я работаю, да, работаю, – добавляю.
– Они же на Арубе, твоя мама выставляет фотографии в «Инстаграм», как и папа. Какие удивительные снимки еды и города он делает. А как это экономно в наше время. Ох, твоя мама только расцветает с годами и даже без всяких пластических операций не то что моя. Я только и успеваю оплачивать… точнее, мне помогают оплачивать её красоту. Поверь, быть красивой это так сложно. И ты не волнуйся, я завтра же уеду. Мне нужно решить дела с отцом Мими. Я так возмущена его поведением и тем, через что он заставил меня пройти! Вот все мужики козлы, Сиси, хорошо, что ты выбрала другую сторону. Женщины в этом деле наиболее чуткие.
– Что? – Недоумённо переспрашиваю я.
– У тебя нет же парня, да? И…я поздравила твоего брата со свадьбой. У вас это семейное, быть нетрадиционной ориентации. Ничего, не стыдись этого, Сиси. Ведь прекрасно, что ты нашла себя в этом мире, как и человека, не важно какого он пола, который любит тебя и не требует идеальной укладки каждый день, – Морган похлопывает меня по руке.
Так надо выпить. Мне определённо надо напиться вусмерть, чтобы переварить весь бред, который она сейчас произнесла. Одним глотком осушаю бокал и делаю глубокий вдох.
– Морган, я не лесбиянка, мой парень… он очень занят и остался в Майами, – вот какого хрена я лгу. Бинго, знаю! Я не хочу выглядеть в её глазах неудачницей, да ещё и живущей с родителями… вообще, все приукрашивают правду о себе, и даже эта идеальная стерва. Родила непонятно от кого, а теперь ещё и унижает меня.
– Правда? Ох, прости, я не хотела тебя обидеть. И кто он? Он богат? Когда ты выйдешь за него замуж? Он не изменяет тебе? Он…
– Да не хочу говорить о нём, лучше… знаешь, я устала. У меня много работы, и я едва держусь на ногах, поэтому согласна приютить тебя на ночь вместе с твоим ребёнком. Можешь расположиться в моей спальне, а я лягу на диване в гостиной, чтобы услышать, как ты уедешь, – обрывая её вопросы, поднимаюсь, и ох, как пошло вино хорошо. Прямо в ноги, а потом в голову, а потом… к чёрту. Ненавижу эту суку!
– Конечно-конечно, дорогая. Я так скучала по тебе, – Морган подскакивает и обнимает меня, обдавая сладким и приятным ароматом духов. Тоже хочу такие. И ей быть хочу. Вообще, хочу спать и ничего не делать, только мордочку свою продавать и ещё деньги за это получать.
– Давай, договоримся, что будем больше общаться, хорошо? Ты не против, если я посижу с тобой, и мы немного поболтаем ещё, ладно? Мне так одиноко, а ты всегда была для меня, как сестра. С тобой я могла быть обычной девчонкой, а не моделью и превосходной дочерью. С тобой мне не требовалось оставаться идеальной красоткой, – девушка хлюпает носом, якобы плача от своей «тяжёлой» жизни, но её глаза совершенно сухие. Боже, меня сейчас вырвет от того, насколько наигранно она пытается вызвать жалость.
– Ладно. Пойдём, – бубню себе под нос и хватаю бутылку вина. Раз мне придётся слушать о том, как восхитительна её жизнь, то без алкоголя я не выдержу.
Веду Морган в гостиную и забираюсь на диван, специально растягиваясь на нём и не оставляя места для девушки. Она садится в кресло и разливает вино, которое я оставила на столике.
– Ну, давай говори, – цокая, предлагаю ей. И вот какой чёрт меня дёрнул за язык. Она когда-нибудь замолкнет? Какие у неё босоножки красивые. Как она носит ребёнка на высоких шпильках и не сломала их ещё. Боже, Морган и младенец – это просто нонсенс. Когда мы были маленькими, она выкалывала глаза всем куклам и говорила о том, что никогда не подвергнет своё тело каким-то изменениям, и вот как всё получилось. Чёрт, она же в прекрасной форме и вся такая противная… а я завидую.
Даже не слушая о том, что тараторит Морган, допиваю бокал и проваливаюсь в сон под её трёп. Меня он усыпляет лучше любого радио. Завтра она исчезнет, и моя жизнь снова будет очень скучной.
***
Из сна меня вырывает громкий крик, от которого я подскакиваю и тут же падаю с дивана. Скуля и потирая копчик, разлепляю веки, вспоминая о том, что в моём доме гости. Детский плач буквально разрывает барабанные перепонки, а вокруг никого. Солнце уже нагревает дом, сухость во рту требует ледяной воды, а тело настолько липкое от пота, что вынуждает выбрать сначала душ. Там и попью, чего уж отказывать себе в удовольствиях.
Поднимаюсь на ноги, иду мимо своей спальни, где продолжается плач ребёнка, и направляюсь в родительскую ванну. Подпеваю себе под нос, выстраивая новую легенду своей жизни для Морган, чтобы она не думала о том, что я какая-то глупая неудачница, довольно брызгаю на себя мамиными духами и выплываю из душа, как сирена морская. И чего это я вчера позволила ей так со мной обращаться? Это она должна мне завидовать! У меня нет обузы, вроде до сих пор орущего младенца, меня никто не бросал… ладно, двое бросили, но не беременную же, у меня отличное спортивное тело и шикарные густые волосы, о которых мечтают многие. А ещё я могу делать всё, что хочу.
– Морган, тебе нужна помощь? – Стучась в спальню, открываю дверь и вижу только автокресло, в котором лежит ребёнок, валяющуюся рядом детскую сумку и никакой Морган.
– Да замолкни ты на секунду, – зло бросаю девочке, уже покрасневшей от крика, и осматриваю спальню. Нет ни её вещей, ни туфель, ничего. Так… нет, она, наверное, внизу и не слышит. Или на пробежку ушла, да?
Вылетаю из спальни и, сбегая вниз, зову Морган, но в ответ слышу лишь плач Мими на втором этаже, и всё. На подъездной дорожке нет ни машины, ни самой мамаши.
– Чёрт! – Взвизгиваю я, опасаясь предположить самое плохое.
На столике на кухне замечаю записку.
– Нет, нет… ты стерва! Ты не могла уехать! – Возмущённо кричу я, когда до меня доходит смысл сказанных ею вчера слов о том, что она прекратит сегодня кормить грудью. И ещё вот этот клочок бумаги, на котором написано лишь: «Мими теперь твоя забота. Спасибо».
Эта зараза бросила ребёнка! Она оставила его мне!
Падаю на стул, и мне становится дурно… Вот говорила мне мама: «Не приглашай незнакомцев в дом, они тебя обманут». Так и есть. Попала, так попала. И что мне делать?
Глава 2
– Макс! Фрэнк! – Долблю по двери в начале седьмого утра, держа в руках автокресло с заснувшим от усталости ребёнком, и чуть ли не плачу, понимая, в какое дерьмо я вляпалась.
– Ма-а-а-аксимиль-я-я-ян! – Визжу я, как в детстве, когда меня кто-то сильно обижал, а точнее, Морган, и мой брат всегда вытаскивал меня из будки, с чердака или просто забирал пораньше, только бы не пересечься с этой стервой.
Слышу топот, а затем дверь распахивается, и меня встречает перепуганный, ещё сонный, в одних боксерах с изображением супермена, братик.
– Какого чёрта?!
Толкая его, залетаю в небольшую, но такую любимую и уютную гостиную, по пути ставлю автокресло на пол, с проснувшимся и вновь начавшим реветь младенцем, и туда же бросаю детскую сумку.
– Это что такое, Лекс? Откуда у тебя ребёнок в грёбаных шесть утра? – Кричит брат, пытаясь перебить ор Мими.
– Я… Морган! Она бросила её! Она оставила её мне! Она…
– Что за явление Христа народу… ох, гиппопотам небесный, откуда у нас такое милое дитя? – К нам присоединяется Фрэнк, супруг моего брата и расплывается в улыбке, глядя на Мими.
– Как Морган? Какая Морган? – Не обращая внимания на двухметрового мужчину, пробирающегося к автокреслу, кричит Макс.
– Та самая Морган Брайт! Она оставила это мне! – Указываю пальцем на Мими, уже оказавшуюся в руках голого мужика в розовых трусах с Минни.