Глава 32
– Я не могу понять, ты хоть что-то не умеешь, кроме пения? – Интересуюсь, пережёвывая вкуснейшую рыбу, которую Дэш приготовил на костре и подал с лимоном и каким-то невероятным соусом. Мы расположились за складным столиком, который он вытащил откуда-то из своих запасов, как и стулья. Но меня это ничуть не смущает. Наоборот, есть ароматную рыбу, меняя своё мнение о ней, наслаждаться прибоем и заходящим солнцем, пить белое вино, которое Дэш спёр из запасов моего брата – прекрасно. Я даже уже задумываюсь о том, что путешествовать и жить вот так не так уж и плохо.
– Останавливаться на достигнутом. Порой это очень сложно, и не всегда всё выходит хорошо, – отвечает он, отрезая кусочек рыбы пластиковыми приборами.
– Расскажи мне. Когда ты первый раз встал на доску? – Меняя тему, спрашиваю его.
– Года в четыре или около пяти, точно не помню, – пожимает плечами.
– И? Кто тебя всему этому научил? Ты всегда жил на берегу океана, да?
– Да, сколько себя помню, я всегда видел океан из окон дома или был очень близко к нему. Сначала я падал, как и все. Смотрел на ребят, гоняющих по волнам, и хотел научиться так же, но у меня ничего не получалось. И один из них сжалился надо мной, после моих жалких попыток встать на старую и кем-то забытую на пляже доску. Он учил меня, и я уже не помню его имени. Но я всегда приходил к океану, и он был там. А потом он исчез, уехал, и я начал сам пытаться. Так, методом проб и ошибок, пару раз сломанной руки и ушибов, я нашёл тот вариант, который меня удовлетворяет. Ты, правда, считаешь, что я должен дальше пытаться стать учителем для детей в сёрфинге?
– Определённо, да. Мими тебя обожает. Ты за ней ухаживаешь так, как будто тебе это дано свыше, и ты располагаешь к себе людей. Даже меня расположил и уложил на лопатки. Ты знаешь о том, как сложно детям начинать, и сможешь помочь преодолеть стыд, страх и боязнь показаться нелепым, – уверенно заверяю его.
– Не дано мне это свыше, Лекси. Так просто получается, и я красавчик, от меня без ума все женщины любого возраста, – играя бровями, самодовольно заявляет он.
– Мда, твоё эго ничем не сдуть, – закатываю глаза и возвращаюсь к рыбе.
– Значит, завтра в пять ты будешь на собеседовании?
– Ага. Только не обучай Мими сёрфингу, она ещё мала.
– Мы с ней погуляем и подождём тебя, может быть, заарканим парочку цыпочек. Говорят, что одинокие парни с младенцами покоряют их быстрее, – поднимаю на него свой недовольный взгляд, а он хрюкает от смеха.
– Обожаю вот это выражение лица, когда ты готова разорвать любую, кто подойдёт ко мне. Ты такая хорошенькая сейчас, и я так тащусь от тебя, Лекси, – ржёт он, а я зло прищуриваюсь оттого, как он жестоко играет на моей ревности.
– Что ж, я не против, – говорю, широко улыбаясь и отклоняясь на стуле. Его хохот обрывается.
– Что?
– Ох, пока ты будешь занят, то думаю, я успею немного пофлиртовать со своим работодателем Найджелом. У него такой голос, прямо как у бешеного пастора. Раньше мне легко удавалось убедить мужчин в том, что я идеально им подхожу, – мечтательно тяну, издавая шумный вздох, словно, действительно, готовлюсь кого-то соблазнить.
– Да ни черта, Алексия! Ты видела, что я могу сделать с любым, кто хоть пальцем тебя тронет, верно? Вспомни Нессера. Так вот, я твоего Найджела в дерьмовый блинчик превращу, – яростно шипит он, бросая приборы на стол.
– Обожаю вот это выражение лица, когда ты готов наброситься на любого, кто подойдёт ко мне или же предложит выпить, как тогда в баре. Ты такой милый сейчас просто душка, и я так тащусь от тебя, Дэш, – имитируя его издевательский тон, который он сказал ранее, смеюсь.
– Невесело это, Лекси! Нельзя так манипулировать моими чувствами, – обиженно надувает губы, а затем залпом выпивает бокал с вином.
– Неужели, не понравилось, Дэш? Ведь ты сам начал. Вот тебе и урок, не заставляй людей злиться на тебя и мстить, если сам не готов принять своё же блюдо, – поучаю его.
Он беззвучно передразнивает мои слова, а я медленно отпиваю вино, наслаждаясь тем, что тоже умею щёлкать по носу. Понемногу все обиды сходят на нет, и мы собираем тарелки, раскладываем недоеденную рыбу с овощами по пакетам и относим в холодильник. Солнце практически уже зашло, Мими спит в коляске, которую Дэш поставил возле кровати.
– А теперь наше время, да и вино ещё осталось, – говоря это, он тянет меня за руку за собой обратно на улицу и указывает на разложенный плед на песке, на бутылку вина и бокалы.
– Когда ты…
– Ты слишком много проводишь времени у раковины, женщина. И даже не заметила моих намёков о минутах, которые ты должна подарить только мне, – перебивая мой вопрос, Дэш садится на плед и расставляет ноги, предлагая мне расположиться спиной к нему и удобно лечь на его грудь.
Он подаёт мне бокал с вином, и мы смотрим, как медленно и красиво солнце озаряет океан мягкими золотыми лучами.
– Невероятно, – шепчу, делая глоток вина.
– Не могу не согласиться, – он трётся носом о мои волосы, вызывая улыбку.
– И часто ты приглашаешь девушек смотреть закаты? – Поворачиваясь к нему, интересуюсь я.
– Нет. Ты первая, обычно я предпочитаю любоваться этим один в компании с хорошим куском мяса или же ароматной рыбы. Мне нравится слушать и наблюдать за тем, как занимаются любовью солнце и океан.
Закатываю глаза от его сравнения и отворачиваюсь, снова смотря на заходящее солнце.
– У тебя красивое платье сегодня, Лекси. Оно очень тебе идёт, – произносит Дэш, проводя ладонью по моей талии.
– Спасибо. Оно тебе не кажется слишком…
– Нет, в самый раз. Такое лёгкое, – он гладит мой живот под ярко-красной шифоновой тканью и целует в обнажённое плечо.
– Такое игривое, – его ладонь поднимается выше и сжимает грудь, отчего я шумно вздыхаю и поворачиваю к нему голову.
– Ты в курсе, что мы на пляже, и кто-то может увидеть нас? – Шепчу я, ясно понимая, к чему все его слова и нежные, возбуждающие прикосновения.
– Здесь никого нет, я удачно выбрал место. И разве ты не хочешь заставить завидовать солнце и океан тому, как мы умеем заниматься любовью? – Он медленно целует меня в губы.
– Дэш…
– Расслабься, Лекси. Кому какое дело до нас и до того, как сильно мы хотим друг друга, – он забирает из моих рук бокал и бросает его на песок, разливая оставшееся вино. Это безумие! Это ведь… о, боже.
Закрываю глаза, позволяя ему ласкать моё тело, целовать мою шею. Его губы двигаются к щеке, и я поворачиваюсь к нему, ловя поцелуй.
– Тебе вряд ли нужны трусики, Лекси. Сними их, – шепчет Дэш, продолжая целовать мою шею и руками проводя мои руки к бёдрам. Забираясь под расклёшенное платье, я стягиваю их, немного приподнимаясь с Дэша. Он убирает волосы со спины и целует каждый миллиметр моей шеи, затем подхватывает губами мочку уха и играет с ней языком. Из груди вырывается тихий стон, и я хватаюсь за его ноги, чувствуя ладони на моих обнажённых бёдрах. Он гладит их, раздвигая шире, и я не могу больше соображать. Возбуждение, вкупе с его медленными, долгими поцелуями, накрывает меня. Его палец проходит по моему клитору, и я дёргаюсь, сжимая его ноги пальцами.
– Завтра там окажется мой язык, – шепчет он, неторопливо массируя пальцем клитор и потирая половые губы, а я двигаюсь к его руке.
– О, боже…
– Я буду ласкать тебя под твоей скучной юбкой, а ты сойдёшь с ума от меня так, как сводишь меня каждую секунду, – его палец входит в меня, и я выгибаюсь, поворачивая голову и впиваясь в его губы. Цепляю зубами нижнюю и тяну на себя, вырывая из Дэша низкий рык, и он ускоряет движение своей руки, одним пальцем трахая меня, а другим скользя по клитору.
Но мне так мало его рук, я хочу большего, и нет никакого страха, что нас увидят. Главное, не кричать… тихо… но разве смогу? Плевать. Я буду сходить с ума для него.
– Я хочу тебя, Дэш. Прямо сейчас, – шепчу, тяжело дыша и отрываясь от его губ.
– Я весь твой, Лекси.
Он убирает руку и, целуя, меня поворачивает к себе, сажая сверху. Его ширинка оттопырилась, и она очень твёрдая. Опускаю руки и, хватаясь за кромку, стягиваю с него майку, отбрасывая её к бокалу. Дэш выпрямляется, а я двигаюсь на нём, трусь пульсирующим клитором. Он немного опускает верх платья и, обнажая одну грудь, хватает сосок, втягивая в себя.
Стон срывается с губ, пока я раскачиваюсь на нём и пробираюсь рукой к его шортам. Торопливо расстёгиваю ширинку и нахожу его горячий, твёрдый и возбуждённый член.