– А, помимо этого, ты никогда не была моей подругой. Никогда. Ты только и делала, что высмеивала меня, измывалась надо мной и унижала меня, и парочку раз лысой оставляла из-за твоих поцелуйчиков. Из-за тебя и того, как ты меня толкнула, я больше не могу плавать, у меня развилась жуткая фобия. Ты лживая, двуличная эгоистка, считающая, что тебе все должны, и что я, за твои красивые глазки должна тебя прощать. Но ты просчиталась, Морган, я не мужчина, на меня это всё не действует. Мне неинтересно, насколько ты замечательно живёшь, и какие у тебя глупые проблемы. Ты моя одна большая проблема со своим ребёнком. Я больше не собираюсь потакать тебе, ведь мы выросли, и я тебе ничего не должна. Это ты мне должна тысячи благодарностей за то, что я тебя с миром отпустила, а не лишила родительских прав. Поэтому пошла ты в задницу, ясно? – Добавляю я. Наконец-то, я это сказала. Боже, даже легче стало.
Морган опускает руки и взгляд. Она больше чем шокирована и обескуражена моими словами. Но я не позволю, чтобы снова кто-то понизил мою самооценку, она ещё от Дэша не отошла и продолжает валяться где-то в ногах.
– Боже, я не думала, что ты так сильно на меня обижена до сих пор, – шепчет она, то поправляя уложенные длинные тёмные волосы, то потирая свои руки.
– А есть чем думать? Вряд ли. Я не хочу тебя больше видеть и слышать. Ты подставила меня, да и разговаривать вряд ли я с тобой смогу. Увы, не понимаю птичий язык, – фыркаю, отпивая кофе.
– Диди был прав, я просто отвратительно с тобой поступила, – Морган закрывает лицо и всхлипывает. Ну, началось. Ещё одна актриса без Оскара.
Скептически ожидаю, пока она наиграется, но Морган, действительно, плачет, вытирая слёзы салфетками со стола.
– Эй… ты чего? – Тихо спрашиваю её, но она ещё пуще начинает реветь, размазывая косметику пальцами.
– Я ужасная, всегда только о себе и думаю… но я не хочу быть такой… меня все бросили, все. Когда у меня случилось горе, и Диди пропал… никто… мои друзья, они всегда были рядом, когда мы веселились, но потом… потом просто игнорировали меня, а некоторые даже в чёрный список занесли. А я же их лишь попросила посидеть с Мими, пока буду искать моего милого Диди, и только ты у меня осталась. Ты всегда была доброй, отзывчивой и ответственной. Я так тебе завидовала, все хотели дружить с тобой, а я… меня никто не любил… прости меня, я ужасный человек, – плача, тянет она, отчего посетители ресторана оборачиваются и я, натягивая улыбку, показываю им, что всё хорошо, просто с головой проблемы у человека.
– Морган, тебя все любили…
– Нет, меня никто не любил. Я всегда должна была держать марку, никогда не имела права ходить гулять и заниматься тем, чем мне хочется. «Морган, ты же модель, хватит есть сладкое». «Морган, у тебя лицо распухнет от количества лимонада». «Морган, ты не влезаешь в одежду». «Морган, ты просто никчёмная кукла». Господи, и это я слышала постоянно от мамы, а твоя меня любила… мне нравилось, что она меня любила, и я хотела быть тоже её дочерью, вот и запирала тебя в будке, чтобы она приласкала меня. Прости меня, Алексия, прости, я так завидовала тебе, а ты помогла мне, выручила меня, – причитает она, смотря на меня, а я ужасаюсь тому, в какого уродливого клоуна она себя сейчас превратила.
– Стейси, принеси ромашковый чай и влажные полотенца, – прошу я официантку, и она кивает.
– Меня никто не поддерживал никогда. Вот я и стала такой. Даже Диди постоянно ругался со мной, потому что я оскорбляла людей за их лишний вес. Это плохо, а мне нравилось, что я лучше. Только вот я не лучше, меня никто не любил, и я была никому не нужна, все от меня отвернулись, кроме тебя. И подруг у меня нет, кроме тебя, – всхлипывая, говорит она.
Нам приносят то, что я заказала.
– Вытри лицо, Морган. Распугаешь всех моих гостей и лишишь меня места. Успокойся, я не злюсь на тебя, просто не понимала, откуда у тебя столько ненависти ко мне, и почему ты именно меня выбрала своей жертвой. Всё нормально, теперь до меня дошло. Самое смешное, что я всегда на тебя равнялась и хотела быть лучше тебя. Видимо, женщины все похожи, курицы, воюющие без какой-либо причины, – пододвигаю к ней влажные полотенца, и она стирает косметику, пачкая их. Надо же, оказывается, красивые тоже плачут, да ещё и с соплями.
Наливаю ей чай и предлагаю взглядом.
– Спасибо. Мне даже поговорить не с кем, кроме моего Диди, а он только и может о компьютерах и каких-то неведомых для меня вещах рассуждать, – делая глоток чая, произносит она.
– Диди, это отец Мими? – Сглатывая смешок, уточняю я. Боже, Диди, Мими, Сиси. Эта её привычка, всех делать диснеевскими утками, просто поразительна.
– Да, он самый лучший, – расплывается в улыбке Морган. – Но я это не сразу поняла, ты же меня знаешь, я всегда была немного зазнавшейся.
Немного? Сейчас. Ты корону носила с рождения.
– И он сделал мне предложение, – она показывает на руку, на которой сверкает огромный бриллиант.
– Очень красиво.
Нет, я не завидую. Мне даже бриллианты не нужны. Мне бы немного любви, чтобы забить ту пустоту в груди.
– Ох, я столько всего пережила с ним, просто ужас. Да и он помог мне измениться, понять, что любить это не только требовать, но и отдавать.
– Значит, вы теперь вместе? Ты вроде бы упоминала о клинике…
– Да, долгая история, – отмахивается она.
– А я никуда не спешу, у меня обеденный перерыв, – улыбаясь, отвечаю я.
– И не заснёшь, как в тот раз?
– Выспалась.
– Я только недавно ушла из модельного бизнеса и икала место, где можно поработать. Но меня никто не брал без образования, ведь я лишь купальники умею рекламировать. Я позвонила своему бывшему и попросила его о встречи. Когда я шла по улице, меня кто-то толкнул. Бывший обещал, прислать сообщение о том, где мы с ним поговорим, а телефон выпал из рук и разбился. Я была в панике и побежала в первый попавшийся салон, умоляя их сделать всё быстрее. Пока я ждала и волновалась, к ним вошёл мой Диди, я даже на него внимания не обратила, только, конечно же, прошлась по его виду оборванца и тому, как он воняет. Мне вернули телефон, и я благополучно оттуда ушла, моментально забыв о том, с кем встречалась. Мой бывший взял меня на работу, а мама… она кричала на меня, обвиняла в том, как я могла так с ней поступить, и, в общем, мы сильно поругались. Мы постоянно ругаемся, она просит денег, а я говорю, что их нет, хотя они у меня есть. Но нельзя же делать столько пластических операций, она уже на человека не похожа, а на выжатую обезьянку!
– И? Ты снова встретилась с Диди? – Обрывая её возмущения, интересуюсь я.
– Да, на какой-то вечеринке по новшествам… эти слова такие сложные, там телефоны показывали, роботов и компьютеры. Я пошла туда с девочками, они работали моделями и пригласили меня. Там мы снова с ним встретились. Ты бы его видела, Алексия, страшный, обросший, в заношенных кроссовках, джинсах в пятнах и застиранной футболке. Он так отличался от шикарных мужчин, которых я знала. Я не выдержала и указала ему на его вид, а он ответил что-то такое замудрённое, что я зависла. Да я таких слов в жизни не слышала. Стою я, хлопаю ресницами, в дорогущем платье от «Версаче», а он смеётся надо мной. Ты представляешь, смеётся? Ох, я так разозлилась, что вылила ему на голову шампанское и гордо ушла. И я думала, что больше не увижу этого наглого типа, но не тут-то было. Он узнал моё имя, где я живу, и начал преследовать меня. Приглашал на свидания, но я, конечно же, отвечала отказом. Но однажды, когда встретилась с одним клиентом, и мы уже подходили к моей машине, он напал на меня, чуть не изнасиловав прямо на улице. Вот что делает красота с мужчинами, козлы, – делая паузу, Морган отпивает чай, смачивая горло.
– Я думала всё, пришла моя смерть. Я даже визжать не могла, была в шоке, но всё неожиданно прекратилось. Появился Диди, и так бил этого мужчину, так его кулаками бил, что тот едва мог встать. Диди меня увёз оттуда на моей машине в свою небольшую и захламлённую компьютерами квартирку, там тоже жутко воняло. Он напоил меня чаем, я разревелась, вся опухла от слёз, а он сказал, что я всё равно самая красивая и должна ему свидание. Я согласилась и рассказала всё своему боссу. Больше нападений не было на меня. И я влюбилась в Диди. Он показал мне удивительные вещи, водил меня по таким местам, словно мы оказывались в будущем. Он работал в компьютерной фирме и зарабатывал очень мало, но мне было всё равно. Мама ненавидела его, говорила, что я найду лучше. А мне не нужны были деньги, я хотела только проводить время в его маленькой квартирке и слушать, как он рассказывает о том, какую программу пишет и что планирует делать дальше. Я голову потеряла.