Лина Мур - Океан наших желаний

Середина ноября…

– Спасибо за покупку, – протягиваю чек и сдачу, на автомате улыбаюсь покупателю и указываю взглядом заменить меня.

Мой максимум – час среди людей. Мой максимум – механические движения. Мой максимум – существовать.

Захожу в комнату для персонала и опускаюсь в кресло. Достаю из кармана маленький мяч и бью им в стену. Это тоже мой максимум. Я больше не могу так. Это какой-то ад, из которого нет выхода. Я не могу забыть её. Не могу жить без неё. Не могу ничего делать. Я…

– Дэш, какого чёрта ты творишь? – В комнату врывается Купер, мой давний друг, партнёр и просто человек, который стал для меня семьёй.

Устало поднимаю на него голову.

– Это что такое? – Он бросает на невысокий столик конверт с документами, а мне всё равно. Снова принимаюсь бить мячом о стену, но он его перехватывает и швыряет подальше.

– Как это называется, а? Ты продаёшь свою долю в нашей компании! Ты продаёшь всё! Мы же работали над этим вместе, Дэш! Мы разрабатывали концепции, мы рисовали наш отличительный знак, да мы одна из самых узнаваемых компаний среди сёрферов всего мира, а ты продаёшь свои акции? – Кричит он, размахивая руками.

– Почему ты так поступаешь? Почему мне ничего не сказал? Почему ты предаёшь нас? А как же ребята, они все любят тебя, они тоже с нами с самого начала! Ты хоть понимаешь, что они всё сделают иначе? Они уволят многих, сократят штат, убьют наше детище. У тебя семьдесят один процент акций, и ты продаёшь их акуле, превращающей всё в дерьмо! – Купер толкает меня в плечо, а я лишь горько приподнимаю уголок губ.

Три месяца прошло с той ночи, когда я видел Лекси в последний раз. Лекси… безумная девчонка с горящими глазами и характером львицы. Сначала я считал, что смогу без неё. И вся эта любовь пройдёт, но с каждым днём мне всё хуже и хуже. Я не могу ловить рыбу, не могу просыпаться, не могу двигаться. Всё стало одним длинным днём, в котором у меня ничего нет. Я раздавлен. Разбит. Мёртв. И единственный выход, который я вижу, чтобы хотя бы как-то жить, – вернуться в Америку. Я не могу закрыть глаза, потому что представляю, как она сейчас живёт в большом городе, среди сотни тысяч красивых мужчин, и кто-то уже занял моё место. Моё, чёрт возьми, место, потому что я выбрал прошлое. Но это больше не мой рай. Он потух, как и потухло моё сердце.

– Дэш, ты слышишь меня? Что с тобой происходит? Ты в зеркало смотришься? – Купер пихает меня в плечо, и туман из воспоминаний перед глазами рассеивается, возвращая меня обратно в комнату, в которой мой друг обиженно смотрит на меня.

– Ничего. Со мной всё нормально, – сухо отвечаю ему.

– Нормально? Продажу акций без нашего ведома, ты считаешь нормальным? Это ненормально, Дэш. Я же с тобой всю жизнь. Я твой друг, лучший друг. Мы всегда делимся всем, но я вижу, что с тобой что-то не так. Ты изменился. И не в лучшую сторону. Ты бросаешь всех нас по непонятным причинам, и я это узнаю случайно, потому что конверт привезли в другой филиал, а они переслали его мне. Дэш, – Купер садится рядом со мной, а я только могу покачать головой. Он не поймёт меня. Мы всегда были заодно, вместе гуляли, развлекались и были как братья. Но никому не понять того, как паршиво бывает на сердце, когда ты любишь кого-то, а ответа нет.

– Слушай, мы с нуля поднимали всё. С нуля. Конечно, я скептически отнёсся к твоей затее, когда нам было шестнадцать, и ты первый начал этот бизнес. Но я поддержал тебя и заразился твоим энтузиазмом. А как же лагерь и наша школа, Дэш? Ты об этом подумал? Мы потеряли хорошие деньги за три месяца из-за того, что ты отказывался обучать новичков сёрфингу, а они хотят тебя. Ты лучший в этом, твои награды и выступления многого стоят, ты для них авторитет. Это твой труд, а ты всё шлёшь к чёрту непонятно почему. Что случилось, Дэш? Что случилось в Америке? После поездки ты вернулся вот таким странным.

– Ничего не случилось. Америка как Америка, – сухо произношу я.

– Ничего? А ты не заметил, что ребята больше не видят тебя. Ты пропускаешь соревнования. Ты отказываешься ходить куда-то, запираешься у себя или просто сидишь на песке. Ты молчишь. Не улыбаешься. Ты просто стоишь на месте и даже не двигаешься. И ты пропустил собственный день рождения, а твоя семья и твои друзья ждали тебя до полуночи, пока я к тебе не приехал, но ты отказался куда-то идти. Ты довёл мать до слёз. Твоя семья взволнована тем, что ты перестал их посещать. Это не ты, Дэш. Кто так на тебя повлиял? Брат что-то сделал или отец? Ты вернулся без инвесторов, значит, дело в них. Какие условия они тебе поставили, Дэш? Что они сказали, раз ты продаёшь своё детище и отказываешься от того, чем грезил всю свою жизнь? – Купер подскакивает на ноги и начинает ходить передо мной.

– Дело не в них, а во мне. Никто мне не ставил условий. Никто меня не пугал. Это моё решение, это…

– Ладно, тогда я ещё тебе кое-что скажу. Эти документы пришли вчера, и я не поверил своим глазам. Связался с нашим адвокатом, и он подтвердил, что ты намерен продать свою долю, но, помимо этого, ты продаёшь свой дом, машину и доски. Ты, чёрт возьми, продаёшь то, что строил годами! То, чем ты гордился и то, от чего ты никогда в жизни не отказался бы – доски для сёрфинга, созданные только для тебя, как для чемпиона! Дэш, я не понимаю, что происходит. Чего ты хочешь всем этими добиться? Ты же оставишь наших друзей без работы, ты оставишь себя без будущего! Боже, да ты на наркотики подсел, да? Поэтому ищешь деньги? – Он пытается схватить моё лицо, чтобы посмотреть на зрачки.

– Какие наркотики, Купер? Не неси чушь. Это моё решение. Я продаю здесь всё, потому что у меня нет причины оставаться в этом месте. Я продаю доски, а точнее, отдам их даром, чтобы больше никогда не выходить на них в океан, – ударяя его по рукам, встаю и хочу уйти, но он перекрывает мне путь.

– Так, это уже пугает. Дэш, ты меня сильно пугаешь. Ты отказываешься от того, что любил больше жизни. Ты тренировался днями и ночами, получал травмы, ради того, чтобы покорять волны и стать лучшим в этом деле. А сейчас отказываешься от всего?

– Это больше не моя жизнь. Всё здесь больше не моё, – сухо отвечаю я.

– А я? Как же я, Дэш? Ты забыл о том, что я твой друг и твой брат. Мы со школы вместе. Мы спали на пляже, чтобы пораньше встать, выйти в океан и рыбу поймать. Мы всегда были заодно. Мы клялись в том, что никогда ничего не будем скрывать друг от друга, что всегда будем вместе и будем идти только вперёд. Помнишь? После открытия первого магазина мы сидели на досках в океане и клялись нашим волнам, что это было только начало. И теперь ты предаёшь всё, самого себя, меня, людей, которые надеются на тебя. Ладно мы, о себе подумай, прошу тебя, что дальше будет? Куда ты поедешь? Куда подашься?

– Я говорил с представителем компании об этом вопросе. Они обещали, что не будут лезть в нашу концепцию, а только будут получать прибыль, и всё. Так что тебе волноваться не о чем, как и тем людям, которые работают на нас. Ничего не изменится, кроме…

– Ребята, там инвестор пришёл. Говорит, что ему обещана сегодня в пять вечера демонстрация того, чему вы планируете обучать детей, – в комнату заглядывает девушка, которую мы взяли недавно, и я не запомнил её имя. Не нужно мне этого.

– Вот чёрт, у меня из головы это вылетело из-за тебя. Скажи ему, что я сейчас выйду, предложи свежевыжатый сок, или что там у нас есть в баре, – бросая через плечо просьбу, Купер поворачивается ко мне.

– Дэш, это инвестор. Первый за два месяца. Остальных ты проигнорировал, но это наш последний шанс.

– Я не буду…

– Дэш! Я тебе врежу сейчас, уже не могу быть терпеливым ко всему этому. Ты сейчас же пойдёшь и покажешь ему все свои навыки и умения в покорении волн, понял? Хватит, у тебя странное ПМС, и мы тебя вылечим. Ты отправишься туда и будешь жопу рвать, чтобы он согласился нас спонсировать. Раз ты бросаешь нас, то хотя бы это сделай. В последний раз. Ты сам затеял это всё, поиск денег и инвесторов, и не имеешь права подставлять нас из-за каких-то слов твоего брата. Живо, Дэш, в океан и только посмей всё испортить, я тебе этого никогда не прощу, – угрожая, Купер выходит из комнаты, громко хлопая дверью.

С одной стороны, Купер прав, я поступаю некрасиво по отношению ко всем, кто когда-то постоянно собирался со мной на пляжные вечеринки раз в неделю. Мы были семьёй, поддерживающей друг друга, приходящей на помощь кому-то из наших работников. Этим мы и привлекали людей, опытных сёрферов. Они хотели быть в нашей команде и найти своё место среди незнакомцев. Но с другой стороны, последний раз, когда я стоял на доске, было ещё в Майами. Под лучами заходящего солнца я играл с волнами, желая покорить только одну. А после того как она ушла и забыла обо мне, то я возненавидел и себя, и волны, и океан, и свои мечты. Я ни разу не брал в руки доску. И сейчас вынуждаю себя это сделать в последний раз.