Жанна Даниленко - Окна с видом на море

— Кто художник?

— Нравится?

— Она плачет, разве ты не видишь?

— Картина? — он улыбнулся.

— Художник, а за ним и творение.

— Она умела рисовать море. Она умела чувствовать его и любить. Она вообще умела любить. Тогда не умел любить я. Осталось только две картины. Эта и ещё одна, у меня в квартире.

— Не помню, хоть убей, не помню.

— Видимо, вверх ты у меня в спальне глаза не поднимаешь. Поехали.

Секс был грубым, как месть. Мне ли? Ляле? Или той, которую не умел любить он? Я не знаю. Но именно тогда я поняла, что грядёт время перемен, что он не сможет и дальше плыть по течению. А его возрождение и развод знаменуют мою отставку. Ну и пусть. Только бы он стал счастливым.

Время перемен несло перемены для всех. Мы с моим благоверным тоже попали в этот водоворот, и нас закрутило.

Я не смогла сразу прийти на помощь брошенной Ляле. Потому что дома в моей собственной семье меня поджидал сюрприз. Мой муж уходил к другой. Почему? Ответ прост. Она могла рожать. У неё имелся влиятельный папаша и деньги. Нас с ним больше ничего не связывало. Он продолжал двигаться к своей цели, раздавив меня, как котёнка.

Ну что ж, закономерно.

Лялю сначала пыталась привести в чувство. Она болела похмельем. Но трезветь она просто не хотела. Тогда я решила её споить. Мне бы самой с силами и духом собраться. Она пила и билась, как раненый зверь. Я сочувствовала и понимала насколько ей больно, на тот момент, как никто.

Но позвонила ТА женщина и сообщила о болезни Ильи.

Ляля восприняла это как месть небес за неё.

Я же поняла, что надо действовать. Я не могу допустить краха его фирмы. Я не могу оставить его в беде. И я не оставлю. Уйду позже, как только всё утрясётся. В любой революции есть жертвы. В этой жертвой стану я.

Оставив Лялю одну, чётко понимая, что ей ничего не угрожает, кроме пары дней запоя, я поехала к своему уже почти бывшему мужу. Я сообщила всё, что узнала. И мы вдвоём собрались лететь в Москву. Туда, где всё у нас когда-то начиналось и где должно было закончиться.

Правда, в тот момент я почти не думала ни о себе, ни о муже.

Только бы с Ильёй всё было хорошо.

========== Мила ==========

Всю дорогу до дома Миша молчал, прилипнув носом к окну автомобиля. Дорогу разглядывал.

Я припарковала машину в гараже под домом, вытащила сумку с его вещами и чемодан его деда из багажника.

— Мишенька, давай ты будешь держаться за сумку, у меня не осталось свободных рук.

Он послушно схватился за ручку своей сумки. И мы вошли в лифт. Я почувствовала, как ручка задрожала. Ребёнок испугался, он никогда не поднимался раньше на лифте.

— Тебе страшно? — спросила его я.

Он лишь мотнул головой из стороны в сторону, как бы говоря «нет». Но весь его облик свидетельствовал об обратном. Как только мы оказались на лестничной клетке, мальчик аж выдохнул.

Девочки с няней ещё не пришли с прогулки, и дома мы с Мишей пока что очутились одни.

Ребёнок он оказался удивительный.

Во-первых, он очень походил на своего отца: и коренастостью, и светлыми непослушными волосами, и манерой улыбаться, и ямочками на щеках. Да и форма носа полностью повторяла носы моих девочек, как и цвет глаз. Он плоть от плоти моего любимого человека, и я просто не смогла сразу же не полюбить его. Он был родным братом моих девочек, а это что-то значило. Но умилялась я его схожести с моими детьми совсем недолго. Он просто обезоружил меня своими вопросами.

Предложила ему, пока я занимаюсь приготовлением обеда, поиграть на компьютере, предоставив ему мой собственный, или посмотреть мультфильмы. Миша очень вежливо отказался, аргументировав тем, что мама не разрешает ему этого делать.

Он устроился на табуретке на кухне. А потом предложил мне чем-нибудь помочь.

Убил наповал. Я никак не могла себе представить, чем может мне помочь пятилетний ребёнок. Моим девицам в голову такое не приходило. Но этот маленький мужичок был другим.

— Тётя Мила, я могу почистить картошку, если у вас специальная детская чистилка есть. Или морковку, я умею.

Мы с ним поискали нужную чистилку, но не обнаружили такую. Он успокоился, просто наблюдая за мной.

— Миша, что ты обычно делаешь дома?

— Когда папа дома, я с ним играю, а когда его нет, всякими делами занимаюсь. Читаю каждый день. Слушаю музыку. Смотрю познавательные передачи. Потом готовлю рассказ о проведённом времени. Мама так мою няню контролирует. Но это всё в прошлом. Дедушка сказал, что жить я буду только с папой, и дела у меня будут другие.

— А с какими игрушками любишь играть?

— С машинками радиоуправляемыми, мы с папой знаете, как гоняем, и аварии у нас такие — бух! Бумс! И всё перевернулось. И бабах, покатилось!

Он вдруг ожил, стал снова маленьким мальчиком с блестящими глазками, показывая руками, как переворачиваются и падают машины, но очень быстро взял себя в руки и снова примерно сидел на табуреточке.

— Мои сёстры скоро придут? — ему, наверно, надоело моё скучное общество и хотелось к детям.

— Скоро. Думаю, вы подружитесь.

— Тётя Мила, я никак не могу понять… Если я теперь буду жить с папой, мои сёстры тоже будут жить с папой? А тогда где будете жить вы?

Я чуть не обожглась, вернее, обожглась, потому что уронила котлету в раскалённое масло и брызги попали на меня.

— Миша, папа купил квартиру, и у нас с тобой и девочками есть задача — сделать её красивой. Мы скоро туда поедем, ты выберешь себе комнату, и мы будем делать её такой, как тебе понравится. Согласен?

— У вас там тоже будет комната?

От ответа на этот вопрос меня спасли собственные дочери, вернувшиеся с прогулки. Что я могу ответить ребёнку? Кто я для него? Пока я лишь неизвестно откуда свалившаяся на его голову тётка, совершенно чужая и незнакомая, которая занимает какое-то место рядом с его любимым отцом. Причём, какое — не знает ни она сама, ни его любимый папа. А ещё у него появились две сестры, тоже чужие и родные одновременно.

Но дети есть дети. Они находят общий язык гораздо быстрее закомплексованных взрослых. Хотя дело не в взрослости, а просто в том, что дети искренни в своих мыслях и поступках, взрослые же всегда анализируют. Если я сделаю так, то получится… и так далее. А дети — просто дети. Без лишних заморочек.

Девочки приняли брата как нечто само собой разумеющееся. Надолго ли — я не знала. Но приняли. Объяснила дочкам, что вечером приедет ещё и новый дедушка для полного комплекта. Так что скучно им не будет.

Не успела я доделать обед, как раздался телефонный звонок. Встречи со мной требовал заместитель Ильи. Обещала подъехать в гостиницу, как только закончу с домашними делами.

Усадила детей обедать. Няня пока наводила порядок в детской комнате и раскладывала по местам Мишкины вещи.

Яна съела полкотлеты и отодвинула тарелку.

— Мама, я больше не хочу.

Анита котлету одолела, но к пюре не притронулась.

Миша ел, закусывая куском хлеба.

— Мама, — снова Яна, — у нас что к чаю?

— Пирожные, но для этого надо доесть, — я решила проявить твёрдость. Мне сейчас только капризов с едой не хватало.

— Тётя Мила, я всегда съедаю, всё-всё, что дают. Еду нельзя выбрасывать, она денег стоит. А с неба они не падают.

Он говорил заученную фразу и следовал тому, к чему его приучили? Илья? Нет. Я была в этом уверена, он был расчётливым, но не жадным. Миша ставил меня в тупик. Этот запрограммированный мальчик оставался ребёнком, но слишком вымуштрованным.

— Добавки хочешь?

Глазки опять загорелись, и снова он вернулся в свои рамки.

— Переедать нельзя, лучше встать из-за стола с чувством лёгкого голода. Я бы ещё кусочек хлебца взял, если можно.

Он умял вторую котлету с ещё одной порцией пюре. Мои девочки от удивления не могли произнести ни слова, Яна перестала капризничать и принялась за еду.

— Миша, питаться пирожными гораздо вкуснее, — объясняла ему Анита.

— Питание должно быть правильным, а в пирожных одни углеводы, — он пожал плечами, явно копируя мать, а потом снова выпустил своего внутреннего бесёнка и произнёс: — Они и вправду вкусные. Я их ночью ворую из холодильника.

Мы все дружно рассмеялись.

— Миш, у нас тут немного другие порядки. Так что ты ешь и не стесняйся. Договорились?