Вот ради Мишки мы вернулись в Крым. Да тут и остались. Детям так наш дом понравился. В школу они пошли все вместе, в один класс. В самую обычную школу, с самыми обычными детьми.
Уже второклассники.
Теперь ждём сына, вот-вот родиться должен.
А ещё Мила снова рисует. Это так здорово! Потому что она рисует мечту! Она рисует, когда живёт, когда грезит, когда надеется.
Конечно, я не прав, что оторвал её от любимого дела, дизайнерского, посадил рядом с собой и заставил заниматься делами фирмы. Но она поняла. Фирма — это будущее наших детей, а кому его создавать, как не нам с ней.
Работала до последнего, пусть в кабинете, но рядом. А потом я подумал, что так нельзя, на тридцать восьмой неделе посадил её дома.
И в первый же день её отсутствия на работе ко мне пришла Ляля. Вот кого меньше всех ожидал увидеть. Но уже пришла, надо выслушать.
— Илья, я о Мишке хочу поговорить. — Это сходу без всяких там здрасте.
— Говори. Но учти, он был и будет со мной.
— Я знаю. Просто я познакомилась с одним мужчиной, выхожу замуж и уезжаю.
— Пиши отказ от ребёнка и согласие на усыновление.
— Ты заплатишь?
— Естественно.
— Мне справка нужна, что ты ко мне материальных претензий не имеешь. Дом я продала.
— Ты её получишь.
Вот и весь разговор. Договорились о встрече на следующей неделе.
Пока Миле ничего не скажу, а как все документы получу, так её и обрадую. Она давно Мишку усыновить хочет.
С Ларой общаемся и я, и Мила. Она хорошая, настоящая, только несчастная. В жизни состояния своего внутреннего не покажет и последнюю рубашку отдаст. Но я-то знаю, каково ей.
Решил помочь, с Милой поговорили, она с моими доводами согласилась.
В общем, оплатили мы Ларисе ЭКО.
С первого раза неудачно всё прошло. Потом сменили донора. Теперь она тоже вынашивает ребёнка.
Созваниваемся, пока всё хорошо, ложится в стационар для профилактики периодически, но это нормально. Тоже уже совсем немного ей ждать осталось.
Работает она у меня в московском филиале. Сейчас, понятно, не работает.
А мы туда редко. Милины родители меня не жалуют, да я и не удивляюсь. Они любят дочь, которой я принёс столько горя. Даже теперь, когда у нас всё хорошо, им трудно простить меня.
Может, со временем…
***
Дети возвращаются шумно. У них масса впечатлений. Им дали штурвал, и они по очереди управляли катером. Рассказывают наперебой. Показывают фотографии.
Потом мы ужинаем все вместе за одним большим круглым столом.
***
Из открытых окон доносится шум моря. Такого разного: бурного и мягкого, ласкового и жестокого.
Море привело нас сюда. Море свело нас вместе. Я думаю, что именно оно устроило нам кучу испытаний, половину из которых мы не вынесли.
Но разве можно сравнить нас и его?
Порой оно, как щепки, било нас о скалы, а порой смывало кровь с ран. Великое море. Сильное море, море — дающее и отбирающее жизни. Море — такое же солёное, как слёзы или кровь.
Мы теперь соседи, слушаем всё, что оно нам рассказывает. Наши дети любят его всей душой. И это здорово.
Здесь мы обрели друг друга, и здесь мы счастливы в конце концов.
Моя Мила умеет его чувствовать особо, так, как дано только единицам, и море оживает на её полотнах.
Великое Чёрное море.