Оксана Весенняя - Олигарх

Аккуратно, стараясь не тревожить свою девочку, отбросил край одеяла, сунул ей под мышку термометр и придержал руку, чтобы не потеряла его в постели. Еле выждал четыре минуты, на большее его не хватило. Увидев цифру «38,6» выругался. Надо постараться сбить жар. Если лекарство не подействует, «Скорую» придется вызывать. Кирилл внимательным взглядом прошелся по спящей Смородине, отметил ее пылающие щеки, влажные, спутанные пряди волос, тяжелое дыхание. Сердце сжималось от вида такой Ягодки. Так хотелось уберечь ее от всего этого. Придвинулся ближе, закутал сильнее в одеяло, обнял крепко, чтобы не раскрылась, и стал ждать.

Минут через пятнадцать Ксюша заворочалась, попыталась выбраться из кокона одеял.

— Жарко

— Знаю. Потерпи немного.

Кир поднес к ее губам чашку с водой. Пить ей сейчас надо больше и чаще. Ягодка с трудом сделала пару глотков и откинулась на подушку.

— Спи, моя хорошая, спи. — Шептал, легонько укачивая. Словно ребенка убаюкивал. Она немного поерзала, повернулась к нему лицом, уткнулась носом в его шею, устраиваясь щекой на его груди. Вздохнула и провалилась в сон.

Визг тормозов, скрежет металла, разбитые стекла и Кир да, это Кир выбрался из искореженного автомобиля и, бросив в ее сторону мимолетный взгляд, медленно побрел вдоль обочины пустынного шоссе.

— Кир, он даже не оглянулся. — Кир! — в ответ тишина. Попыталась дотянуться до него рукой, но не получилось. Кир уходил все дальше, а Ксюша стояла посреди дороги, смотрела ему в спину и не могла ступить и шагу. Ноги будто окаменели.

Только сейчас заметила как по асфальту, стремительно растекаясь, появляется кровавое пятно. В считанные мгновения, превращаясь в лужу. Ее уже не перешагнуть. Не перейти. Стало страшно. Очень страшно. Ужас сковал изнутри все тело, и паника накрыла с головой.

— Кир, помоги! — протянула к нему руки, а он не видит, уходит. — Кирилл! Не уходи! — кричала и чувствовала, как голос осип и першит горло.

Обернулся. Посмотрел пустым взглядом и зашагал прочь.

— Кир — отчаянно звала, но его фигура все сильнее расплывалась перед глазами, растворялась в пространстве. дышать стало труднее. Уже не кричала, только шептала: «Кир, не уходи не уходи, пожалуйста». Заплакала. Горько. Громко. Навзрыд.

— Не уходи — попросила вновь.

— Тише, тише. Я тут, — почувствовала его сильные руки, — не ухожу.

Погладил по голове. Она открыла глаза. Осмотрелась. Сон, это всего лишь сон. Попыталась глубоко вздохнуть и не смогла: закашлялась. Почувствовала, что лицо ее мокрое от слез. И не только лицо. Она вся мокрая, липкая. То ли от жары, что стояла в комнате, то ли от кошмара, который видела только что. Пот струился по телу, вызывая неприятные ощущения. Надо бы в душ сходить. Попыталась встать, но безуспешно.

— Тише. Всё хорошо. — Продолжил успокаивать. — Всё хорошо.

«Уже лучше», — прошептал себе под нос, увидев на шкале термометра «37,8».

— Ну, что? Будем лечиться дальше? — спросил у Весны, открывая лекарства.

— Кирилл, отвези меня домой, — тихо попросила. Голос был хриплый, с трудом могла говорить.

— Умнее ничего не придумала?

— Ты из-за меня можешь заболеть. Я тебе весь праздник испорчу. У тебя еще есть время переиграть свои планы.

— Я спишу весь только что услышанный бред на побочные эффекты жаропонижающих.

Ксюша устало вздохнула. Спорить с Кириллом не было сейчас ни сил, ни желания.

— Тогда дай мне, пожалуйста, чистую футболку. Мне в душ надо.

— Какой тебе душ? Ты на ногах не стоишь. У тебя температура. — Поспешил ей напомнить очевидные вещи.

— Я знаю, — слабо улыбнулась, — но мне все равно надо. И сумку мою принеси, пожалуйста.

Лавров выругался. Он и забыл про ее женские дни.

— Сейчас. Подожди минуту.

После того как вернулся, проводил в ванную. В душевой кабине уже было тепло. Кирилл позаботился, чтобы Ксюша не замерзла. Горячая вода сильным напором лилась из крана, наполняя небольшое пространство паром. Аккуратно, стараясь не задеть чувствительную кожу, Лавров помог снять влажную футболку. Ксюша прикрыла глаза. Голова кружилась, а ноги подрагивали от слабости. Уперлась лбом в его грудь. И вдруг услышала над самым ухом ругательство. Дернулась от неожиданности. Кирилл удержал на месте. И хорошо, иначе точно бы свалилась на мраморный пол.

— Откуда у тебя синяк?

Ксюша непонимающим взглядом уставилась на Кирилла. И только после того, как он едва ощутимо провел кончиками пальцев по ее спине, поняла о чем речь. Ответить побоялась. Не хотелось вновь поднимать тему пьяного Гриши.

— Я спрашиваю, откуда у тебя такой синячара на спине? — повторил он, начиная злиться все сильнее. Вчера он этого фиолетового пятна не видел. Или не заметил. Не хотелось даже думать, что Весна ударилась во время их игры в снежки. У него, конечно, были и другие догадки, но хотелось услышать ее версию.

— Я ударилась, — наконец, тихо, призналась Ксюша.

— Где и когда?

— Да какая разница! — вспылила. Резко отвернулась и тут же покачнулась. С силой вцепилась в его плечи, чтобы удержаться.

— Откуда синяк? — прорычал сквозь зубы. Помог Смородиной зайти в душевую кабинку. Не дал ей прикрыть стеклянную дверцу. Стоял в шаге от нее, чтобы подстраховать, в случае чего. Вместе с ней не стал мыться. Боялся за свою выдержку, потому как она была уже на пределе.

— Ударилась. — Упрямо повторяла. Устало прислонилась к стене, подставляя тело под струи теплой воды.

— Это я и так понял, что ударилась. Где и когда?

Не мог вспомнить, чтобы при нем Ксюша ударялась. На ум приходило только одно: ее ударил тот пьяный придурок.

— Подай, пожалуйста, — указала взглядом на белое полотенце огромных размеров, висящее на крючке.

— И не подумаю, пока не ответишь.

Кирилл демонстративно сложил на груди руки. Она ж застыла от удивления. Моргнула пару раз. Медленно протянула руку, закрутила кран, не отрывая взгляда от напряженного лица Лаврова. Но тот был неумолим.

— Ладно. Я сама. — Неуверенно ступила вперед, продолжая держаться за стеклянную дверцу.

Вот она мужская сущность. Как я сказал — так и будет! Как бы ни так. Ксюша не собиралась уступать. Она не должна и не собиралась отчитываться перед Кириллом за каждый свой шаг. Он пока ей никто. Он не имеет права требовать от нее оправданий и объяснений.

— Адрес только скажи.

— Какой?

Его лицо вытянулось от удивления. Кирилл явно не ожидал от нее подобного заявления.

— Должна же я знать, куда мне такси вызывать.

— Не зли меня! — предупреждающе рыкнул Лавров. Даже осознавая степень ее состояния, Кирилл не собирался ей уступать. Упрямство, которое она только что попыталась продемонстрировать не поможет ей избежать разговора. Он не успокоится, пока не узнает причину. И если, это все-таки, тот дебил из ресторана, то ему не помогут ни ее заверения о крепкой дружбе с ее братом, ни ее оправдания грубого поведения алкоголем.

— Не буду. — Устало отозвалась она. Ксюша все силы растратила на принятие душа. Единственное чего она хотела, это забраться в постель и уснуть. Чуть позже Кирилл позволил ей осуществить свое желание. — Кир, выйди, пожалуйста, на минутку.

Лавров понимающе кивнул и аккуратно закрыл за собой дверь, стараясь выйти, как можно тише. Наверняка, у Смородиной голова болит.

Уже вечером, когда Лавров признался Ксюше в своем беспокойстве за нее, она рассказала ему всю историю о Грише.

Температура спала только ночью тридцатого числа. Впервые Ягодке удалось выспаться. Наверно поэтому она смогла проснуться в такую рань самостоятельно. Обычно ее Кирилл будил, чтобы она вовремя приняла лекарства.

— Куда? — хрипло спросил он, удерживая на месте. — Рано еще, спи. — Пресек ее попытку встать.

— В туалет хочу. Можно? — немного язвительно спросила она. Спрятала за ехидным выпадом свое смущение.

— Можно. — Согласно кивнул и выпустил из своих объятий.

— Ты как? — поинтересовался, как только она появилась в спальне.

— Нормально, вроде. — Небрежно пожала плечами.

— Поспишь еще или завтракать хочешь?

— Я в душ хочу.

— Давай так: мы поспим, хотя бы до девяти, — Кир демонстративно взглянул на часы. Все-таки еще было слишком рано. Пять утра. — А потом вместе примем ванну. — Опустил свою ладонь ей на лоб. Вроде, температуры не было.