Оксана Весенняя - Олигарх

— Так почему Олигарх? — повторила вопрос.

— О-о, это долгая история, — протянул Кир.

— Не, долгую историю не хочу, — скривилась Смородина, — давай, излагай, ее вкратце.

— Легко. — Согласился с улыбкой. — Был как-то в командировке, еще несколько лет назад. Застрял из-за ужасной погоды на полпути в каком-то захолустье, даже названия сейчас не вспомню. — Хмыкнул и продолжил рассказ. — Прихожу в единственную там гостиницу, прошу номер, а мне в ответ: Одноместных номеров нет. Видимо, на тот момент не я один в рядах таких счастливцев оказался. Устал жутко, спать охота, одно желание было: упасть на кровать и заснуть. Говорю этой тетке-администраторше: Давай мне номер, какой есть, лучше люкс, и никого ко мне не подселяй. А она мне: Так из свободных только двухместный остался. Я соглашаюсь, а она: Вы, наверно, не поняли, если никого не подселять, значит, вам придется заплатить за двоих. Я вновь подтверждаю, что заплачу, за двоих, а она опять за своё: типа это дорого. «Давайте я Вам другой вариант найду». Я тогда ее чуть не прибил, еле сдержался, говорю: Дай мне номер люкс хоть на троих, только чтобы меня никто не трогал! Но Вам придется заплатить 600 рублей. Я достаю тысячу, протягиваю ей вместе с паспортом, у нее глаза округлились, уставилась она на меня как на чудо природы, а потом как закричит: Зина, Зина, иди сюда скорее, тут олигарх из Москвы приехал. С тех пор я стал Олигархом.

— У тебя чудесная улыбка. Тебе говорили об этом? — Сева явно пытался произвести на нее впечатление.

— Да. Говорили. — Подтвердила Ксюша. — Молодой человек говорил, который не умеет врать.

Сева понимающе хмыкнул и посмотрел на Лаврова.

— Этот да-а, — ехидно протянул он и кивком головы указал на Кирилла. — Этот врать не умеет. — Кир улыбнулся, не стал озвучивать другу, что ни о нем сейчас шла речь.

— У тебя, правда, чудесная улыбка, — прошептал Кир, когда они остались наедине. Сева выделил им комнату на первом этаже. Благо просторный дом позволял занять отдельные апартаменты.

— Знаю. — произнесла задумчиво Ксюша, а от него не укрылось, что в ее глазах появилась грусть.

— Я не оригинален. Тебя это расстроило?

— Нет, — отрицательно покачала головой. — Ты тут ни при чем. Когда мне говорят про мою улыбку, я всегда вспоминаю об одном парне. Мы с ним познакомились в реабилитационном центре, я там после тяжелой травмы восстанавливалась. Он слепой. Врач-массажист. Ксюша вздохнула. Он тогда мне очень помог. Я не знаю, как ему это удавалась, но он всегда безошибочно знал, когда именно я улыбаюсь. Вот ведь не видел же, а знал. И всегда, пока делал массаж, рассказывал какие-нибудь веселые истории, анекдоты… Сначала меня это жутко раздражало, я злилась, но и перебить его мне было неудобно и неправильно, что ли. Так что мне ничего не оставалась, как слушать его бесконечные байки. Но дело не в этом. Мне удавиться тогда хотелось, я не то, что смеяться разучилась, улыбалась через раз. Как-то ему все же удалось меня рассмешить, и он сумел разглядеть мою искреннюю улыбку, тогда он сказал мне слова, которые я помню до сих пор, не забуду никогда. «Ксюша, у тебя чудесная улыбка, таких почти не бывает. Запомни это, и никогда не теряй ее». Он рассказал мне, что потерял зрение по глупости, во взрослом возрасте. Они ехали с друзьями на машине, превысили скорость и попали в аварию. Так он перестал видеть. Я тогда, глядя на него, поняла, что просто не имею права опускать руки.

— Как ты ушла из спорта? — решил спросить, пока они затронули эту нелегкую для нее тему.

В тот день, на соревнованиях я узнала о том, что у Пети два года есть невеста. Мне об этом добрые люди поведали. Помнишь девочку в боулинге, я еще предложила вас познакомить? Так вот, она лучшая подруга Петиной жены. Она была в курсе и раскрыла мне глаза, рассказала всё, как есть. Я в шоке тогда была. Пока выступала все было нормально. Во время перерыва, мозг, привыкший анализировать и разбирать любую ситуацию по полочкам, переключился надобрую весть. Эмоции захлестнули с головой. Не успела я тогда перестроиться, не хватило мне каких-то гребаных пяти минут. Мысли не на том сосредоточились. Сама виновата, спорт не приемлет слабости, не прощает ее. Я же в тот момент дала слабину. Как результат: падение с бревна. Переломы, ушибы, смещение позвонков… и приговор врачей: «Еще одно такое падение и ты уже не встанешь». Выбор был невелик. Я ушла. Я не скажу, не могу сказать, что не любила спорт. Любила, еще как! Я была одержима гимнастикой, но взвесив все за и против, приняла решение, какое бы трудное оно для меня не было. В моем случае победил здравый смысл и как бы пафосно и глупо не звучало, я не жалею об этом.

В комнате повисла тишина. Кирилл ни разу за все это время не перебил Весну, не задал ни одного вопроса. Просто сидел, слушал свою Ягодку и пытался подавить мат, что так и вертелся на языке. Не мог спокойно смотреть на то, как она, сама того не замечая, заламывает пальцы на руках, и пытается спрятать в глазах свою боль.

— Иди сюда, — он протянул ее ближе к себе. Она обняла его в ответ, и в разрез своим действиям, резко произнесла.

— Вот только жалеть меня не надо.

— И не собирался. — Спокойно отозвался он. Незачем ей знать, что сейчас творилось у него внутри. Ее слова задели его, заставили почувствовать горечь и обиду за свою девочку, а также злость на этого козла. Хотелось ей помочь, чтоб забыла, чтобы отпустила, чтобы поверила, чтобы знала, кем для него стала.

— Считай меня кем угодно: циником, эгоистом, бесчувственным, бессердечным дураком, но я рад, что так все сложилось. Если бы ты осталась в спорте, осталась со своим Петюней, — ехидно выделил имя Архипова, — мы бы с тобой не встретились, а меня это в корне не устраивает. Так что я не жалею о том, что ты теперь у меня есть. Она засмеялась, уткнувшись ему в шею, и сжала свои руки на его плечах еще сильнее, чтобы быть ближе, чтобы почувствовать его в своей жизни

— Кирилл, — судорожный вздох. Ладошки уперлись в его грудь. Под тяжестью его тела дышать становилось все труднее.

— Кирилл, — вновь позвала его.

— Потом, всё потом, — прохрипел он, не отрываясь от ее груди.

— Я не пью… ты…

Кир будто не чувствовал ее сопротивления, не слышал ее.

— Мы же не…

Поздно уже что-то говорить. Почувствовала его всего. Громкий стон сорвался с ее губ, и тело предательски откликалось на каждое его прикосновение, несмотря на внутреннее непринятие, несмотря на горечь, которой сегодня были пропитаны его искусные ласки. Попыталась отвернуться, но Кир, словно одержимый, ни на секунду не выпускал ее из своих рук.

— Знаю, всё знаю, — наконец ответил. Кирилл прекрасно понимал, что именно пыталась ему сказать Ягодка. Они не предохранялись сегодня. Только он никакой проблемы в этом не видел. Всегда можно найти способ решения проблемы, при котором результат устроит все стороны.

— Мне в душ надо, — отрешенно сказала, пытаясь высвободиться из его объятий.

— Вместе пойдем. — Удержал на месте, обнимая со спины, придвинул к себе поближе, устроил подбородок на ее плече. Для пущей убедительности ногу закинул на ее бедро. Знал, что ей может быть тяжело, но и не думал отпускать. Понял, что она обиделась. По лицу видел, что Смородина уже успела что-то для себя решить и, судя по всему, решение было принято не в его пользу.

— Пусти. — Вновь попыталась встать.

А голос у Ягодки ровный. Ни капли возмущения. Только холодность и отстраненность. Уже начинала нервировать ее эта способность трезво мыслить в любой ситуации. Ни разу она с ним не поддалась эмоциям, всегда контролировала свои чувства.

— Подожди минутку. Сейчас вдвоем пойдем. — Повторял с непробиваемым упорством. Она уже и не вырывалась из его рук. Бесполезно. С Лавровым тягаться — пустая трата времени. Кирилл — амбал еще тот. Пока сам не захочет, не отпустит.

— Мне там помощь не нужна. Сама справлюсь.

А справится ли сама, сможет ли побороть все то, что переполняло внутри? Сможет ли избавиться от чувства безысходности, от абсурдности ситуации? Как же все-таки было неприятно вновь ощутить почти забытое чувство беспомощности и растворяться в безысходности. Словно в туман прошлого вступила и окунулась в него с головой. Хотелось сбежать, побыть одной и никого к себе не подпускать. И Лаврова в первую очередь. Вот только ему об этом не скажешь, потому что понимала, что сама виновата. С самого начала знала нрав Кира. Знала, и все равно подпустила к себе. Близко. Слишком близко.