А Ягодка все целовала, никак оторваться не могла. Добралась до его сомкнутых губ, провела кончиком языка по верхней, затем по нижней губе: медленно, едва ощутимо, будто дразнить его пыталась.
Кир приоткрыл рот, давая свой девочке ещё большую свободу действий, она тут же воспользовалась привилегией и, слегка прикусив, потянула его за нижнюю губу, прошлась по ней языком, словно укус зализывала, и вновь потянула и тут же лизнула. Кир не выдержал, перехватил инициативу, целовал как обезумевший, но с такой нежностью, что у Ксюши сердце замирало и плакать хотелось от счастья. Вот он рядом, её единственный, её любимый мужчина, тот, кто никогда не отпустит. Целовались долго, пока не стали задыхаться то ли от нехватки воздуха, то ли от нестерпимого желания. Чувствовали, как оба начинают дрожать, как двоих накрывает волна нетерпения, но никто из них не торопился избавиться от остатков одежды, никак не хотели отпускать друг друга, будто боялись потеряться или себя потерять в этом круговороте чувств и эмоций. Люблю прошептала Ксюша, едва переводя дыхание, все крепче стискивая пальцы на его плечах. Её шепот для него стал последней каплей, толчком, побуждающим к действию. Его контроль и самообладание трещали по швам, разбивались вдребезги о стенки затуманенного желанием сознания. Чуть приподнял её, открывая себе доступ к её телу. Тут же накрыл ладонями её плечи, потянул за лямки кружевного бюстгальтера вниз, поцеловал нежную кожу. Переместил руки на спину, добрался до застежки, и с молниеносной скоростью избавил Ксюшу от ненужного кружева. Кажется, они в унисон довольно выдохнули: он оттого, что её грудь теперь ничем не прикрыта, она что его руки вот-вот подарят умелые ласки её изнывающему телу. Но Кир не стал терять ни секунды, плавно, но настойчиво двинулся вниз, обхватил руками её ягодицы, сжал их в нетерпении и, подтянув пальцами кружевные трусики, поспешил избавиться от них. Ягодка осталась обнаженной. Кир перевернул её на спину, накрыл своим телом и вновь принялся целовать. Губы, шею, грудь, живот, намереваясь двинуться дальше, но она ему не позволила. Обхватила дрожащими руками его скулы останавливая. Кир замер, приподнял голову, молча выжидая, пристально глядя на свою Ягодку.
— Не хочу, — просипела едва слышно, — не хочу так. Тебя хочу, — сжала ладошки на его лице ещё сильнее.
Кир смотрел на свою девочку затуманенным взглядом, долго смотрел, а потом, будто очнувшись, резко приник губами к её животу и двинулся вверх, к груди, вновь доводя её до безумства одними поцелуями. Когда сил терпеть совсем не осталось, он быстро избавился от трусов, которые давно доставляли дискомфорт его возбужденной плоти потянулся одной рукой к тумбочке за презервативом, второй так и держал, не отпуская, свою Ягодку и, наконец, получил свою девочку. Дорвался до любимой, думал, что взорвётся раньше времени. Пришлось мысленно одёрнуть себя, остановился: ему сейчас хотелось доставить Ксюше максимальное удовольствие, а он подождёт. Пусть она в полной мере получит всё то, что он мог ей дать. Вот только долго дарить наслаждение не получилось, она буквально через минуту выгнулась в сладкой судороге оргазма.
— Спасибо, — прошептала ему в губы.
— Глупая, — ласково обратился Кир, — разве за такое благодарят? — улыбнулся по-доброму и замер, сдерживаясь из последних сил.
— Спасибо, — вновь зашептала и накрыла его щеки своими ладошками, — спасибо, любимый мой, за то, что ты у меня есть.
На то, чтобы догнать Ксюшу и забыться в удовольствии, ему не понадобилось много времени. Обессиленно упал, придавив её своим телом.
— Люблю, — прошептал на ухо и перевернулся на бок, увлекая за собой Ягодку. Кажется, сегодня он влюбился в неё во второй раз.
Они так и заснули, не разжимая объятий, сплелись телами, соприкасаясь сердцами, растворились друг в друге, понимая, что большего счастья и пожелать нельзя
Глава 16
— Кир, не сегодня, — попыталась убрать его руки со своей груди. В ответ Лавров насупился, вздохнул с обречённым видом. Однако это не помешало ему вернуть свои ладони на прежнее место. Ксюша поёжилась — его прикосновения, как всегда, вызвали волну мурашек по всему телу.
— Кир! — одернула его.
— Что? — непонимающе протянул он.
— Руки убери, — попросила в очередной раз. Даже голос немного повысила, потому как сопротивляться его натиску с каждой секундой становилось всё труднее.
— С чего бы? — делано удивился, — и не подумаю даже. Имею законное право, — пробормотал Лавров, продолжая целовать её плечи.
— Если ты хоть слово скажешь про супружеский долг, то я тебя укушу, — предупредила Ксюша.
— Кусай, — довольно согласился, подставляя к её губам своё плечо. — И да, — замолчал, будто вспоминая, — про долг я ничего не скажу, я просто его потребую.
Повернул её лицо, чтобы удобнее было добраться до её губ, пригнулся ближе и стал медленно целовать, распаляя её и себя всё сильнее. А после приблизил шею к ее губам.
Она до сих пор не верила, что они сделали это. Подумать только: она стала его женой! Теперь она Лаврова Ксения Сергеевна. Может она до конца сможет поверить, когда возьмет в руки новый паспорт на другую фамилию? Улыбнулась, вспоминая утро, в которое она согласилась принять предложение. Да по сути это и предложением-то назвать нельзя, скорее это было констатацией факта.
— Ягодка, ты так и не назвала дату нашей свадьбы, — то ли упрекнул, то ли напомнил Лавров. Они завтракали на кухне. Кирилл уплетал свою любимую глазунью, Ксюша дожаривала последнюю порцию сырников, время от времени отпивая чай из новой кружки. Кир подарил ей другую, не похожую на ту, что она тогда разбила. Он решил, что на его кухне у Ксюши должна быть своя, особенная чашка. И совсем неважно, что в шкафчике с посудой стояли целых два чайных набора и еще несколько кружек. Не было же среди них чашки с изображением Кирилла, облаченного в одни спортивные штаны.
— Ты ешь, ешь, не отвлекайся, — поддела она его и перевернула шкворчащие комочки на другую сторону. Сегодня каждый позаботился о своем завтраке сам: Лавров терпеть не мог сырники, Ксюша никогда не жарила глазунью. Вот всё умела готовить: и мясо и рыбу и десерты, только яичница в том виде как нравилось Киру, у нее не получалась. Они даже установили негласное правило: Ксюше запрещено готовить яичницу для Лаврова.
— Ответ не засчитан. Жду правильный вариант.
— Мы же уже решили, — театрально вздохнула, будто с неразумным ребенком разговаривала, — договорились, что жениться не будем, — продолжила невозмутимо Ксюша, — даже бровью не повела. Взглянула на Кира в упор и неспешно подошла к нему, чем вызвала у Лаврова волну протеста. Ягодка просто убивала его своим спокойствием, внутри всё кипело от её упрямства.
— Это ты решила и сама с собой договорилась, я с тобой об этом не договаривался! — возмутился, не сдержав недовольства, посмотрел тяжелым взглядом, будто глазами пытался ее образумить.
— Кир, — Ксюша вздохнула, присаживаясь напротив него. Подвинула ближе чашку с чаем, а потом обратно отставила. — Ты же знаешь, что не стремлюсь я выскочить замуж. Ни к чему все это. Я уже говорила тебе.
— Говорила, — согласился Кирилл, — но это не значит, что я с тобой согласился.
Ксюша резко вскочила с места, подошла к плите, проверяя готовность сырников. Также резко повернулась:
— Да и вообще, штамп он ничего не решает в отношениях, он никогда никого не удержит, смысл бежать в ЗАГС? — Лавров молчал, внимательно слушая ее аргументы, — Кир, мне не принципиально есть ли печать в паспорте или нет! — И после небольшой паузы тихо добавила, — и, вообще, это не главное…
— Я понял твою позицию, — спокойно ответил, а в глазах уже смешинки. Явно что-то задумал. Ксюша приготовилась к наверняка заготовленной речи. По лицу его видела, что готовился. — Давай рассуждать логически, — Кир подошел к Смородине, привлекая к себе за плечи, уткнулся подбородком в ее макушку, и продолжил — вот смотри, тебе все равно, есть ли штамп или нет. Так? — Ксюша утвердительно кивнула, — а мне принципиально, чтобы в паспорте стояла печать. Так? — дождался очередного кивка и продолжил — Значит, мы сделаем так, как будет и тебе и мне хорошо. Согласна?
— Как юрист я не могу не согласиться. Но прежде хочу услышать твое решение ситуации.
— Вот смотри, если тебе без разницы, следовательно, тебя не расстроит наличие штампа в паспорте, а мне это принесет спокойствие. — Поцеловал ее в макушку и притянул ближе к своей груди, — при таком раскладе все счастливы: и ты, и я. — Усмехаясь, закончил свою речь.