Ксюша поджала губы, едва сдерживая смех. Вот как с ним спорить, да еще когда он так близко. Лавров развернул ее к себе и стал целовать. Будто таким образом убедить пытался в своей правоте.
— Ну как тебе такой расклад? — спросил после затянувшегося молчания.
— Ладно, Лавров, твоя взяла, — отдышавшись, ответила Ксюша.
— Я знал, что мы сможем прийти к общему мнению, — довольно сообщил он, продолжая лениво поглаживать ее спину.
— Ты был о-очень убедителен, — протянула она. Наклонилась к нему ближе, подставляя губы — целуй, — заявила она, — еще хочу. Надо скрепить сделку.
— Запросто, — ухмыльнулся Лавров и вновь припал к ее губам. — Ягодка, так не скрепляют удачную сделку. Пойдем, я покажу тебе как именно это надо делать, — направился в спальню, увлекая ее за собой.
— Надеюсь, ты больше ни с кем так не скрепляешь свои сделки? — шутливо поинтересовалась, но он заметил в ее глазах промелькнувшее опасение.
— Только с тобой, — заверил Кир, стягивая с нее домашнюю майку.
— Кусай, — потребовал он, — кусай, раз обещала. Его голос вернул ее к реальности, вырывая из волны воспоминаний.
Ксюша не выдержала, рассмеялась и тут же охнула, скривившись.
— Что такое? — взволнованно спросил, меняясь в лице. Игривость и радость тут же сменились беспокойством.
— Ничего нового, — хмуро ответила, — как всегда. Спина.
Кир аккуратно перевернул Ксюшу на живот, опустил свою тяжелую ладонь на ее поясницу и привычными движениями стал разминать затекшие мышцы, время от времени целуя спину, будто губами успокоить пытался.
За последние две недели это уже пятый раз, когда Ягодка пожаловалась на боли в спине. И зная свою девочку, был уверен, что наверняка таких приступов было гораздо больше. Просто она умолчала о них, чтобы он не беспокоился.
— Лучше?
— Гораздо, — отозвалась с улыбкой.
— Завтра пойдем к врачу. — Безапелляционно заявил Кир.
— Не надо никакого врача. Ты мой доктор.
— Конечно, я тебя сейчас вылечу.
Лавров прошелся ладонями по всей спине до шеи, и тут же повторил путь губами, а потом вновь ощутила его ладони на своей коже.
— Доктор, продолжайте. Ваши руки творят чудеса, — довольно выдохнула, — мне подходят Ваши методы лечения. — Ей действительно стало легче. Неприятная тяжесть в пояснице постепенно проходила. — Кир, ты мой волшебник.
— Подожди, — проговорил с напускной важностью, — мы ещё до основного метода не дошли. — Улыбнулся.
Ксюша задумчиво смотрела в окно, наблюдая, как снежинки кружатся в свете фонарей.
Почувствовала на своей талии его руки. Улыбнулась. Довольно вздохнула, продолжая всматриваться в зимний городской пейзаж.
— Ты расстроилась, что мы никуда не поехали? — тихо спросил Кирилл, будто напугать боялся свою девочку.
— Ммм, не расстроилась. Съездим к родителям в следующий раз. Я только за тебя переживаю.
Повернулась к Лаврову и, нахмурив брови, спросила:
— Ты давно температуру измерял?
— Перестань себя накручивать. Подумаешь, тоже мне, велика беда. Ну простыл, с кем не бывает, — беспечно отмахнулся Лавров и поспешил отойти от Ксюши подальше, опасаясь ее заразить. Конечно, поздно уже об этом думать, постоянно находясь рядом, но всё же лишний раз лучше не рисковать.
— Если ты еще хоть раз в такой мороз без шапки из дома выйдешь — остановилась перевести дыхание, а Кирилл ухмыльнулся и продолжил за нее:
— То ты меня укусишь.
Ксюша прыснула со смеху. Вот только Кирилл так может! Её Кирилл. Её мужчина. Её муж.
— Иди, ложись лучше. Я сварила морс, сейчас принесу тебе в постель.
— Перестань, я ж не умираю.
— Иди, как раз на тумбочке в спальне градусник лежит.
Лавров не сдвинулся с места. И так уже все бока отлежал.
— Ты можешь или нет измерить, наконец, температуру, чтобы я не волновалась?! — взорвалась Ксюша. — Или тебе и на меня наплевать, не только на себя?!
— Так, гражданка Лаврова, ведите себя прилично.
Выставил ладони вперед, будто успокоить пытался, остановить ее возмущение:
— Мне, конечно, приятна твоя забота, но я ведь не кисейная барышня — не растаю.
— Кир!
— Ладно, ладно, сдаюсь. Уже ушел, милая, — улыбаясь, бросил через плечо и направился в спальню.
— Ну, что там? — обеспокоенно поинтересовалась Ксюша, указывая глазами на градусник.
— Тридцать семь и восемь.
Она застыла на месте с чашкой горячего морса в руках.
— Так и знала, — еле слышно прошептала и подошла к нему ближе.
Вот что с ним делать! Кирилл категорически отказывался носить шапку, да и шарф не особо жаловал. Надевал, только когда Ксюша настаивала. Так хотелось ему помочь, но ничего, кроме таблеток, она дать не могла. Он же упрямый такой, никогда не признается, что ему плохо. Она и про температуру узнала, только когда сама ощутила жар его тела.
— Была ж тридцать девять, — так что не стоит так убиваться. Я почти здоров.
Кирилл рассмеялся, а Ксюша с трудом сдержала слезы, готовые вот-вот пролиться ручьем.
— Ну, что ты? — воскликнул он, заметив блеск в ее глазах. — Нашла, из-за чего плакать!
Ксюша поджала губы и молчала. И сама не понимала, откуда только эти слезы взялись? Отвернулась от него. Лавров осторожно дотронулся до нее, но Ягодка только передернула плечами:
— Не надо, не трогай.
Вышла из комнаты, почувствовав себя истеричной дурочкой.
— Ну чего ты? — ласково спросил Кир. Конечно же, он не остался в комнате, поспешил за ней в ванну. Притянул к себе поближе, забывая о своем намерении держаться от нее подальше. Она уткнулась носом в его грудь.
— Не знаю. Сама не знаю.
Всхлипнула в очередной раз и затихла. Стало стыдно за свою несдержанность. Все как-то глупо получилось и так нелепо.
— Кир, прости, — попыталась выбраться из его объятий, но Лавров мягко удержал на месте, — я не хотела тебя пугать.
Вымученно улыбнулась.
— Люблю тебя, — прошептала чуть слышно и обняла еще крепче.
— Знаю. — Нежно, едва ощутимо, прошелся ладонями по ее волосам, спине. — Умывайся, и пойдем спать.
Она только кивнула в ответ.
Просыпаться совсем не хотелось, несмотря на то, что стрелки показывали без пятнадцати два. Они бы еще дольше наслаждались уютным теплом постели, но на телефоны стали приходить сообщения с поздравлениями, а звук отключать совсем не хотелось, иначе точно кто-нибудь из близких впадет в панику, не дозвонившись.
— Кир.
— Ммм, — услышала в ответ невнятное мычание.
— Просыпайся.
Ксюша потормошила Кирилла за плечо.
— Таблетки пить надо, температуру измерить, — назидательно перечисляла Лаврова.
— Сегодня праздник, я имею право ничего не делать.
Уткнулся лицом в подушку.
— А ты и так ничего не будешь делать. Сейчас позавтракаешь, таблетки выпьешь и баиньки.
Ксюша уже закуталась в любимый халат и неторопливо вышла из комнаты.
— Да уж, хороший у нас Новый год получился.
— Да ладно тебе, Ягодка, не все так плохо. Встретили вдвоем. Романтика, — хохотнул Лавров.
— У нас уже это превращается в традицию: болеть в новогоднюю ночь. Второй Новый год подряд в постели проводим.
В ее голосе скользнула обида. Вот понимала же, что никто в этом не виноват, но все-таки хотелось праздника, хотелось порадовать любимого сюрпризами и развлечениями.
— С тобой я готов не только праздники, всю жизнь в постели провести.
— Похвально, конечно, — пробубнила Ксюша, — зажав рот ладошкой и понеслась в ванну.
— Опять плохо?
Кир появился рядом совсем неслышно, или это уже она ничего не видит и ничего не слышит.
Застал ее на четвереньках, склонившейся над унитазом. Вчера Ксюша отравилась и всю ночь мучилась от тошноты.
— Да, — прохрипела в ответ, едва кивнув головой.
Кир протянул ей руку, помогая подняться с колен, придержал за талию, пока она умывалась.
— Давай скорую вызовем? Не нравится мне твой вид.
Не мог Лавров спокойно смотреть на ее землистый цвет лица.
— Не надо. Это всё рыба. Говорила же я, что у горбуши какой-то странный привкус.
Она вновь скривилась и склонилась над унитазом.