Юлия Зеленина - Он и Она

– Либо? – сдержано уточнила я, разглядывая серьезное лицо озабоченного буквенными событиями мужчины (в тот момент он находился так близко, что я вполне могла его поцеловать).

– Либо кто-то из остолопов-мужиков решил подшутить надо мной. Я ведь самый популярный человек в этой фирме. Мальчишеская месть из желания напакостить, – размышлял он. – Это, конечно, по-детски, но зависть порой лишает людей разума!

– Возможно, это все-таки дама… Но не скучающая, а влюбленная, – робко предположила я, чувствуя, как заливаются румянцем мои щеки.

– Почитала бы ты ту ерунду в письмах. Разве нормальный человек станет так себя вести? Мы что, в девятнадцатом веке? Мне пригласить ее на бал?

Я не знала, что ответить на раздраженные высказывания ничего не понимающего в романтике человека, мне была неприятна его реакция на вдохновенные послания. К счастью, меня срочно вызвали в бухгалтерию для подписания каких-то бумаг и я торопливо вскочила, чувствуя при этом облегчение, потому что нуждалась в кратковременной передышке. Пообещав по возвращении помочь решить ребус с письмами, я поспешила оставить в одиночестве ведущего безуспешное расследование «детектива». Меня мучила дилемма: продолжать ли эту игру или остановиться и прекратить робкие попытки вовлечь его в эпистолярную связь. Вдруг меня прошиб холодный пот, я вспомнила, что на временно погасшем экране компьютера открыт мой почтовый ящик с текстом в теле письма, предназначенного для моего возлюбленного: «Стань моей опорой. Это не модно, я знаю. Но хрупкость моего бытия требует твоего могущественного участия. Потому что я – женщина!». Своим появлением он застал меня врасплох в тот момент, когда я готовилась отправить еще одно витиеватое извещение о своих чувствах. Когда я вернулась, экран предательски светился, а разоблачившего меня коллеги возле моего рабочего места уже не было.

Бессердечный рыцарь, в которого я была влюблена, отправился в кабинет начальника и заявил о… сексуальном домогательстве. Спустя пару часов я стала посмешищем нашей компании. Тексты писем распечатали и вывесили на доску объявлений в назидание другим. «Держать лицо» было непросто, но я старалась игнорировать колкости и усмешки в свой адрес. Слухи о моей ситуации каким-то образом доползли до сестры. Она примчалась вечером с целью поддержать меня. Впервые она была по-настоящему заботливой и искренне сочувствовала моему положению.

– Это ведь ерунда! Скоро об этой глупости все забудут, – тепло произнесла родственница, усевшись со мной рядом на диване.

– Я хотела последовать твоему совету – сделать шаг навстречу судьбе, – призналась я сестре, всхлипывая.

– Инициатива наказуема, – отозвалась она и, прочитав распечатанные тексты посланий, которые я сдернула с доски перед уходом домой, отметила, что написано весьма художественно, а еще назвала меня старомодной барышней.

Я слышала легенду о том, что существуют настоящие мужчины. Они уважают женщин и в случае, если дамы оступаются, спешат подставить крепкую руку, чтобы не дать им упасть. Наверное, я слишком много требую от своего будущего избранника и должна смириться с тем, что подобных представителей противоположного пола не существует… Или они просто вымерли, как мамонты… Однако я все же смею надеяться, что однажды на моем пути встретится особенный-удивительный-уникальный человек, который примет меня такой, какая есть. Я знаю, что если верить во что-то всем сердцем, желаемое обязательно сбудется.

Она вскрикнула, когда я резко рванул кусок липкой ленты, и тяжело задышала, сексуально приоткрыв рот… грудь ее поднималась-опускалась. Как же волнительно было наблюдать за самым прекрасным существом из всех когда-либо существовавших на земле. В комнате темно – окна плотно занавешены одеялами. Я зажег свечу, которую удалось отыскать на кухне хозяйки квартиры – древней морщинистой дамы, дни которой сочтены. Ее жилплощадь стала временным убежищем для меня и моего ангела. Пришлось помочь старой ведьме перейти в мир иной, все равно ведь она отжила свое. Уверен одинокому человеку, живущему в просторной квартире, приходилось тяжко, а иначе, зачем бы она искала жильца в свободную комнату? Я нашел бабку случайно по объявлению в газете. Позвонил, представился квартиросъемщиком, договорились о встрече. Хитрые бесноватые глаза обладательницы просторного жилья с высокими потолками прожигали насквозь, казалось, она прочитала мои темные мысли и захотела избавиться от меня, придумав на ходу причину – прием лекарств. В кармане моего пальто был кусок крепкой веревки, я накинул ее на шею и…

Похищение моего ангела я планировал несколько месяцев. С самого первого дня нашей случайной встречи, понял, что жажду ей обладать. Но не в привычном тошнотворно-пошлом смысле. Я мечтал, чтобы сплелись наши души, а не тела (хотя одно другому не мешает). Она была частичкой, без которой мое сердце едва билось, до встречи с ней я влачил свое жалкое существование, но когда наши пути пересеклись, – обрел смысл бытия.

– Я хочу пить, – шепчет она, прервав мои размышления.

Так приятно слышать ее голос, ангельский голос, от которого кровь в моих жилах бурлит, создавая состояние эйфории. Спешу угодить ей, служить ангелу такая честь для меня.

Я иду на старушечью кухню, беру древнюю кружку с жуткой расцветкой (на белом фоне крупный оранжевый горох) и наливаю воду из чайника. Она должна оценить мою заботу, я несу кипяченую воду, а не пытаюсь напоить ее хлорированной гадостью из-под крана! Жадно пьет воду… Я наблюдаю и умиляюсь. Она похожа на маленького беззащитного и напуганного олененка, которого я взял под свою опеку. Кружка воды – пусть незначительное, но все же проявление заботы. Боже, она меня поблагодарила! Стою, как истукан, восхищенный ангельской милостью.

– Как тебя зовут? – спрашивает она и смотрит слегка прищурившись.

Я ничего не отвечаю, лишь улыбаюсь в ответ. Она покусывает свои пухлые губки, видимо решаясь на что-то, на какую-то важную фразу… Не дышу, потому что сердце мое трепещет, я жду ее благословенных слов.

– Ты меня убьешь, да? – вдруг произносит она.

«Как ты можешь так говорить, – кричу ей мысленно, – Чтобы я мог лишить жизни ангела?!». Мне обидно, что она меня недооценивает. Все это мероприятие только на первый взгляд кажется опасным и жутким.

– Отпусти меня, – умоляет она еле слышно, в ее голосе тоска и безысходность.

Как можно быть такой неблагодарной? Недооценивать важность происходящего! Я освободил ее от оков обыденности! Для мира, для человечества! Во имя неба и любви!

– У меня есть деньги, я тебе заплачу, – не унимается она, в голосе послышались слабые нотки смелости.

Наивно полагает, что поймала меня на крючок, будто бы у нее появился шанс взять ситуацию под свой контроль. Начинаю сердиться. Заплатить мне! За что? За мою любовь?

– Что тебе нужно от меня, объясни!? – допытывается она.

Я чувствую, что вибрации раздражения. Мое молчание ее злит. Я готов ответить на вопрос, настал момент истины.

– Я хочу, чтобы ты была со мной, – признаюсь я.

Я опускаю глаза, будто влюбившийся школьник, чувствую, как краска заливает мое лицо. Мне не стыдно, я смущен. Произнесены важные слова, остается получить ее положительный ответ и стать самым счастливым человеком в мире.

– Зачем? – произносят она как будто растеряно.

Этот неправильный-ненужный-неуместный вопрос ошеломил меня. Спешу на кухню, включаю кран и жадно давлюсь хлорированной отравой, в висках тикает. Прилив ярости вызван скудоумным бездушным вопросом. Я задохнулся от возмущения, мне захотелось кричать на весь мир об ангельской несправедливости. Возвратившись в комнату, встаю напротив нее и говорю уверенно и четко:

– Я тебя люблю!

Замираю и не дышу в надежде услышать приятные слова в ответ. Она снова покусывает губы и смотрит куда-то в сторону. Испытывает меня своим молчанием.

– Если ты меня любишь, ты не должен причинять мне боль, – говорит она.

Непонимающе смотрю на нее, глубоко дышу, чтобы не расплакаться от обиды и дрожащим голосом переспрашиваю:

– Тебе больно?

– Очень. Развяжи меня.

С минуту смотрю на нее, не шелохнувшись.