Алекс Регул - Он не твой (СИ)

Немного придя в себя и успокоившись, я потянулась к его голове и погладила по волосам. Мне было его жаль. Его, себя... несостоявшихся НАС. Рука моя ещё дрожала, но Никита этого не заметил. Казалось, он вообще в тот момент ничего не замечал. И даже если бы я ему говорила, что он гад и мерзавец или, напротив, самый лучший на Земле, он бы не услышал меня. Уж слишком плохо ему сейчас было. И душа его, мечась между желаниями и реальностью, ничего не могла понять.

Терзания, страдания и вымученность речи...

***

Через несколько минут позвонил Алексей и сообщил, что Павел у подъезда, ждет, когда я спущусь. Никита меня не провожал. После звонка Алексея он совсем сник и, стараясь не выдать своего состояния, протянул одежду, совсем недавно сорванную с меня, и сдержанно попросил:

- Одевайся. У подъезда тебя ждёт жених.

Но сам одеваться не стал. Закурил и присел на диван.

Я оделась и посмотрела на него, ожидая хоть какую-нибудь нормальную фразу на прощание, он небрежно махнул рукой в сторону двери и сделал очередную затяжку.

Не хотелось мне так расставаться. Подошла и присела рядом с ним.

- Угостишь сигареткой?

- Нет. Курение убивает, - сухо произнёс он и выпустил очередную струю дыма в сторону от меня.

- Убивает равнодушие. И непонимание.

- Ни того ни другого с моей стороны к тебе нет. И именно поэтому я прошу тебя, уходи. И никогда не появляйся в моей жизни. Нет меня и никогда не было. Поняла?

- Поняла.

Прикоснулась на мгновение к его руке, поднялась и вышла из комнаты.

А потом...

А потом была длинная утомительная поездка в обществе Павла в город, который я никогда не любила и вряд ли полюблю. Моё пребывание в Москве продлилось целый месяц. Я понимала, что делалось это не столько из-за проблем в Краснодаре, сколько ради желания отца приблизить день моей свадьбы с Павлом.

Но мы с моим столичным "возлюбленным" не шли на сближение. Хотя он и делал попытки наладить более тесное общение. Пару раз приглашал в театр, раз в кино и несколько раз в ночной клуб. Но... никуда я с ним не пошла. Целыми днями бродила по их большому дому, не зная, куда приткнуться. Читала книги, помогала кухарке на кухне, а садовнику в саду. Единственным человеком из членов семьи прокурора, с кем подружилась, была мать Павла. Она сразу обратила внимание на моё подавленное состояние и предложила всевозможную помощь. Именно благодаря ей я обзавелась новым гардеробом, новым телефоном и возможностью связаться по компьютеру с клиентами, которые всё ещё ждали мои проекты.

Работа меня немного отвлекла от дурных воспоминаний и неприятных дум. Единственное, от чего я не смогла полностью отгородиться, так это от хозяйского сына.

- Татьян, ты много времени проводишь за компьютером. Я тебя практически не вижу.

- Это не столько из-за моей работы, сколько из-за твоего ночного образа жизни.

- Может, ты хотя бы этот вечер и ночь согласишься провести со мной?

 Не веря своим ушам, подняла на Павла удивлённый взгляд.

- Это я к тому, Танюш, что сегодня ты могла бы составить мне компанию. Приглашение на выставку у меня на две персоны.

- Я не люблю подобные мероприятия.

- Как же ты собираешься жить в Москве с таким консервативным взглядом на искусство?

- А я и не собираюсь жить в Москве.

- В Европу хочешь? - проникся симпатией к этой идее Павел. - Неплохой вариант. Я почему-то об этом не думал раньше. А в какую страну поедем?

- Паш, вот честно, только без обид, ты что, действительно хочешь, чтобы твоей женой стала я?

- Разве ты сама этого не хочешь?

- Честно? Не хочу. Я не люблю тебя. Ты не любишь меня. Так зачем весь этот фарс?

Павел пристально посмотрел на меня и после непродолжительной паузы растерянно произнёс:

- Но... мне казалось, это уже решено.

- Кем? Мною и тобою? Или нашими родителями?

- Подожди... - в конец растерялся Павел и нервно стал заламывать свои длинные ухоженные пальцы. - Но есть же обязательства. Ты не можешь всё отменить.

- Какие ещё обязательства? - удивилась я.

- Твой отец обещал.

- Ну, так и женись на нём! - не выдержала я и огрызнулась.

- В нашей стране в жёны можно брать лишь женщин.

Его аргумент меня развеселил.

- А если бы однополые браки были разрешены, тогда бы ты женился на моём отце? - меня в конец стала раздражать его тупость.

- Тогда бы я точно не женился на тебе.

Теперь притихла я. Соображалка работала у меня неплохо, но в тот момент я чувствовала себя полной дурой.

- Не поняла, ты сейчас о чём?

- А ты не знаешь? Неужели отец тебе этого не сказал.

- Не сказал чего? - совсем нехорошие мысли начали бегать в моей непутёвой головушке.

- Что ты мне нужна лишь для статуса.

- Ты - гей? - выпалила я и стала отступать от него как от прокаженного, но поняв глупость своего поведения, остановилась.

Он усмехнулся и присел в кресло. Закинул ногу на ногу и поправил шейный платок, словно галстук.

Догадка перестала нуждаться в подтверждении.

А присела в кресло, стоявшее напротив.

- Я этого не знала.

- Я это уже понял...

Мы ещё какое-то время так сидели в молчании. Потом он повторил своё предложение поехать на выставку, и я согласилась.

С того дня я уже не призирала его за внешность и манеру поведения. Забавно, но он постепенно стал мне нравиться. Естественно, не как мужчина. Просто как человек. Он рассказал, что нежелание отца принимать его "особенность", однажды привела к тому, что он вскрыл себе вены. Тогда его спасли. Но понимание с отцом так и не было найдено. А однажды Павлу было сказано, женись, сынок, и тогда я закрою глаза на твои пристрастия.

Но кто же согласится на такой брак?

Не сразу нашлась невеста. Отчасти благодаря матери Павла этот вопрос был решён в мою пользу. А всё дело в том, что мать Павла и мой отец были дальними родственниками, и такой "полюбовный" вопрос был решен в тихом семейном кругу. Отцу этот брак приглянулся не сразу. Но компенсационная сторона была настолько привлекательна, что он колебался недолго.

Думал ли отец обо мне?

Думал. Я ему позвонила и узнала, что он очень много чего думал по этому поводу. Думал, что его дочь сможет вернуть Павла на "праведный путь". Думал, что даже если этого не произойдёт, от брака доченька его станет богаче благодаря столичным родственникам. Ну, а всё остальное... это только нюансы. Которые отец поможет мне преодолеть. Поможет деньгами. Подарками и закрытием глаз на моё общение с нежелательными людьми.

И в результате, я в чужом городе, в доме, где меня не любят и никогда не полюбят.

Но месяц прошел. Ссылка кончилась, и я смогла вернуться домой. Этот месяц меня сделал более одинокой. Вдали от подруг я стала совсем замкнутой. И даже общение с Павлом и его матерью не могли скрасить столичное изгнание.

Вернувшись в Краснодар, я не спешила показаться на глаза отцу. Меня измучила мысль, что отец осознанно пожертвовал моей жизнью. Моими чувствами и вообще планами на жизнь. И всё ради чего? Ради столичного кумовства? Ради сильной руки покровителя в прокуратуре?

Пустота... Именно с таким чувством я бродила по комнатам своей квартиры. Хотелось спрятаться в тихой норке и никому не показываться на глаза. Но вся беда в том, что этой самой норки у меня не было. Теперь не было. Теперь квартира, подаренная отцом, не представлялась таким уж благом. Даже преподнесённая новая машинка от отца раздражала. Раздражала всем, начиная с голубого цвета. Всё вновь решалось без моего участия.

Блуждая по комнатам, я неожиданно осознала, что уже давно ничего не решаю. И это открытие жирным нефтяным пятном размазалось по моей душе. Стало вдруг настолько тошно, что я, схватив лишь сумочку, выскочила из квартиры.

Бежала по уличным тротуарам долго. Бежала в никуда, лишь бы подальше от всего.

- Алиса, забери меня, - тихо попросила, когда поздно вечером позвонила подруге.