Сарина Боуэн - Он

— Такая тесная, — выдыхает он.

Угол позволяет ему войти в меня только кончиком пальца, но этого достаточно, чтобы заставить меня стонать.

— Моему члену понравится в тебе, Вес. — Его губы впиваются в мою шею, осыпая мою влажную кожу жадными поцелуями. — И ты будешь умолять о нем.

Я содрогаюсь. Потому что он прав.

Когда его палец исчезает, я еле сдерживаю разочарованный стон. От этой мимолетной ласки я возбудился, как не знаю кто.

— Но не сегодня. — Он говорит это с такой решительностью, словно спорил о чем-то у себя в голове. Распутная улыбка возвращается на его лицо, когда он наклоняется и начинает покусывать мою челюсть. — Сегодня я хочу, чтобы ты трахнул меня. Я думал об этом весь день.

— Каннинг, давай ты заткнешься? — рычу я. — Иначе я чпокну тебя прямо здесь. Нагну через вон то бревно и возьму свое.

Влажные губы прижимаются в поцелуе к моему горлу.

— Обещания, обещания… — С этими словами он распутывает свои руки и ноги и, отпустив меня, с самым что ни на есть беззаботным видом уплывает назад.

Плавать со стояком чрезвычайно трудно. Но, может, мне стоит думать о своем перце как о спасательном плавсредстве. Или как о весле, потому что по ощущению он такой длинный и твердый, что в одиночку смог бы сдвинуть целое гребаное каноэ. Немного поплавав бок о бок, мы переворачиваемся на спины и, покачиваясь на воде, смотрим в чернильно-черное небо.

Заметив, как наши члены торчат из воды, словно салютуя луне, я смеюсь.

— Может, стоит что-нибудь с ними сделать?

Джейми прыскает.

— Лучше бы да. А то я тут умираю.

— Я тоже.

Не сговариваясь, мы поворачиваем обратно. Озерная вода, капая с наших обнаженных тел, заливает землистый берег. Джейми оглядывает аккуратную стопку своей одежды, потом говорит:

— Ладно, пофиг. — И надевает одни только боксеры, а остальное берет в охапку.

Я делаю то же самое. К счастью, пока мы быстрым шагом возвращаемся на стоянку, нам никто не встречается. Боксеры Джейми черные, а мои темно-синие, так что стыдливо прикрывать ситуацию с нашими членами не приходится, но все равно, разгуливать по городу в одном белье — слишком пикантное занятие даже для Лейк-Плэсида летом.

Моментом позже мы садимся в машину, и я выруливаю с парковки. И напрягаюсь, когда Джейми дотягивается до меня и через мокрые боксеры начинает ласкать мои причиндалы.

— Будешь так делать, я не смогу ехать прямо, — предупреждаю я.

— На дорогу давай смотри, — дразнит он. — Не переживай, нам недалеко.

Я морщу лоб, потому что планировал вернуться в общежитие, но у Каннинга, очевидно, на уме другая идея. Минут через пять он кивает в сторону гравийной дорожки справа от нас.

— Сверни вон туда.

Мои губы растягиваются в улыбке. Я понимаю, что он задумал. Это поворот к одной из наших прогулочных троп. Там и днем-то никого не бывает, а ночью тем более.

Я паркуюсь на расчищенном пятачке земли у тропы, и, не успеваю заглушить двигатель, как Джейми забирается ко мне на колени.

Я не преувеличивал. У меня и впрямь наркотическая зависимость от Райана Весли, и мне необходимо закинуться им прямо сейчас. Пару недель назад я был бы в шоке от такого расклада, но теперь мне ясно, как день, что абсолютно все в этом парне меня заводит — его хриплый голос, мощное тело, татуировки, покрывающие его золотистую кожу. Стоит мне оседлать его мускулистые бедра, и мой язык в тот же миг оказывается у него во рту.

Он вздыхает мне в губы.

— Ты такой похотливый кобель.

Не то слово. Я раскачиваюсь у него на бедрах, мои ладони скользят вверх-вниз по его широкой груди. Вопрос, хочу ли я замутить с этим парнем, на повестке дня уже не стоит. Вопрос теперь в том, смогу ли я от него отказаться. Но я вот-вот воспламенюсь и потому вытесняю эту мысль за борт.

Правда с выбором места для воспламенения я, судя по всему, поспешил. Переднее сиденье слишком тесное для того, чтобы вместить двух похотливых, как черт, хоккеистов. У меня уже сводит ноги, и, пока я верчусь, пытаясь устроиться поудобней, то нажимаю спиной на гудок, и воздух взрывает пронзительным звуком.

Вес начинает ржать и, когда я делаю новую попытку сменить положение, заходится смехом еще сильней.

— Может, на заднее сиденье? — хрипит он.

Во. Эта идея намного лучше. Вес перебирается назад первым — по пути заехав ягодицей мне по лицу, — я со шлепком плюхаюсь сверху, и теперь мы оба надрываем со смеху задницы. Лечь бок о бок нельзя, так что я сажусь на него верхом. И, наклоняясь, чтобы поцеловать, стукаюсь лбом о дверную ручку. А потом, схватившись от неожиданности за голову, умудряюсь заехать ему локтем прямо в глаз.

— Блядь! — вопит Вес. — Каннинг, ты меня убить пытаешься, что ли?

— Нет, но…

— Отбой! — командует он между смешками.

Да чтоб тебя. Из-за всех этих перемещений с маневрами, во время которых мой ноющий член терся о его тело, я чувствую, что если в ближайшее время не кончу, то официально сойду с ума.

— Сейчас все будет, — говорю ему я. Потом сажусь и стукаюсь головой о крышу машину.

— Угу, — отвечает он. — Вижу.

— Мы, хоккеисты, любим по-жесткому. — Я дотягиваюсь до его шорт на переднем сиденье, нахожу в заднем кармане бумажник и, бросив в него презерватив, приказываю: — Одевайся.

— Да, тренер. — Вид у него по-прежнему такой, словно он силится не заржать, но серые глаза теперь блестят страстью. Глядя мне в лицо, он приспускает боксеры.

Пока он одевается, я тоже снимаю боксеры, а потом, скрючившись сверху, беру его в рот. На медицинский вкус латекса не обращаю внимания. В нашем уравнении впервые не присутствует смазка, поэтому нужно хорошенько смочить презерватив слюной, прежде чем я начну объезжать его член.

Господи, вот никогда не подумал бы… Что однажды буду объезжать член другого мужчины.

— Бэби… — Его голос хрипловатый и низкий. — Мне очень приятно, то тебе вовсе не обязательно это делать. Дай мне бумажник.

Обшарив переднее сиденье еще раз, я передаю Весу бумажник, и он извлекает оттуда новый пакетик. Со смазкой. Через секунду в щель между моих ягодиц пробираются восхитительно скользкие пальцы и, потирая мой вход, заставляют меня дрожать.

— Как предусмотрительно, — выдыхаю я.

Вес не отвечает. Он слишком занят тем, что разрабатывает меня.

Когда мы занимаемся сексом, то всегда возникает один неловкий момент. Когда он начинает вталкиваться в меня, а мое тело еще не понимает соль шутки. Но теперь, когда я знаю, как это работает, оно не останавливает меня. Теперь я с нетерпением жду этого вторжения. И всего через пару минут отталкиваю Весову руку и опускаюсь к нему на колени.

С ним я обращаюсь абсолютно иначе, чем с женщинами. Он такой же большой и сильный, как я, и можно не волноваться о том, как бы не причинить ему боль. Его широкие плечи дают моим ладоням устойчивую опору. Приподнявшись, я жду, когда он приставит себя ко мне, и мы оба шумно вдыхаем, когда я плавно опускаюсь на его твердую плоть.

Мгновение я не двигаюсь. Мы замираем нос к носу и, моргая, смотрим друг другу в глаза. Язык Веса, высунувшись наружу, скользит по моей нижней губе, и я заныриваю языком ему в рот. Места для маневра немного, но это не имеет значения. Я объезжаю его короткими, резкими толчками. Угол божественен — я могу насаживать себя на него ровно так, как мне нужно.

Своими сильными ладонями Вес держит меня за задницу и при каждом толчке издает глухой эротичный стон. Когда наши рты вновь сливаются в поцелуе, мы начинаем тереться торсами друг о друга. Мой член, зажатый в ловушке между нашими животами, смазывает нас обоих каплями смазки.

Кульминация накатывает неожиданно. Только что я сражался с Весом за то, чьему языку в чьем рту место, а в следующую секунду сражаюсь с неудержимым позывом взорваться. И проигрываю.

— Блядь. Мне надо кончить.

Вес стонет мне в рот, я опускаюсь на него еще раз, и вот тогда на меня обрушивается оргазм. Он охватывает сразу все мое тело. По конечностям разносятся искры, и я, обвалившись вперед, утыкаюсь лицом Весу в шею. Мир становится расплывчатым по краям, но пока он бьется внизу, я ощущаю, как забрызгиваю его всего.

Внезапно он испускает похожий на рычание стон, и мышцы его шеи натягиваются. А потом, запрокинув голову, содрогается во власти разрядки.