То, что случилось потом, стало, вероятно, самой чудовищной проделкой Артура за все тридцать лет их с Полом нерушимой дружбы. Впрочем, Артуром руководили исключительно благие побуждения.
7
Дейзи не заметила, когда уснула: день выдался долгий. Она пыталась вспомнить, что осталось в холодильной камере ресторана и не пора ли покупать продукты, но решила, что на нынешний момент единственный способ выжить – это выспаться. Когда она открыла глаза, было 10 часов утра, и, совершая все последующие действия – подъем, умывание, одевание, – она тихо, но внятно бранилась себе под нос. Она бранилась, выскакивая из квартиры, соседи слышали ее брань, когда она прыгала на одной ноге по улице, обуваясь на бегу. Накануне вечером Миа все говорила и говорила, и ее было не остановить. Она рассказала историю их с Дэвидом любви, начав со дня знакомства и закончив последним телефонным звонком.
От брани Дейзи Миа проснулась, но не посмела высунуть нос из-под одеяла, пока подруга не скрылась за дверью.
Тогда она побродила по квартире, включила компьютер, решила не читать свою почту, потом передумала. Обнаружила письмо Крестона – вполне невинное, с просьбой дать о себе знать.
После этого исключительно смеха ради – для чего же еще? – она зашла на сайт знакомств. Не обнаружив ничего забавного, собиралась уже уйти с сайта, но в последний момент решила ознакомиться со случайной статистической выборкой. Перед ней предстал профиль одного-единственного кандидата. Похоже, она его где-то видела. Может, встречала на улице неподалеку? Мужчина обошелся без вульгарного или сомнительно смешного псевдонима. Удивительно, но его лицо показалось ей приятным, еще больше ее удивил мигающий под фотографией конвертик. Его послание было совершенно непохоже на те, что она читала, когда Дейзи регистрировала ее на сайте. Простые и учтивые слова вызвали у нее улыбку.
«Я жил в Сан-Франциско и работал архитектором. Меня посетила сумасшедшая идея написать роман, и его напечатали. Я американец – никто не совершенен – и теперь живу в Париже. Продолжаю писать. Никогда не регистрировался на сайтах знакомств и понятия не имею, что говорить и чего не говорить. Вы – шеф-повар, это достойное занятие, общее между нами то, что мы посвящаем дни и ночи творчеству, а потом делимся с людьми плодами нашего труда. Не знаю, что нами движет, но какое это счастье – принять безумный вызов и неустанно трудиться, чтобы порадовать других! Понятия не имею, как набрался смелости вам написать, и ответите ли вы. Почему герои романов решительнее нас? Почему они готовы на все, а мы – нет? Может, причина их побед – свобода? Сегодня вечером я буду ужинать в «Уме», это ресторан на улице 29 Июля. Прочитал, что шеф будет готовить печеную дорадо с травами из далеких стран с волшебным вкусом, к тому же я люблю улицу 29 Июля, там порой бывает очень красиво. Если вас соблазнит кулинарный изыск, то я вас приглашаю, причем без всяких задних мыслей.
Искренне ваш
Миа поспешно закрыла письмо, как будто оно обожгло ей глаза, но все смотрела и смотрела на экран. Какое-то время держалась, словно боясь нарушить запрет, но ее хватило ненадолго. Если бы мать узнала о том, что Миа хотя бы подумала о знакомстве вслепую, она бы ее распяла, а Крестон помог бы поглубже загнать гвозди.
Почему персонажи романов решительнее нас?
Сколько она переиграла ролей, мечтая о свободе, которую они ей давали! Сколько раз Дэвид твердил ей, что публика влюбляется не в нее, а в ее героиню, сколько раз добавлял, что реальное знакомство с ней многих разочаровало бы!
Почему они готовы на все, а мы – нет?
Она распечатала письмо и сложила его вчетверо. Теперь, не решаясь или просто боясь сказать или сделать то, что ей хочется, она будет повторять эти строки.
Может, причина их побед – свобода?
Этот человек прав… Почему бы и нет?
Ее пальцы сами собой легли на клавиатуру.
«Дорогой Пол,
мне очень понравилось ваше письмо. Я тоже никогда раньше не посещала таких сайтов. Наверное, я подняла бы на смех подругу, если бы та призналась, что согласилась поужинать с незнакомцем. Вы прикоснулись к истине. Покоряет ли нас свобода, доступная вымышленным персонажам, или то, как эта свобода их преображает? Почему они готовы на все, а мы – нет? (Простите, что повторяю за вами, я не писатель.)
В реальности я не сталкиваюсь с ними, а потому буду рада поговорить с теми, кто вдыхает в них жизнь. Вам, наверное, доставляет огромное удовольствие осуществлять с их помощью все, что вам захочется. Или порой они сами диктуют вам свою волю?
Вы, без сомнения, занятой человек. Захочется ли вам все это обсуждать?
До вечера, причем без всяких задних мыслей.
P.S. Я англичанка и тоже далека от совершенства».
Лорэн дождалась, пока отойдет официант, залпом выпила лимонад и вытерла губы тыльной стороной ладони.
– Ты даже меня зацепил! – воскликнула она.
– А ведь правда неплохое письмо получилось? – довольно спросил Артур.
– Во всяком случае она ответила. Ты, похоже, на все готов, лишь бы помешать ему улететь в Корею, но ты неправ.
– Ты сама придумала эту игру.
– Еще до его разговора с издателем…
– Пускай полетит на свою книжную ярмарку, главное – чтобы вернулся назад.
– И до того, как он рассказал о другой причине этой поездки.
– Ну вот, тем более!
– Как ты собираешься заманить его в этот ресторан?
– Тут мне понадобишься ты.
– Ты без меня как без рук.
– Я навру, что у меня ужин с важной клиенткой и мне нужно подкрепление.
– Он уже семь лет не работает по специальности. Чем он может быть тебе полезен?
– Может, как переводчик?
– Ты болтаешь по-французски не хуже, а то и лучше, чем он.
– Он хорошо знает Париж.
– А что за проект?
– Хороший вопрос. Пол мог бы застать меня врасплох.
– Скажи, что речь идет о ресторане.
– Почему это должно заинтересовать нашу мастерскую? Ведь мы так далеко отсюда.
– Может, очень большой ресторан?
– Лучше – американская сеть, решившая открыть свою точку в Париже.
– Он поверит?
– Куда он денется! Здесь мог бы открыться «Синдбад», это его любимый ресторан в Сан-Франциско.
– Какую роль в этой истории ты отводишь мне?
– Если я накинусь на него один, он может что-то заподозрить и отказаться, а если ты меня поддержишь, он уступит – ради тебя.
– Низкое коварство и грубое вторжение в его частную жизнь.
– Пускай, это для его же блага. Что до вторжения, то вам обоим лучше помалкивать. Понимаешь, на что я намекаю?
– Собираешься нас упрекать, что мы спасли тебе жизнь?
– Вот и я намерен спасти ему жизнь. У него не будет никаких оснований меня упрекать.
– А вот и будет – в ту самую секунду, когда он смекнет, что ты его провел. Остаток вечера превратится в сущий ад. Представляешь, какой у нас будет разговор?
– Не у нас – нас там не будет.
– Ты отправишь его ужинать с незнакомкой, условившейся о свидании через сайт знакомств, а он будет думать, что ему предстоит беседовать с клиенткой об архитектуре? – Лорэн рассмеялась. – Хотелось бы мне на это посмотреть!
– Мне тоже, но не нужно заходить слишком далеко.
– Ничего не выйдет, они все поймут еще до того, как им подадут закуски.
– Не исключено. Но если у нас есть хоть крохотный шанс на успех, почему бы не попытать счастья? Сколько раз у себя в операционной ты совершала невозможное, махнув рукой на тех, кто тебя отговаривал?
– Не пытайся задеть меня за живое. Не знаю, чем обернется наша затея: не то шуткой, не то позором.
– Может, и тем и другим. Но не исключено, что все получится.
Лорэн попросила счет.
– Куда теперь? – спросил ее Артур.
– Собирать чемоданы и искать отель. Боюсь, завтра он выставит нас за дверь.
– Отличная идея! Сегодня же вечером сворачиваем лагерь. Лучше я покажу тебе Нормандию.