Тони Парсонс - One for My Baby, или За мою любимую

Джош неопределенно фыркает:

— А ты, наверное, почувствовал незримые толчки Великой Силы? Некую осмысленность присутствия в ресторане старого повара? Ты, конечно же, в очередной раз стал свидетелем проявления воздействия на человека одной из величайших тайных сил Востока?

— Я просто говорю, что он ничуть не испугался противника. Вот и все. А должен был бы.

Но Джош меня не слушает. Он быстро расправляется со своим блюдом, одновременно мечтая о шикарной блондинистой клиентке из высшего общества, которая должна заявиться к нему в офис ровно в два часа. Он мысленно оценивает свои шансы и составляет план действий. Но мне все равно хочется объяснить ему кое-что еще.

— Я подумал о том, как это, наверное, здорово — идти по жизни, не испытывая страха ни перед чем. Только представь, какой раскрепощенной чувствует себя такая личность, Джош. Вообрази, сколько свободы предоставляет подобное состояние. Ведь если ты ничего не боишься, значит, тебе никто не в состоянии причинить боль и страдания.

— Ну, если только при помощи бейсбольной биты, — ворчит Джош. — Кстати, как поживает твой старик? Все еще трахает мисс Швецию?

— Мисс Чехию. Он съехал от нас, но чувствует себя неплохо.

Джош понимающе кивает:

— Ты должен снять перед ним шляпу. Представляешь, в его-то возрасте иметь такую силу! Его нельзя осуждать.

— Но я не хочу, чтобы мой отец был таким жизнелюбом. Да и никому бы не захотелось. Да, конечно, его поступок в каком-то смысле вызывает восхищение в отношении его здоровья. Но с другой стороны, вряд ли кто-нибудь желал, чтобы подобное произошло с его родным отцом.

— Согласен. Примером для подражания его не назовешь. Да и что тут особенного? Подумаешь, хозяин трахается с прислугой!

— Ему и не нужно являться примером для подражания. Но мне хочется какой-то стабильности в жизни. Немножко тишины и покоя. По-моему, именно этого все дети и хотят от своих родителей. Разве нет? Пожалуй, это самое лучшее, что они могут тебе предложить, — чуть меньше забот и проблем. И мне очень неприятно сознавать, что мой отец гоняется где-то за молодыми чешскими девчонками, а также изо дня в день накачивает бицепсы и другие части своего тела. Я хочу, чтобы он серьезно задумался о более важных вещах. У него имелось для этого предостаточно времени. И он должен все понять. У отца была своя молодость, и он ее прожил. Но ведь теперь никто не желает стареть.

— Ну, если у кого-то действительно получается не стареть, то почему бы и нет?

— И никто не желает сдаваться и уступать дорогу следующему поколению. Все стремятся получить и использовать еще один шанс.

— Так что же в этом предосудительного?

— Все это — какая-то насмешка над прошлым. Каждый раз, когда начинаешь все заново, значение твоей предыдущей жизни уменьшается. Неужели это не понятно? Жизнь как бы становится изрубленной на крохотные кусочки. Если ты проделал бесконечное число попыток начать все сначала, то у тебя, скорее всего, ничего никогда не выйдет. Ведь чем больше стараешься, тем более жалкими выглядят твои потуги. Это что-то вроде одноразовой любви. Попользовался, выкинул и пошел за следующей порцией. А это уже не любовь, а какие-то отбросы.

— Неужели ты сам не хотел бы получить от судьбы еще один шанс, Элфи? — спрашивает Джош.

— Он у меня был. И я им уже воспользовался.

Я прихожу на работу и обнаруживаю в учительской Джеки Дэй, которая вдохновенно читает «Сердце — одинокий охотник». Она уже оделась для работы и теперь сидит в кресле в своих желтых резиновых перчатках, синем нейлоновом халате и туфлях без каблуков, но приступать к своим обязанностям, похоже, не торопится.

— Ну, как поживает Мик? — тут же интересуюсь я. — Продолжает мечтать?

— Добрый день, — отвечает она, не глядя на меня.

В учительскую заходит Ленни-гуляка. Ленни — один из тех низкорослых толстяков, которые вечно расхаживают с таким важным и самоуверенным видом, словно они на самом деле высокие и стройные красавцы. Так же как и мне, Ленни довелось поработать учителем английского языка в Азии. Он преподавал в Маниле и Бангкоке и превратился в жирного, обрюзгшего типа. Так нередко случается с европейцами, если они большую часть свободного времени проводят в пивных барах. Кстати, в Азии у Денни было гораздо больше любовниц, нежели на родине. Все кончилось тем, что теперь он смотрит на женщин так же, как фермер, оценивающий породистую корову. О его распутной жизни, между прочим, здесь уже слагают легенды.

— Ты обратил внимание на ту малютку-полячку из группы продвинутых новичков? — обращается он ко мне, мечтательно закатывая глаза. — Я был бы не против выразить ей свою солидарность лично. Как ты считаешь, Элфи? Я бы не возражал, если бы «этот товарищ» подержал своими пальчиками мое персональное орудие производства.

— Полагаю, Ленни, в Польше уже нет коммунистов.

— А мне она все равно почему-то представляется маленькой красной шалуньей! — настаивает Ленни-гуляка. И тут он замечает Джеки. — Ах, вот и наша девочка из Эссекса. Самого что ни на есть доброго тебе утра, моя красавица! — Он приближается к ней своей знаменитой развязной походкой и, как настоящий собственник, небрежно кладет ей руку на плечо. — Если ты слышала эту шутку, то сразу же останови меня. Итак, почему девушки из Эссекса ненавидят вибраторы? Ну, сдаешься? Да потому что…

Джеки тут же резко вскакивает со своего места. Глаза ее сверкают. Она случайно задевает ногой ведро, и в учительской раздается грохот.

— Потому что они этими вибраторами расшатывают себе зубы, — отчетливо произносит она. — Я уже слышала этот анекдот, Ленни. Да-да, именно этот. Ну а что еще, по мнению девушки из Эссекса, можно делать с вибратором? Разумеется, сосать его. Так ведь, Ленни? Так что ты опоздал. Твоя шуточка устарела!

— Ну, не кипятись ты так, это всего лишь шутка, — пытается оправдаться Ленни.

— Я слышала все анекдоты из этой серии, — упрямо продолжает Джеки. — Почему девушка из Эссекса моет голову в раковине на кухне? Потому что только там моют овощи, в том числе кочан капусты, который находится у нее на плечах. Ну а что общего у девушки из Эссекса и пивной бутылки? Ну, давай же, Ленни, попробуй догадаться.

— Не могу, — признается он, почесывая макушку.

— Они заполнены только до горла. То, что выше, — пустое.

— Забавно! — хихикает Ленни.

Но Джеки даже не улыбается и в том же тоне продолжает:

— Ты так считаешь? Тогда оценишь еще вот такую шутку. Что общего у блондинки из Эссекса и самолета?

— У них есть «черный ящик», это я знаю, — кивает Ленни и тут же добавляет: — Но тот «ящичек», что у девушки, мне нравится куда больше!

— Неужели? — презрительно фыркает Джеки. — И все же могу поспорить, что таких анекдотов я знаю куда больше, чем ты. Мне приходилось слушать их куда чаще! Ну, скажи, в чем разница между девушкой из Эссекса и комаром? Так вот, комар перестает сосать вас, если вы с силой хлопнете его по башке. А какие трусики предпочитает девушка из Эссекса? Конечно, такие, чтобы грели лодыжки. А что нужно сделать, чтобы у девушки из Эссекса загорелись глаза? Надо посветить ей в ухо фонариком.

Ленни расплывается в улыбке, но я чувствую, как он напрягся. Джеки стоит перед ним, по-прежнему держит в руке свою книгу «Сердце — одинокий охотник» и изо всех сил старается говорить ровно. Однако голос ее временами предательски дрожит.

— Я слышала все шутки про девушек из Эссекса. И знаешь что, Ленни? Мне не смешно.

— Ну, не надо горячиться, — снова успокаивает Ленни. — Я же не имел в виду никого конкретно.

— Я понимаю, что ты не имел в виду никого конкретно, Ленни. Более того, я даже догадываюсь, что девушки из Эссекса тут ни при чем. Я прекрасно понимаю, что такой мужчина, как ты, считает всех женщин абсолютными дурами и шлюхами.

— Неправда! Я очень люблю женщин! — возмущается Ленни и поворачивается ко мне. — Надеюсь, это прозвучало у меня не так, как у Хулио Иглесиаса?

— Зря надеешься, — хмыкаю я.

— Я успела понять еще кое-что, — со вздохом произносит Джеки. — Только одну личность в этой комнате можно назвать тупой шлюхой. Но что самое главное, Ленни, эта личность — не я.

Она прячет книгу за пазуху, берет ведро и молча выходит из учительской, не произнося больше ни слова.