И вот он, накормленный и уложенный на кровати, смотрел на нее своими серыми как у отца глазами, волнуя ее еще больше. Ник помахал своими крохотными ручонками и так широко и солнечно улыбнулся ей, что, не сдержавшись, Эмили наклонилась и быстро поцеловала его в тёплую щечку.
— Ты действительно самый хитрый малыш, которого я когда-либо видела. — Эмили улыбнулась ему в ответ и ласково погладила его по голове, прекрасно зная, чего он желает. — Ты ждешь сказку на ночь, да? — В ответ он более энергично замахал ручками, улыбка его стала шире, от чего сердце Эмили почти растаяло. — Ты хоть знаешь, что ты единственный мужчина, которому я хочу рассказывать сказки? — Малыш весело загукал. Покачав головой, Эмили тихо начала, с умилением глядя на малыша: — В далёком-далёком царстве жил строгий, но очень мудрый царь. И было у него три сына. Однажды царь очень тяжело заболел и позвал к себе своих сыновей. Он велел им найти лекарство, которое сможет излечить его, потому что его врачи были бессильны. И три храбрых принца, спешно оседлав своих коней, пустились три в разные стороны, дабы найти способ вылечить своего горячо любимого отца.
Старший сын набрёл на город, где жили опасные разбойники. — Чем больше рассказывала Эмили, тем быстрее успокаивался малыш, а потом он и вовсе затих, внимательно слушая Эмили, и если бы не его возраст, она бы подумала, что он понимает каждое ее слово. Снова улыбнувшись ему, она тихо продолжила: — Старшего принца хотели пленить, не поверив, что он сын царя. Тогда он бросил вызов главе разбойников и победил его в честном бою, за что разбойники сделали его своим предводителем. И все сокровища разбойников теперь принадлежали ему. Царевич вошел в сокровищницу и вдруг увидел небольшую чашу, которая стояла в стороне от всех на каменном выступе. И словно из ниоткуда из нее лилась вода. На вопрос царевича, что это такое, ему ответили, что это чаша с волшебной водой, которая может вылечить любую хворь. Но она лечит только тех, кто чист душой. И еще, до чаши нельзя дотрагиваться рукой, иначе вода полностью высохнет. Обрадовавшись, что нашел, наконец, заветное лекарство, которое поможет его отцу, и уверенный, что донесёт это до дворца, старший царевич просунул две палки меж двумя круглыми ручками, взял чашу, спрыгнул на коня и помчался домой.
Средний царевич попал в царство кровожадных людоедов, которые убивали своих пленников ради забавы и оставляли себе головы поверженных, как трофеи…
— Что за страшную сказку вы рассказываете Никки на ночь? — послышался тихий бархатный мужской голос с порога.
Встрепенувшись от того, что ее застали врасплох, Эмили быстро обернулась, но так и не смогла ничего ответить. Лениво прислонившись плечом к косяку двери и скрестив руки на невероятно широкой груди, у порога стоял отец Ника в одной белой льняной рубашке, тёмных бриджах из оленей кожи и высоких черных сапогах. Было так странно видеть его без свободно сидящего на нем каррика. Но не это поразило ее. Рубашка обтягивала широкие плечи и сильные руки, а бриджи облегали напряженные длинные ноги. Он был довольно высоким мужчиной. И Эмили снова не могла не отметить, как он красив даже со своей многодневной щетиной, которая закрывала почти всё его лицо, ярко выделяя задумчивые серебристые глаза, которые сейчас с опасным блеском смотрели на нее так пристально, что сердце Эмили забилось тревожными ударами. Золотистые волосы растрепались и падали ему на лоб, делая его вид еще более домашним.
Эмили вдруг поняла, что в нем таится невероятная сила и мощь, которая в любой момент может быть направлена на нее, но это почему то не пугало ее, а жутко волновало. Как так? Почему она не боялась его? Ведь мужчинам было так легко ранить женщину, обидеть и унизить. Они наслаждались своим преимуществом над слабым полом, пытаясь доминировать над ними. Почему тогда стоявший перед ней мужчина не вызывал в ней ни отвращения, ни страха и презрения? Только потому что был отцом этого замечательного малыша?
Тяжело дыша, Эмили отвернула от него свое лицо, вдруг ощутив себя невероятно одинокой и почти потерянной. Как странно, до сих пор ей было терпимо жить одной. Она была даже в некоторой степени счастлива от этого…
— Так что же вы всё-таки рассказывали Нику? — тихим голосом повторил он, ожидая ответа.
Голос, полный любопытства и мягкости. Голос, лишенный жестокости и гнева. Голос, пугающий ее не на шутку.
— Я рассказывала ему сказку.
— Да, но можно было рассказывать о мышах или слонах. Разве тема животных больше не актуальна?
Его вопрос почему-то заставил Эмили улыбнуться. И снова она поразилась тому, что может улыбаться от слов мужчины. Этого мужчины! Хорошо, что он не видел это, потому что она сидела к нему спиной. Ей почему-то не хотелось показывать ему то, что его слова могут заставить ее улыбаться.
— Ему не важно, о чем я рассказываю. — Эмили с нежностью взглянула на малыша и добавила: — Кажется, ему нравится мой голос. Он успокаивает его.
«Как и меня» — вдруг подумал Габби, оторвавшись от косяка двери и медленно шагнув в комнату, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее.
— А как называется ваша сказка? Никогда прежде не слышал ее.
— Я… я еще не придумала ей названия, — сбивчиво ответила Эмили, почувствовав, как он приближается к ней. И как при этом сердце бьется всё быстрее.
— Не придумали? — Габби остановился у подножья кровати, и ему в глаза снова бросилась ее длинная рыжая коса, лежащая на ее спине и переливающаяся одновременно цветом красного дерева и расплавленного золота. Какие странные волосы. — Что значит, не придумали?
— Я импровизирую, чтобы Ник заснул.
— Вы умеете сочинять сказки? — Габби был приятно удивлен тем фактом, что у нее оказалась не только живая фантазия. Но и острый ум. И снова он подумал о том, как ей угораздило быть замешенной в похищении Ника. — И что же произошло со средним царевичем?
— Злой царь велел схватить его и обезглавить. Никто не пришел ему на помощь, и среднего царевича казнили.
— Как ужасно! Я и не представлял, что в нынешних сказках принято убивать царевичей.
Эмили снова не смогла сдержать улыбку. По-прежнему не глядя на него.
— Не всё так ужасно. В тот момент мимо лагеря как раз проезжал старший царевич и, увидев, что произошло, бросился к своему брату. Он успел дать ему воды из волшебной чаши и спас брата, но вода из чаши перестала литься. Она закончилась.
Габби удивленно приподнял брови, по-настоящему заинтригованный сюжетом этой необычной сказки.
— И как теперь они могли спасти отца?
Боже, ему казалось, что его обволакивает не только ее голос, который заставлял его испытывать необъяснимые чувства! Она манила его всем, что делала, тем, что говорила. Это было похоже на помешательство. Или сумасшествие.
В этот момент она подняла к нему свое прелестное лицо и совсем тихо сказала:
— Ник заснул.
У него перехватило дыхание, когда он снова заглянул в ее невероятно яркие изумрудные глаза. Непостижимо, но он едва мог дышать, едва мог владеть собой, когда видел ее лицо. И чем больше он находился с ней, тем сильнее подавался ее притяжению. Черт побери, она притягивала его сильнее ветра! Если он еще пару минут будет стоять здесь и смотреть ей в глаза, он окончательно забудет о том, что ему нужно было сделать.
Сжав руку в кулак и сделав глубокий вдох, чтобы прийти в себя, Габби выпрямился и насупил брови, дабы показаться равнодушным и холодным.
— Мы выезжаем рано утром после завтрака. — Он развернулся и направился к двери, но у порога остановился и бросил через плечо: — Расскажете свою историю завтра.
Было раннее утро. За окном всё ещё шёл тихий снег. Легкий ветер нежно подбрасывал крупные хлопья, аккуратно складывая их в небольшие сугробы. В доме стояла приятная тишина. Эмили медленно обернулась к малышу, который сжав своей маленькой ручкой ее палец, сладко спал, прижавшись к ней. Она невольно улыбнулась ему, ощущая в груди щемящую нежность. Он покорял ее с каждым днем всё больше и больше, не оставляя никаких шансов забыть его, даже когда она передаст крошку его матери, а затем уедет. Это событие казалось таким близким, но в то же время таким далеким, что сейчас хотелось думать о чуде обретения, а не потери.
Испытывая сильную жажду, Эмили еще раз посмотрела на малыша, который даже не пошевелился, когда она осторожно высвободила свой палец, медленно встала с кровати и обложила малыша подушками с обеих сторон. Она надеялась, что он не проснется, пока она быстро сходит на кухню, попьет воды и вернётся. Надев платье и проведя рукой по распустившимся длинным волосам, Эмили решила заплести косу после посещения кухни, иначе потратит драгоценное время. Да и остальные вероятно спят, так что ей не будет неловко появиться перед людьми с распушенными волосами.