Ему следовало загодя предупредить ее, доходчиво втолковать, что к чему. Элисса разумная женщина — упрямая и своевольная, но отнюдь не глупая. Он должен помнить об этом и в дальнейшем вести себя соответственно.
А пока Адриан собирался доставить Элиссу в лагерь Четвертого полка легкой конницы в надежде, что она сумеет отыскать своего брата и что Питер будет цел и невредим, на худой конец, хотя бы жив. Потом он нанесет визит генералу Кламмеру и встретится с Бекером. Со временем он познакомит их с Элиссой… а может, предоставит ей добиваться расположения Бекера по собственному усмотрению.
Элисса стояла у задней стенки палатки, опираясь на ручку метлы, которую ухитрилась где-то раздобыть. Она только что закончила выметать камешки и пыль.
— Я сделала все, что в моих силах. Надеюсь, теперь мы можем отправиться на поиски Питера?
Адриан усмехнулся, любуясь ее раскрасневшимся от возбуждения лицом. Его пульс участился, кровь вскипела неодолимым желанием немедленно затащить Элиссу в постель, но он заставил себя забыть об этом.
Адриан отметил, что Элисса распаковала и развесила скудный запас их одежды на веревке, натянутой вдоль задней стены, а на полу аккуратно выстроила в ряд его сапоги и крепкие башмаки. Потом он посмотрел на узкие койки, разделенные проходом, и его охватила досада. Наклонившись, Адриан сдвинул их. Теперь все выглядело так, будто они намерены спать вместе.
— Вы должны играть роль моей женщины, не забыли?
Элисса с беспокойством посмотрела на койки, но спорить не стала.
— Теперь мы можем идти?
— Подождите минуту. — Адриан подошел к входу. Полотнища палатки были распахнуты, впуская внутрь легкий ветерок. — Идите сюда, — сказал он, повернувшись к Элиссе.
Что-то в его голосе заставило Элиссу насторожиться. В конце концов она с нерешительным видом подчинилась, подошла и стала напротив него в просвете между полотнищами.
— Что?.. Что вы задумали?
Палатка стояла чуть в стороне от остальных, и тем не менее с того места, где они находились, были видны не меньше десятка людей, бродивших вокруг. Потянувшись к Элиссе, Адриан заключил ее в объятия и впился в губы обжигающим поцелуем. На мгновение Элисса напряглась и замерла, крепко упершись ладонями в грудь полковника. Потом из ее уст вырвался короткий негромкий стон, и она обняла его руками за шею, целуя в ответ.
Намерения Адриана были куда более скромными. Демонстрируя посторонним их страстный поцелуй, он хотел показать всем, что она принадлежит ему, заявить на нее права на виду у солдат, чтобы у них не оставалось никаких сомнений в том, что она — его женщина. Но теперь, когда мягкие губы Элиссы затрепетали, а дыхание вырывалось из груди короткими судорожными толчками, Адриан почувствовал, как в его чреслах запульсировала кровь. Его восставшая плоть окаменела, и он вдруг испугался, что окружающие решат, будто именно он принадлежит Элиссе, а не наоборот.
И они, черт возьми, были бы правы.
Он с усилием оторвался от губ Элиссы, желая одного — увлечь ее в палатку, сорвать с нее простую одежду и предаться любви. Но вместо этого Адриан поднял голову и отстранил от себя девушку, стараясь не замечать смущения на ее лице и румянца вожделения, выступившего на щеках.
— Закончим позже, — хрипло произнес он и, развернув Элиссу в направлении, куда они собирались идти, крепко, по-хозяйски шлепнул ее чуть пониже спины.
От его внимания не укрылись ни огонек досады, блеснувший в глазах девушки, ни напряжение в ее приподнятых плечах. Она открыла рот, собираясь обрушиться на Адриана с упреками, но он вновь заключил ее в объятия и заставил умолкнуть еще одним быстрым крепким поцелуем.
— Вы сами так решили, милочка, — шепнул он ей. — Не забывайте о своих обязанностях.
Элисса отпрянула и заставила себя улыбнуться. Входя в роль, она подмигнула Адриану и послала ему дерзкую улыбку.
— Как скажете, господин полковник.
Ее осанка неуловимо изменилась, даже речь зазвучала по-иному, менее изысканно, чем прежде. Адриан подумал, что ее мать права и Элисса действительно не лишена актерского дарования.
— Идемте, — сказал он. — Нас ждут более важные дела, нам некогда стоять здесь и попусту тратить время.
Глаза девушки сузились, и на мгновение показалось, что она готова отвесить Адриану пощечину. Но потом она растянула губы в той самой улыбке, которой обольщала Петтигрю и своих прочих ухажеров.
— Я припомню вам это. И когда мы останемся вдвоем, — промурлыкала она, окидывая полковника взглядом, — найду способ заставить вас заплатить за свои слова.
Они шагали по лагерю, провожаемые взглядами окружающих. Проходя мимо солдат на пути к расположению кавалеристов Кински, Адриан властно обнял Элиссу за талию. В армейской среде слухи разносятся быстро, и теперь уже многие знали о полковнике, только что прибывшем в лагерь в сопровождении женщины, и об избиении здоровяка турка, который на нее покусился.
Уже от одной мысли о том, что на Элиссу напали, у Адриана дыбом вставали волосы. Будь насильник его подчиненным, полковник непременно приказал бы высечь его. А так он лишь старался не привлекать к себе и Элиссе больше внимания, чем требовалось.
Прошло немало времени, прежде чем они добрались до участка, на котором расставили палатки солдаты легкой конницы. К этому часу над горизонтом уже занимался багровый закат. Тут и там полыхали костры, и в воздухе носились далекие переливы гармоники.
Адриан повел Элиссу прямиком к палатке командира, внимательно присматриваясь к офицеру с песочно-желтыми волосами, который сидел у входа с оловянной кружкой кофе в руках.
— Добрый вечер, майор, — сказал он. — Я полковник Кингсленд, Третий полк британских драгун.
Долговязый офицер вытянулся во весь рост по стойке смирно.
— Майор Берг, Четвертый полк легкой кавалерии Кински. — Адриан был без головного убора, поэтому майор не стал отдавать честь, лишь широко улыбнулся. — Англичанин, значит. Вы не прихватили с собой еще пару тысяч человек?
Адриан улыбнулся в ответ:
— Очень жаль, но я один. Я прибыл к вам в качестве советника.
Майор не удивился, хотя на его лице явно читалось разочарование. После ряда поражений австрийцы отчаянно нуждались в подкреплении.
— Чем могу служить, полковник?
— Я ищу лейтенанта Таубера. Не знаете ли вы случаем, где его можно найти?
Майор окинул Элиссу оценивающим взглядом и кивнул:
— Лейтенант Таубер отправился к фельдшеру на перевязку. Он вернется с минуты на минуту.
— П-перевязка? — Лицо девушки побледнело. Казалось, она не знает, радоваться ли ей, что брат жив, или горевать по поводу его ранения. — Питера ранили?
— Ему рассекли саблей плечо, — ответил майор. — Еще лейтенант получил удар по голове, но особой опасности нет, и он быстро поправляется.
— Слава Богу!
Адриан почувствовал, как прижавшееся к нему хрупкое тело Элиссы трепещет от облегчения.
— Вы позволите подождать его здесь? — спросил он.
— Да, разумеется. Чувствуйте себя как дома, полковник. Как я уже сказал, лейтенант вернется через… — Майор умолк, переведя взгляд на высокого светловолосого офицера в темно-серой форме, который быстро шагал по лагерю. Его движения казались чуть скованными, голова была обмотана широким бинтом. — А вот, кстати, и он.
Адриан улыбнулся:
— Спасибо, майор.
Подгонять Элиссу не было нужды. Она уже подхватила юбки и бегом бросилась к брату.
— Питер! Питер, подожди!
Молодой человек обернулся на звук голоса, и его лицо просияло:
— Элисса! Господи, неужели это действительно ты?
— Да, это я! — Она бросилась ему в объятия, смеясь и плача. По щекам ручьями бежали слезы радости.
Питер отстранился, чтобы как следует рассмотреть сестру, потом опять прижал к себе.
— Не верю собственным глазам. Ради всего святого, что ты здесь делаешь?!
— Это долгая история, — вмешался Адриан, не давая Элиссе раскрыть рот. — Мы можем где-нибудь уединиться?
Питер бросил взгляд на его эполеты.
— Разумеется, полковник. Следуйте за мной. — Крепко обнимая сестру, которая беспокоилась из-за повязки на его голове и спрашивала, не больно ли ему, Питер взял лампу и повел компанию к небольшой пыльной площадке. Там никто не мог им помешать.
Совсем еще молодой — ему едва исполнилось двадцать — Питер был так же изящен и светловолос, как Элисса, но глаза у него были не голубыми, а светло-карими. Стройный, широкоплечий красавец с безупречно вылепленными скулами и светлыми бровями, Питер тем не менее внушал впечатление твердости и силы. Тяжелые сражения уже оставили свой след на его чертах.