Доминик тяжело вздохнул и закрыл дверь. Ему хотелось пойти к Арли и объясниться или выпить бутылку бренди, стоящую на столе, и таким образом забыться. Победил бренди.
Арли рано проснулась на следующее утро и присоединилась к остальным гостям, которые тоже поднялись рано, хотя накануне веселились допоздна. Сегодня она прихорашивалась особенно тщательно, надеясь привлечь внимание одного мужчины. Кто знает? Может, ей удастся уехать с этого приема с женихом. Тогда ей, по крайней мере, не придется мириться с таким опекуном, как Рочфорд.
Прошлой ночью Арли впервые ощутила некую близость с Домиником, особенно когда он утешал ее в лабиринте, а потом в ее комнате, когда читал ей. Рочфорд искренне о ней беспокоился. Но затем Арли совершила ошибку и пошла к нему в комнату, где застала его с герцогиней Вероникой. Несмотря на усталость, девушка не могла уснуть и долго ворочалась в своей постели. Всю ночь ее преследовало воспоминание о том, какое у герцогини было выражение лица, когда она смотрела на Арли поверх плеча Доминика. Словно Вероника каким-то непостижимым образом прочла мысли Арли и хотела сказать ей: «Ха, он мой, а ты его никогда не получишь!»
Арли гордо вздернула подбородок. Неудивительно, что Доминик не хотел, чтобы она путалась у него под ногами. Он полагал, что такая жизнь абсолютно нормальна для человека его положения. Ну, если Доминик хочет, чтобы подопечная поскорее исчезла из его жизни — так тому и быть. Она найдет человека, заслуживающего ее любви и привязанности, человека, который ей подойдет, а опекун больше не будет иметь на нее никакого влияния. Если он хочет всю жизнь спать с замужними женщинами, Арли не будет стоять у него на пути.
Полная решимости изменить свою судьбу, Арли вышла из комнаты и тут же столкнулась с Дэниелом. Он выглядел отдохнувшим и привлекательным в темно-сером костюме и высоких, до колена, сапогах. Дэниел взял ее руку и легко коснулся ее губами:
— Мисс Уитман, как вы себя чувствуете? Я был весьма обеспокоен, когда вы вчера ушли так рано. Я слышал, что вы заболели.
Арли улыбнулась, тронутая его заботой:
— У меня просто немного болела голова, — ответила она, отметив, что он не отпустил ее руку, а продолжает сжимать ее в ладони. — Но я прекрасно себя чувствую сегодня. Уверена, только мое волнение послужило причиной вчерашнего недомогания.
— Не могу передать вам, как я счастлив, что с вами все в порядке!
Он, не отрываясь, смотрел в лицо Арли, его взгляд скользнул на ее губы. Девушка почувствовала себя неловко и начала переминаться с ноги на ногу. Дэниел тут же отпустил ее руку.
— Мы все идем на прогулку. Не хотите присоединиться?
Он указал на большую группу гостей, поднимавшихся на холм. День выдался немного прохладным, но обещал быть приятным, и Арли решила, что прогулка с американцем пойдет ей на пользу. Это уж точно будет лучше, чем сидеть взаперти и мрачно размышлять о низком моральном облике опекуна и о своем глупом влечении к нему. Девушка кивнула:
— С удовольствием.
Молодой человек отреагировал на ее слова по-мальчишески счастливой улыбкой, потом предложил руку. И Арли последовала за ним, наслаждаясь беседой и неторопливой прогулкой.
Казалось, чем дальше они отходили от особняка, тем свободнее она чувствовала себя. С Дэниелом было легко и приятно беседовать, он обладал умом и прекрасным чувством юмора — все качества, которые должны быть у мужа.
— Вчера на балу только о вас и говорили, — сказал он, прервав размышления Арли.
— Надеюсь, в этом нет ничего дурного.
Он усмехнулся:
— Конечно, в этом нет ничего дурного. Дорогая мисс Уитман, вы очень наивны в том, что касается вашей красоты и обаяния. Боюсь, у меня есть соперники, также претендующие на ваше внимание.
Его слова одновременно и обрадовали, и опечалили Арли. Она хотела нравиться молодому человеку, хотела даже, чтобы он за ней ухаживал. Но, с другой стороны, что-то в ней восставало против этой мысли. Трудно влюбиться в кого-то другого, когда она ночей не спала из-за того, что испытывала к Рочфорду. Арли не понимала, что именно она чувствует к своему опекуну. Но знала, что когда прикасается к Доминику, по ее телу пробегает электрический разряд, устремляющийся прямо к груди, и между бедер все начинает ныть от какого-то смутного желания. Никто никогда не вызывал у нее таких ощущений…
— Вас называют лондонской тайной за семью печатями.
— Правда… почему?
После того как Дэниел придержал Арли за спину, помогая ей обойти большой камень, он не стал убирать руку:
— Потому что Рочфорд никому и словом о вас не обмолвился. Лэнгли что-то говорил, но ему, естественно, никто не поверил. Не то чтобы Лэнгли лгун, но известно, что он пустил пару ложных слухов. И, честно вам признаюсь, сама идея о том, что Рочфорд может выступить в качестве опекуна… ну, довольно удивительна.
— Его светлость молчал, потому что хотел убедиться, что я готова. Он хотел дать мне время.
— Время для чего?..
— Чтобы оплакать смерть моего отца и привыкнуть к жизни здесь. Там, откуда я родом, все по-другому. Жизнь очень размеренная, и можно по нескольку дней не встречать ни одной живой души…
Хотя Арли и обещала себе держать рот на замке в обществе этих людей, с Дэниелом было так легко разговаривать, но эти слова вырвались у нее почти что против ее воли. Но Арли тут же вспомнила совет Доминика воздерживаться от подробностей своей биографии и сжала губы, решив, что лучше будет промолчать.
— Подумать только, а ведь многие называют его повесой.
Несмотря на то, что Арли это было прекрасно известно, она все равно испытывала желание. Доминику достаточно было только посмотреть на нее, и у нее по телу начинали бегать мурашки. Из-за него у нее появлялись нескромные мысли: она воображала себе такие вещи, о которых ни одна девственница думать не должна. Но ничего поделать с собой Арли не могла. Она хотела увидеть все его тело, каждую складочку, каждый мускул. Она жаждала ощутить под пальцами смуглую кожу. Арли хотела, чтобы Доминик лишил ее девственности, чтобы он поднял ее к самым звездам и доставил ей такое же удовольствие, какое испытывали героини в откровенных рассказах, которые ей довелось прочитать.
— А почему его называют повесой? — спросила Арли, хотя уже знала это, видела собственными глазами.
— Моя дорогая мисс Уитман, я не должен об этом распространяться, особенно учитывая то, что вы находитесь на его попечении. Позвольте мне только сказать, что, по мнению многих, ваш отец, назначив графа опекуном, сделал крайне неудачный выбор. Его репутация в том, что касается отношений с женщинами, как бы получше выразиться, незавидная.
От этих слов Арли покоробило, в ней проснулось инстинктивное стремление защитить Доминика. Она отпустила локоть Дэниела:
— Рочфорд прекрасный опекун. Он дал мне все самое лучшее.
Дэниел отошел в сторону, под сень раскидистого дуба, чтобы они могли поговорить спокойно, но не очень далеко от остальных, чтобы соблюсти приличия. Арли последовала за ним.
Он взял ее руку в свою:
— Я вас расстроил.
Вид у него был опечаленный.
— Рочфорд мой опекун, и он не заслужил, чтобы о нем так говорили.
Дэниел кивнул, и, к огромному облегчению Арли, они больше не говорили о Рочфорде. Время летело быстро, и Арли наслаждалась компанией молодого человека. Он взял на себя смелость представить ее гостям, с большинством из которых она уже встречалась вчера вечером, но позабыла от волнения. Все они были чрезвычайно добры к Арли и очень интересовались ее жизнью до переезда к Доминику. Один мужчина задавал особенно много вопросов, касающихся ее прошлого. Арли отвечала осторожно, от души надеясь, что убедительно лгала, говоря, что отец ее был бароном.
Когда гости повернули обратно к особняку, девушка почувствовала, что Дэниел расстроен скорым завершением прогулки.
Арли взяла его под руку и наслаждалась полным покоя утром. Она глубоко вдыхала чистый утренний воздух и улыбнулась, когда над ними пролетела веселая стайка воробьев. Умиротворенная, девушка слушала, как Дэниел рассказывает о своей семье, живущей в Америке.
— А вы надолго приехали в Лондон? — спросила Арли, когда особняк показался на горизонте.
Глаза Дэниела блеснули, когда он посмотрел на девушку. Он остановился. Арли догадалась, что молодой человек принял ее вопрос за выражение надежды. Дэниел повернулся к ней и взял ее руки в свои: