– Добрый вечер, мисс Хьюм, – произнес он с поклоном.
– Сегодня опять нужны мои услуги за карточным столом?
Его глубокий грудной голос звенел саркастическими нотками. Чтобы избежать перепалки, я решила успокоить его.
– Сегодня нет, Сноуд, но должна сказать, что тетя Ловат все еще находится под впечатлением вашего таланта.
Она прониклась к вам глубочайшим расположением.
– Мне, конечно, очень небезразлично мнение вашей тетушки, – ответил Сноуд с ударением на последнем слове, видимо, намереваясь пофлиртовать. Однако я пришла с другой целью.
– Лорд Фарфилд неважно себя чувствует и не выходит из комнаты. Сегодняшняя поездка совсем выбила его из колеи, – начала я.
– Очень сожалею.
Этот человек был скользким, как угорь и еще более скрытным. Я не могла прямо задать интересующий меня вопрос – он бы сразу понял, что их подслушали.
– Мистер Смайт называет его коринфийцем. Вот уже не думала, что атлет может выйти из строя из-за поездки в Алтертон, – продолжала я.
– Не думаю, что виновата поездка. Он любезно разрешил мне править, так что для него путешествие не было утомительным.
– Как великодушно с его стороны доверить вам столь ценных лошадей.
Сноуд не ответил. Скрестив на груди руки, он пристально смотрел на меня. – Мисс Хьюм, вы ведь пришли сюда не для того, чтобы обсуждать головную боль лорда Фарфилда, – съязвил он.
– Конечно, нет.
– Тогда зачем же?
Я не сдержалась.
– Если не ошибаюсь, меня некто убедительно просил приходить чаще и оставаться дольше. Так, кажется вы выразились в тот вечер?
Это прозвучало, как приглашение воспользоваться поводом. Недоверчивая улыбка осветила лицо.
– Так это визит вежливости! – воскликнул он. – Отлично. Я как раз размышлял, удобно ли предложить вам отличного вина из запасов вашего батюшки. Так как это светский визит, я думаю, бокал шерри вполне уместен.
Я с облегчением вздохнула, хорошо, что он не предложил бренди. Но он и не вспоминал о прошлом вечере. Пока он занимался вином, я спросила:
– Как справляется Кассиди?
Нужно было перевести разговор в более безопасное русло.
– У него задатки настоящего голубятника. Мягкие руки, искренняя любовь к птицам. Ваш выбор оказался удачным. Салют.
Он чокнулся своим бокалом с моим, мы выпили. Было ужасно трудно выбрать такую тему для разговора, которая не привела бы либо к шпионажу, либо к флирту. Не придумав ничего лучшего, я спросила:
– Что, лорд Фарфилд отобрал уже для себя птиц?
– Нет. Подозреваю, что его больше интересует, как с ними нужно обращаться. Он только начинает заниматься этим делом. Надеюсь, от вас не укрылась его неопытность?
– Разумеется. Интересно, сколько он собирается здесь пробыть. Речь шла о двух-трех днях.
– Есть другие удерживающие обстоятельства, помимо голубей, – сказал он, пристально изучая меня своими цыганскими глазами. Я отвернулась, чтобы поставить бокал на стол. Сноуд последовал моему примеру. Сначала я подумала, что Сноуд намекает на их разведывательную деятельность, и очень удивилась. Но тут же поняла свою ошибку. Он, конечно же, под удерживающим обстоятельством имел в виду меня.
– Ну, если так, то признаюсь, что он отличная партия, – парировала я.
– Какой вид отличия привлекает вас больше – деньги или титул?
– Вообще-то я имела в виду его лицо и фигуру, вы не станете отрицать, что он очень привлекательный?
Было смешно восторгаться красотой другого мужчины, когда передо мной стоял настоящий Адонис. Было все равно, что сравнивать свет свечи с солнцем.
– Вот уж не думал, что мисс Хьюм клюнет на красивое лицо и широкие плечи, – язвил он.
– Почему бы и нет? Особенно, если на одну чашу бросить еще состояние и титул…
– Для вас и в самом деле так важен титул? – в голосе Сноуда звучало явное раздражение.
– Не то, чтобы очень, но согласитесь, что в нем есть притягательная сила, – ответила я насмешливо. Черные глаза вспыхнули негодованием. С губ сорвался совсем не джентльменское проклятие. Я с недоумением наблюдала это проявление первобытного инстинкта, не веря своим глазам. Не успела я вымолвить и слова, как его рука сжала мое запястье, с дьявольской силой привлек меня к себе, замкнув руки у меня за спиной. Я пыталась закричать на него, но его губы впились в мои одним безошибочным движением, словно коршун схватил свою отбивающуюся я добычу. Я сделала еще одну отчаянную попытку вырваться, но руки крепко прижимали меня к нему, как железные обручи. Сердитое рычание, клокотавшее где-то в глубине его существа, уступило место нежному воркующему звуку, оно проникало в самую душу лишая меня сил к сопротивлению. Интимность этого звука совсем растопило мое сердце. Я позволила своим рукам сомкнуться в нежном объятии на его сильной стройной талии.
Он последовал моему примеру. Его горячие пальцы нежно и властно гладили меня, словно стараясь запомнить очертания моего тела, и там, где они касались, кожа горела сладостным огнем. Я уже не надеялась, да и не хотела, освободиться из этих сильных горячих рук и отдалась во власть его неистовых ласк. Они давали одновременно и чисто физическое и совсем не физическое ощущение, гораздо более острое, чем я когда-либо предполагала. О, да, я представляла эту сцену в воображении много раз, но теперь реальность превзошла самые смелые мечты. Сердце мое стучало барабанным боем, отзываясь эхом во всем теле. Я вся была охвачена лихорадкой, заглушавшей голос разума.
Охваченная волной всепоглощающего чувства, я совсем потеряла контроль над собой. Меня испепеляло желание чего-то, чему я не находила названия, казалось, что время и пространство перестали существовать, отодвинулись куда-то в неопределенность, и все же его горячие объятия говорили, что я нахожусь сейчас и здесь. Я сделала еще одну слабую попытку отстраниться, но его ладонь мягко притянула мое голову и губы слились с моими в долгом поцелуе.
Такое до физической боли наслаждение не могло продолжаться долго. Сноуд опытным движением искушенного знатока разомкнул объятия, губы стали менее требовательными, скорее молящими, мгновение спустя мы уже стояли рядом с виноватым видом, как пара воришек.
Пока я лихорадочно соображала, должна ли я его отчитать за дерзость или броситься, рыдая, ему на грудь, что у меня было сильное искушение сделать, Сноуд закусил нижнюю губу и засмеялся. Это был нервный смех, следствие пережитого потрясения, но в тот момент я поняла только, что ему стыдно за свой поступок.
Предвидя либо покаянное извинение, либо уверение в вечной любви, я была глубоко оскорблена этим смехом. Теперь я знала, что делать – осадить его раз и навсегда.
– Над чем вы смеетесь, Сноуд? Над своим умением пользоваться доверием леди, не подозревавшей о ваших намерениях? Вот как вы понимаете развлечение. Это вульгарно, как все, что вы делаете.
Эти дерзкие слова были встречены таким сдавленным звуком, словно ему не хватало дыхания. Я даже пожалела, что выпалила эту тираду.
– Не подозревавшей? – выдавил он.
Я старалась осадить его взглядом, чтобы он не вздумал наговорить лишнего.
– Я и не думал смеяться.
Он сказал это так просто и доверчиво, что я снова пожалела о сказанных словах.
– Это следствие шока, – добавил он. Он взял мою руку, я не отняла ее. Мне хотелось снова почувствовать его прикосновение.
– Дьявольское положение, не так ли, Хедер? Не может быть, чтобы вы были влюблены в Фарфилда. Я этому не верю. Вас просто привлекает титул.
– Конечно, я не люблю его. Но я никогда не смогу выйти замуж за вас, Сноуд. Я должна выйти за джентльмена, по крайней мере.
Сноуд не знал, что Фарфилд делал мне предложение.
– Вам и в самом деле так важно происхождение?
– Но вы же знаете, что это невозможно.
– Я бы женился на вас, даже если бы я был королем Англии, а вы – ничтожной служанкой.
– Тогда вам пришлось бы выдержать революцию в Королевстве, и с моей точки зрения, вы бы ее заслуживали.
– Значит, я сделал бы вас своей официальной любовницей.
Поддерживать эту мысль было слишком опасно.
– Больше я сюда не приду, Сноуд.
Перспектива не видеть его ужаснула меня, потом я вспомнила приказ Депью.
– По крайней мере, без провожатых не приду, – добавила я менее воинственно. Он поднес мою руку к губам и горячо поцеловал.
– Пусть так, только приходите. Не лишайте меня счастья видеть вас, я этого не перенесу. Мое сердце снова заныло от нежных слов.