Элизабет Торнтон - Опасный поцелуй (Самозванка)

Он покачал головой.

— Ты ошибалась. Я полюбил тебя с первого взгляда.

Он обнял ее за плечи исильно встряхнул, то ли сердясь, то ли стараясь убедить в своей правоте.

Они поцеловались, ипоцелуй их длился долго. Приглашение к Кендалам на маленький дружеский вечер было забыто. Они предпочли остаться дома вдвоем.

Интимный дружеский вечер у леди Кендал прошел на редкость неудачно. Некоторые из приглашенных предпочли не приехать совсем или задержались по дороге, наблюдая зарево, вспыхнувшее над Стрендом. Другие гости уговорили хозяйку и ее дочь покинуть уютный дом и отправиться с ними узнать, в чем дело. Ник был рад этому обстоятельству, потому что мать обязательно разволновалась бы, когда в доме появился врач обрабатывать его незначительную «царапину» на плече.

Все участники захватывающей авантюры собрались в библиотеке. Атмосфера была не праздничной, но и не печальной. Все-таки убийца Джила был разоблачен, Квентину больше не угрожала опасность, и, несмотря на то, что ему пришлось пережить, он держался бодро. К компании присоединился и Харт, немного обиженный, что его оставили в стороне от главных событий. Квентин рвался рассказать то, что он вспомнил о парижской трагедии, и Грей позволил ему это сделать. В конце его рассказа Грей добавил:

— Твой папа там, на небесах, может гордиться тобой. Ты проявил мужество и смело сражался с врагом.

— Он сильно меня ударил. Как вы думаете, синяк и царапина останутся до того дня, как я увижусь с Язоном? Я бы хотел, чтобы он их увидел.

— Думаю, да. А теперь тебе полагается двойная порция меда и лимона к чаю и спокойный сон.

После беседы с Квентином у взрослых полегчало на душе.

— Это так естественно, что мальчик горд победой и собственной смелостью. Надеюсь, что ужасные подробности потускнеют в его памяти, а ощущение победы останется, — сказал Грей.

— А я надеюсь, что все-таки объявится в Лондоне обещанный доктор Мессмер, — вставила Дебора. — Иначе я никогда не буду спокойна.

— Конечно, — согласился Грей. — Но я почему-то уверен в Квентине, в его душевной твердости.

Дебора обратилась к Нику.

— Как ты догадался, что я направляюсь в Стренд-хауз?

— Грей догадался. Ты застала меня врасплох, когда помчалась прочь, словно вспугнутая лань.

Она не решилась признаться ему, что подозревала в нем убийцу.

— Я поняла, что кто-то преследует нас, и ударилась в панику. А что случилось, когда ты бежал за мной?

— Случилось то, что я оказался предусмотрительнее, чем обычно бываю. Я знал, конечно, что Стэндиш вооружен, и постарался вызвать огонь на себя. Чего я добился, видишь сама — крови из меня вытекло, наверное, полное ведро. — Он показал на свою повязку. — Когда на сцене появился Грей, я был не в состоянии продолжать погоню, но указал по крайней мере направление, куда ты побежала. Я нанял кеб, домчался до Уайтхолла, где вызвал полицию. Вот и все мои подвиги.

— Ты знал, что Стэндиш следит за нами?

— Да.

— Значит, ты знал, что Филипп — убийца?

— Догадывался только Грей.

— Черт побери! — взорвался Харт. — И тебе не пришло в голову предупредить нас, Грей, что убийца бродит по нашему дому, ведет себя как член нашей семьи. Он мог зарезать нас в наших же постелях.

— На это он не пошел бы! Ему нужен был только Квентин, — возразил рассерженный Грей. — А как я мог предупредить вас? Вы все никудышные актеры. Пока я собирал доказательства, Стэндиш не должен был догадаться, что его подозревают.

— Ты мог бы предупредить хотя бы Дебору, — настаивал Харт. — Он мог убить ее.

— Зачем? Он был уверен, что она не узнала его, когда прибыла сюда. А потерей памяти она не страдала. Его целью было убить Квентина. Он рассчитывал, что Деб обязательно наведет его на след мальчика. Вот они с Ником и выманили его из дома.

— А где находился ты сам? — спросил Харт.

— Там же, в доме, где прятался Квентин. Я хотел поймать негодяя с поличным, когда он проникнет в комнату с горящей свечой на столе. Но паника Деборы спутала все планы. Я был вынужден присоединиться к погоне. К сожалению, не все прошло так гладко, как было задумано. — Грей откашлялся и отпил бренди. — То, как я блуждал по огромному незнакомому дворцу, окутанному дымом, трудно забыть. Я не знал, где Квентин, где Дебора. Одно меня успокоило—я наткнулся на труп хозяина дома в библиотеке и понял, что у Стэндиша нет больше в запасе пуль.

Наступило молчание. Его нарушила Дебора.

— Что тебя заставило подозревать именно Филиппа? Наш разговор в Чаннингсе, когда мы восстанавливали сцену преступления во всех деталях?

— Скорее размышления после нашей беседы. Ты заставила мой мозг работать, и я из осколков составил целую мозаику. Ты сказала мне, что убийца стрелял левой рукой, а в правой держал платок. А ведь Филипп не был левшой. Правда, он обжег накануне правую руку горячим воском и на ней была повязка.

— Он сам признался в этом, — подтвердила Дебора.

— И на основания этого ты заподозрил его? — допытывался Харт.

— Не совсем. Скорее это даже запутало дело, Дебора поведала мне некоторые детали. Вроде бы незначительные, но они навели меня на размышления.

— Какие же? — не унимался Харт.

— Слова, произнесенные Джилом. Они запомнились Деборе. «Из всех людей, на кого я мог подумать…» Значит, этот человек был вне подозрений. Чтобы предупредить твой очередной вопрос, Харт, я тебе отвечу сразу. Первым подозреваемым в моем списке был Эрик Перрин. О, я знаю, он не стал бы продавать государственных тайн за деньги, но я думал, что он хочет навредить мне. Я давно знал, что Эрик Перрин относится ко мне без симпатии, если не употреблять более сильных выражений. К тому же он как раз самый настоящий левша… Однако дважды перед смертью повторив мое имя, Джил как бы намекал, что это кто-то из моих близких людей. Если не подозревать вас — Ник и Харт, что было бы нелепо, я должен был остановиться на Стэндише. Кто, кроме него? Он англичанин. Он работал со мной в министерстве. Вся корреспонденция, самая секретная, проходила через его руки. Я доверял ему. Я только до сих пор не могу понять, как Джил смог раскрыть предательство Стэндиша?

— Я могу ответить, — сказала Дебора. — Он исповедался во всем там, на пожаре. Лорд Баррингтон случайно увидел его беседующим с Талейраном в Париже. А как раз в этот день Стэндиш объявил всем, что отправился в Руан.

— Он и должен был быть в Руане. Я послал его туда по важному и срочному делу. И весьма секретному. Вот на таких мелочах и сгорают предатели. Бедный Джил! Его открытие стоило ему жизни. Стэндиш запаниковал и поторопился убрать Баррингтона. Но я не отметил еще одну важную деталь, которую подсказала мне Дебора. Это поставило последнюю точку в обвинительном заключении против Стэндиша.

— Ты о чем?

— Дыхание убийцы. Оно произвело на тебя странное впечатление. Он дышал так же хрипло, как Квентин.

— У Стэндиша была тоже пневмония, как у Квентина, —догадалась Дебора.

— Вероятно. Когда мы учились в Оксфорде, он часто болел. У него были слабые легкие. Я сочувствовал ему. Но умер он не от пневмонии, а сгорел в адском пламени, — мрачно заключил Грей.

— Но почему вся трагедия случилась в Стренд-хаузе? Кто-нибудь объяснит мне это? — воскликнул Харт, уже изрядно накачавшись бренди.

— Говорить мне или ты сама скажешь, Деб? — спросил Грей.

Скрывать дальше правду не было смысла.

— Я жила в этом доме многие годы, — сказала Дебора. — Его хозяин — мой отец, эрл Бельведер. Ли — мой родной брат. Я не хотела бы больше говорить на эту тему. Грей все это знал и знал, что дом пустует. Где еще я могла спрятать Квентина, когда убийца гнался за нами?

Воцарилось молчание, как будто всех внезапно накрыло снежной лавиной. Первым заговорил Ник.

— Мы должны выразить тебе сочувствие по поводу трагической смерти отца…

— Мой отец оказался там случайно и убит был случайно, но я жалею о нем не больше, чем о любом случайно и безвременно скончавшемся человеке. Если б я знала, что он там, то не пришла бы в Стренд-хауз. Я не рассчитывала на его защиту и не получила ее. Любая смерть — это беда, горе, потеря, но смерть отца освободила мои плечи от тяжкой ноши. И не считайте меня, господа, черствой и жестокой. Я этого не заслужила.

Наступила неловкая пауза.

— Оставьте нас с Деборой наедине на несколько минут, — попросил Грей.

Ник и Харт, опустив глаза, вышли из комнаты. Беседа наедине с Греем была необходима прежде всего Деборе. Грей догадывался, что она готова задать ему вопросы, от которых зависит их будущее. А она опасалась, что если он будет, как прежде, бескомпромиссен, то она сможет потерять то зыбкое счастье, которое манило ее.