Шеннон Дрейк - Опасный поцелуй

Или чем-то еще;

Она сама ответит на этот вопрос!»

В последующие дни Мэгги пришла к окончательному решению: она всенепременно выйдет замуж за лорда Чарлза!

Лорд Чарлз поистине человек удивительный. Мэгги с живым интересом слушала его рассказы о мире, путешествиях по разным странам, участии в локальных войнах, которые вела Британская империя, о его службе в армии. Он был весьма скромен, говоря о себе, и очень красноречив, когда излагал историю империи, с пониманием относился к реакции Мэгги, когда она соглашалась с ним, признавая, будто бы все везде идет нормально и оба они должны лишь активно участвовать в укреплении своей страны. При этом Мэгги и лорд Чарлз считали, что не должны закрывать глаза на бедность и насилие вокруг.

Мэгги с радостью узнала о том, что лорд Чарлз одобряет ее благотворительную деятельность, хотя далеко не все ему рассказывала. Но истинный ее восторг вызвало намерение Чарлза поддержать планы реконструкции Ист-Энда и признание того, что многое дурное происходит у них прямо под носом.

Лорд Чарлз, виконт Лэнгдон, пригласил Мэгги на концерт в Хрустальный дворец. Затем они сходили в театр на замечательную, хотя и страшную, пьесу из средневековой жизни. После чего последовало посещение Королевской оперы. Причем в соседней с ними ложе сидел сам принц Уэльский с супругой – принцессой Александрой.

Мэгги и лорд Чарлз регулярно прогуливались, подчас и верхом, по парку Святого Джеймса, а иногда, тоже сидя в седлах, выезжали за город.

Вместе с тем лорд Чарлз охотно разрешал ей пользоваться полной личной свободой, что Мэгги особенно ценила. Часто по вечерам и даже ночью она вместе с самыми близкими друзьями, увлекающимися литературой, посещала маленькие уютные ресторанчики, где они читали последние романы, обсуждали литературные проблемы, обменивались книгами, а главное, строили планы помощи бедным и обездоленным. Такие вечера Мэгги называла «часами благотворительности».

О некоторых из них Мэгги говорила лорду Чарлзу. Но вот о медиумических и спиритических сеансах, которые она продолжала посещать, рассказывала исключительно Миро.

О ее участии в сеансах медиумов знал, наверное, весь город. Во всяком случае, в газетах то и дело появлялись заметки и даже развернутые репортажи о том, как леди Мэгги разоблачала очередных шарлатанов. Но вот от разговоров с лордом Чарлзом на эту тему она воздерживалась. И все же ее теплое чувство к этому человеку все больше возрастало. Лорд Чарлз весьма умный и способный, что ярко проявилось, например, во время его пребывания на службе ее величества королевы в Индии. Но это нисколько не мешало ему плясать от восторга на крыше нанятого кеба, убеждая Мэгги, что Лондон очень изменился за последние годы.

Лорд Чарлз разделял любовь Мэгги к чтению. Оба они получали огромное удовольствие, читая вслух Шекспира, Диккенса и американца Марка Твена. Они спорили по поводу теории Дарвина и всякого рода новых течений в науке девятнадцатого столетия.

Мэгги расспрашивала также лорда Чарлза о его любимой дочери Арианне, которая учится в школе на континенте. В этом году она станет совершеннолетней. Чарлз с гордостью сказал об этом, хотя и отметил со вздохом, что Арианна отличается редким упрямством и бунтарским характером.

– Конечно, Арианна, увы, не унаследовала от матери нежности и доброты, – грустно заметил он и сокрушенно покачал головой. – Но я верю, что вы станете близким другом моей дочери и сможете восполнить пробелы в ее воспитании.

Мэгги подумала, что это будет скорее всего не так легко осуществить.

Она узнала также, что семья лорда Чарлза, виконта Лэнгдона, состояла из него самого, дочери и племянника Джимми. Отец последнего – кузен лорда Чарлза сэр Джеймс-старший – некоторое время служил в английских колониальных войсках в Индии. Затем был посвящен в рыцари и поступил на государственную службу ее величества королевы, где добился серьезных успехов. Из армии сэр Джеймс-старший демобилизовался, но остался рыцарем и в этом качестве во многом содействовал решению проблем, стоявших перед империей, а также разъезжал по всему миру с депешами особой важности.

Джимми пошел по стопам отца. Он также служил в колониальных войсках. Неоднократно участвовал в вооруженных конфликтах, перестрелках и стычках, вскакивал по ночам при первом же подозрительном шорохе и за каждым кустом видел врага. Поэтому лорд Чарлз бывал гораздо спокойнее, когда Джимми приезжал в отпуск. К тому же дома он с интересом приглядывал за многочисленными семейными владениями, хотя лорд Чарлз постоянно переживал, что не может заниматься этим самолично, как бывало в юности.

– Молодые люди, – частенько говаривал лорд Чарлз, – предпочитают следить за состоянием семейных богатств в больших городах, оставляя без внимания стада, пасущиеся в сельских владениях, и урожаи, собираемые с полей. А ведь на севере нашей страны, скажем, в той же Шотландии, где также расположены некоторые наши земли, есть обширные поля, с которых при желании просто грешно не собирать солидные урожаи. На тамошних пастбищах можно разводить тучные стада породистых овец и коров. Да, мы стараемся выращивать, по возможности, самые высокие урожаи. Тем не менее я с горечью вспоминаю ужасный голод, постигший нас в Ирландии. Это было поистине наказание Господне, ниспосланное в числе прочих на наши головы! И потому следует принимать своевременные меры, чтобы подобные бедствия не повторялись.

Старый лорд Чарлз, виконт Лэнгдон, при этом всегда сокрушенно вздыхал и продолжал свои невеселые пророчества.

– В мире все быстро меняется, – говорил он Мэгги. – Попомните мои слова, дорогая: очень скоро запряженные лошадьми экипажи и плуги станут достоянием прошлого. Везде их заменят всякого рода машины. Подобный процесс уже начался, несмотря на протесты недовольных, опасающихся лишиться своих рабочих мест.

Впрочем, у нас в стране действительно далеко не все в порядке, – качал головой лорд Чарлз. – Потому и надо в первую очередь заниматься внутренними проблемами. Не все это замечают. Вот, например, Джимми. Он уверен, что в его отечестве все уже обстоит благополучно: и земельная рента стабилизирована на приличном уровне, и состояние нашего стада не вызывает опасений, и урожаи собираются хорошие. А вот пару дней назад он заявил, что отныне переключится на наши колониальные владения. Не рановато ли?!

– Я слышала, Джимми поехал во Францию, чтобы сообщить Арианне о нашем скором браке.

– Да, это действительно так. Подобный прыжок через пролив, несомненно, доставил моему племяннику немалое удовольствие! Тем более что через Ла-Манш налажено регулярное паромное сообщение, а маленький городок, в котором находится школа Арианны, расположен на французском берегу в нескольких милях от пролива.

Мэгги одарила лорда Чарлза милой улыбкой, хотя в душе желала, чтобы Джимми сразу же по возвращении отправился куда-нибудь подальше от дома. К примеру, в одну из самых отдаленных стран Черной Африки.

Лорд Чарлз, виконт Лэнгдон также был рад видеть брата своей невесты. Он наслаждался беседами с Жаком Миро, которому обещал содействовать в осуществлении мечты о писательской карьере.

То были поистине прекрасные дни для Мэгги. Ей казалось, она обрела в жизни прекрасного наставника. Пусть старого, но доброго друга.

Одним словом, Мэгги чувствовала себя если не парящей где-то высоко в облаках, то, во всяком случае, очень комфортно. И хотя время летело быстро, свадьба все еще оставалась делом будущего. Вместе с тем Мэгги в оставшиеся до замужества дни чувствовала себя непривычно свободной.

Но тут с континента вернулся Джимми. Видимо, он планировал пробыть здесь недолго. Но увы, его надежды тут же направиться в очередную далекую поездку по делам ее величества королевы не сбылись. Поэтому Джимми остался в Англии. А это означало, помимо всего прочего, что ему волей-неволей придется присутствовать на бракосочетании дяди. Пока же…

Пока же он присматривался к невесте дяди Чарлза. Можно сказать, следил за ней. Изучал и составлял свое мнение. Причем далеко не лучшее…

Он смотрел на Мэгги как на породистую (или претендующую на то!) собаку, купленную за большие деньги, но которая вскоре якобы начнет кусать руку кормящего ее.

Нет, внешне это не проявлялось… Джимми оставался безукоризненно вежлив и в высшей степени обходителен. Но каждый раз, когда они с Мэгги встречались взглядами, ее охватывал холод от выражения презрения в его глазах. Мэгги старалась ответить ему тем же. Да, они друг друга презирали. Но ради лорда Чарлза не выдавали своих эмоций.