– Конечно, если вы так считаете, господин.
– Тогда будем считать, что договорились!
– Что ж, – улыбнулась Цецилия, вставая из-за стола, – нам остается только поблагодарить вас за сегодняшнее гостеприимство!
Мэгги безумно хотелось сказать несколько слов Арианне. Когда все встали и направились к выходу, она схватила падчерицу за руку:
– Я не поблагодарила вас, дорогая! Вы удивительная женщина! Знайте это! – Она наклонила голову к уху падчерицы и добавила шепотом: – Завтра вечером вас уже не будет в этом доме! Но до тех пор будьте осторожны и берегите себя!
К изумлению Мэгги, Арианна обняла ее и тоже зашептала:
– Глупенькая моя мачеха! Поймите же, я не могу уйти вместе с вами. Он тут же убьет меня! Хладнокровно! А затем убьет всех вас… Если хотите вызволить меня, сделайте вид, будто похищаете меня против моей воли. Я стану сопротивляться и кричать. Тогда он поверит, что я с вами не в сговоре. – Затем она громко сказала, чтобы слышали идущие впереди, и в первую очередь Джереми: – Я ничего не могу обещать вам, Мона, но думаю, завтра Джереми устроит вам желанное успокоение.
– Дай-то Бог! – кивнула Мэгги.
Больше они ничего не успели сказать друг другу, ибо вернулся Джереми.
– Итак, до завтра? – спросил он, обняв Мэгги за плечи.
– Да, да, – произнесла она.
Неожиданно Миро крепко схватил ее за руку и потащил к выходу. Мэгги успела только оглянуться и увидеть, с какой скорбью смотрела им вслед Арианна.
Глава 16
Газетные заголовки кричали на всю Англию: «ДЖЕК ПОТРОШИТЕЛЬ СОВЕРШИЛ НОВОЕ УБИЙСТВО!», «ЕЩЕ ОДНО!», «ЕЩЕ!», «КОГДА ЖЕ КОНЕЦ?!»
Наутро в одном из обнаруженных трупов опознали Элизабет Страйд, прозванную в Ист-Энде Длинной Лиззи. Убийца, видимо, торопился и отнял у несчастной жизнь, но не надругался над телом. Второй жертве «повезло» меньше: ее преступник раскроил и распотрошил. Многие газеты подробно описывали этот случай.
Слухи и домыслы о происшедшем распространялись стремительно. Одни толковали о бандитской шайке, другие – о ненормальном убийце-одиночке, третьи утверждали, что убийцей стал состоятельный человек, приезжающий в Ист-Энд верхом на великолепной лошади или даже в экипаже, отделанном золотом. Поэтому-де до сих пор не нашли никого, чьи руки или одежда запачканы кровью жертв. Ибо изверг сразу скрывался либо на коне, либо в экипаже и переодевался, а замаранную одежду сбрасывал в Темзу.
Поговаривали и о возможном заговоре, направленном против важных и очень богатых персон страны. Появилась и еще одна версия: убийства в Ист-Энде совершает повивальная бабка. Ибо зверский характер убийств наводил на мысль, что преступник, а вернее, преступница знакома с анатомией. Стали строить предположения о причастности к убийствам медика, даже мясника или домохозяйки, знающих, как разделывать туши и тушки.
Часы показывали почти полдень, когда Джимми наконец проснулся. Ночью он присутствовал при вскрытии второй жертвы – Кэтрин Эддоус, которую знали также под именем Кейти Келли. Поэтому Джимми чувствовал себя донельзя усталым и разбитым. Однако не столько процедура вскрытия на него так подействовала. Случилось нечто гораздо худшее.
Полиция скорее всего напала на след преступника. Найден окровавленный женский фартук. А недалеко от этого места на черной панели дома обнаружено написанное мелом «послание». Кто автор? Сам убийца?
Последовало распоряжение управления полиции уничтожить «послание» предполагаемого преступника. Возможно, оно могло что-нибудь прояснить. Однако сэр Чарлз Уоррен из муниципальной полиции распорядился смыть надпись, пока ее не увидели жители Ист-Энда. Он опасался не только беспорядков на улицах в связи с нерезультативными действиями блюстителей порядка, но и взрыва антисемитизма.
Глухой ропот недовольства англичан против приезда в страну иностранцев нарастал. Люди опасались за свою безопасность. И скрыть написанное на стене было уже невозможно. Из уст в уста передавался призыв «послания»: «Не возлагай вину на евреев!»
Уоррен метался по кабинету и чертыхался. На его столе лежала кипа газет, заголовки передовиц которых требовали его немедленной отставки. Но мало кто верил в столице, что таковая последует.
Тем временем полицейские и сыщики рыскали по улицам и площадям в поисках Джека Потрошителя. Они расспрашивали прохожих, стучались в дома и снимали показания, которые, правда, мало что давали. Два последних зверских убийства и некомпетентность властей всколыхнули людской гнев и возмущение не только в столице, но и по всей стране. Народ, окончательно потеряв веру в закон, мог в любой момент выйти на баррикады и крушить все и вся. Разумеется, в Лондоне редкая женщина отваживалась выйти на улицу. Ни одна не чувствовала себя защищенной даже в стенах родного дома.
Словом, в стране царила атмосфера затаенного страха и негодования.
Джимми погрузился в большую ванну, полную теплой воды. Потом обтерся, накинул халат и, вернувшись в комнату, тяжело опустился в кресло с высокой спинкой.
Он обдумывал, что докладывать ее величеству королеве. Ее обуял страх, который вот-вот грозил перерасти в ужас. Она не могла понять, почему в городе происходят такие события, если ее высококвалифицированные подданные несут ответственность за поддержание в стране порядка.
Джимми, побывав на улицах, где совершались ужасные преступления, ничего не смог толком выяснить. Как быть?..
В дверь постучали. Джимми удивился, ибо Рэндолф был предупрежден, чтобы не беспокоил. А больше стучать некому.
– Входи! – недовольно отозвался Джимми.
Дверь отворилась, и на пороге действительно вырос Рэндолф. Из-за его спины туг же вынырнула Мэгги.
– Я объяснял миледи, что вы вчера устали и велели себя не тревожить, – оправдывался Рэндолф. – Но миледи настаивает. Непременно желает вас видеть.
– Мэгги! – поморщился Джимми. – Входите, но имейте в виду: бессонная ночь.
– Бессонная ночь? – ехидно передразнила Мэгги. – Воображаю!
– Да вы даже представить себе не можете!.. – взорвался Джимми.
До Мэгги только теперь дошло, что перед ней мужчина неглиже, да еще в присутствии слуги. Рэндолф, оценив ситуацию, смущенно сказал:
– Я оставлю вас для дальнейшей беседы.
Выйдя в коридор, он плотно закрыл за собой дверь.
– Миледи, – воскликнул Джимми, – я в отличие от вас не хочу знать, какие вы, черт побери, проводите ночи! Почему вы опять разъезжаете по городу? Или вы газет не читаете?
– Отчего же, читаю. Согласна, они описывают нечто ужасное! Но я бы хотела, чтобы вы меня выслушали.
Джимми изучающе на нее уставился, потом опомнился и снова направился в ванную комнату. Мэгги же – в синем наряде, который ей очень шел, с волосами, собранными в пучок на затылке, – осталась стоять в напряженном ожидании.
Когда Джимми, переодевшись, вновь появился в комнате, то при взгляде на Мэгги чуть не лишился дара речи. Ему безумно захотелось обнять ее прижать к груди и отнести в постель. Но…
Он сумел взять себя в руки, понимая, что ему следует держаться от нее на приличном расстоянии.
Джимми, сжав зубы, несколько секунд смотрел на Мэгги восхищенным взглядом, после чего отрывисто проговорил:
– Так о чем вы хотели поговорить?
– Об Арианне!
– Господи! – взревел Джимми. – Опять Арианна, Арианна, Арианна.. Можно подумать, на этой девице свет клином сошелся! Какие у вас с ней проблемы? Дядя возложил на вас опекунство над ней. Ну и занимайтесь этим. Тем более что как вдова дядюшки Чарлза вы получили наследство, которое позволяет вам жить в роскоши и ни о чем не заботиться. Только оставьте меня в покое! – Он снова повернулся и удалился в ванную комнату, громко хлопнув дверью.
Мэгги в недоумении смотрела ему вслед.
Прошло несколько минут, и Джимми, движимый желанием извиниться перед ней за свое глупое поведение, порывисто вошел в комнату. Он огляделся, но Мэгги не обнаружил.
Разговаривая с Миро, Мэгги нервно металась по библиотеке.
– Он был ужасен! – воскликнула она. – Я не смогла с ним разговаривать!
– Мэгги, в сложившейся ситуации ты просто обязана вести себя благоразумно! – пытался убедить ее Миро.
– Жак, – оборвала его Мэгги, – ты не слушаешь меня! Он просто отказался со мной говорить! Повернулся и вышел, громко хлопнув дверью!
– Но пойми же, на карту поставлена жизнь Арианны! Мэгги, застыв посреди комнаты, сокрушенно покачала головой и скрестила руки на груди: