Эмма Уайлдс - Опасный соблазн

— Если все так любят Эйдана, почему Джулия предпочла ему другого?

— Она думала, что Эйдан хладнокровно убил ее отца из-за наследства.

Онемев от ужаса, Джиллиан захлопала глазами. Картинка сложилась полностью.

— Эйдан? Он не способен так поступить.

Наконец-то она увидела одобрительное выражение в глазах пожилой женщины.

— Вы ведь знаете-то его всего ничего. Уверены?

«Уверена? Да! Абсолютно».

— Ну конечно! — решительно заявила Джиллиан. — Только вот почему она не была уверена? Джулия знала его целую жизнь.

— Горе по-разному действует на людей, миледи. — Миссис Данбар поджала губы. — Джулия очень похожа на мою дочь. Она не думала над последствиями, когда сбежала из дому и вышла замуж за очаровательного повесу Робби Маккрея. Тем не менее я вам скажу: все сложилось удачно. Поверьте мне. Эйдан для нее чересчур правильный, ответственный и чересчур степенный. А она всегда была отчаянной. Так что ей требовался кто-нибудь под стать, какой-нибудь любитель приключений.

Джиллиан показалось странным, что можно подобным образом оценивать ее мужа.

— Эйдан не какой-нибудь степенный зануда, — возмутилась она. — Вы бы посмотрели на него, как он кинулся защищать меня от тех головорезов. И женился на мне, чтобы спасти от лорда Кляйсса. В мире нет другого человека, который способен на такой поступок!

— У меня и в мыслях не было назвать его трусом, миледи, или эгоистом. Что вы так рассердились? Он прекрасный человек и такой же красавец, как этот дьявол Робби Маккрей. И вы не первая девица, которая изнывала по нему, но до вас он не смотрел ни на кого, кроме Джулии.

Неожиданно Джиллиан почувствовала себя слегка уязвленной. Она уставилась в свой бокал, потом вздохнула:

— Это очень заметно, что я влюблена в него, да?

— В противном случае я не сидела бы с вами здесь, пренебрегая своими обязанностями.

Обычно суровое лицо миссис Данбар смягчила улыбка.

Была еще одна вещь, связанная с неудавшейся женитьбой мужа, которую ей хотелось узнать.

— Понятно, что он любил ее. Вы его хорошо знаете… Как вы думаете: ему когда-нибудь удастся избавиться от чувства потери?

— Ах, деточка, я уверена, что все так и будет. — Экономка покачала седой головой и прищурила проницательные глаза. — Вы еще такая молодая, поэтому и думаете, что разбитое сердце — это навсегда. — Она насмешливо фыркнула. — Он держит в объятиях прекрасную женщину, которая еще и греет ему постель. Для него это исключительно важно. Он ведь мужчина. Пусть его тело будет удовлетворено, тогда и сердце последует за телом.

Запинаясь Джиллиан все-таки поинтересовалась:

— А что, если граф решит, что его оскорбили? Я спросила об этом Эйдана, но он не стал меня волновать. Просто ушел от ответа.

Миссис Данбар порывисто поднялась в своей обычной деловой манере и сложила руки на девственно-чистом переднике, всем видом давая понять, что разговор окончен.

— Не сомневайтесь, он вас не отдаст и будет за вас сражаться, как и все те, кого он призвал сплотиться вокруг него. Вы его жена и теперь тоже Камерон. Вы — наша!

Малькольм правил жеребцом и ругал про себя ледяной ветер. На лице оседала сырость, конь на выдохе выбрасывал из ноздрей облачка пара. Подняв руку, Малькольм остановил отряд и принялся рассматривать оплот Камеронов.

Замок выглядел неприступным. Именно поэтому он сумел пережить несколько веков легендарных кровавых сражений, которые стали неотъемлемой частью истории этих земель. Боевые башни явно относились к более раннему сооружению, которое потом неоднократно перестраивалось. К нему добавились новые постройки. Здание разрослось и превратилось в монолитное целое. Оно возвышалось на горе. К югу от него лежало небольшое озеро. С севера подступал лес.

— Сомневаюсь, что наше появление осталось незамеченным, — обратился Малькольм к отцу. — Наверняка где-то здесь прячутся дозорные, которые уже предупредили о том, что на их земли пожаловали чужаки. Если только, конечно, Камерон не полный идиот.

В ответ отец уставился на внушительное сооружение с фанатичной злобой. Тонкие губы затряслись. В свои шестьдесят он уже не производил впечатления физически крепкого воина, чем отличался когда-то. Клочковатая борода и голова были совершенно седыми. На лице, более-менее привлекательном годы назад, залегли глубокие складки, в особенности вокруг рта и носа. Лоб избороздили морщины. Он заговорил с самоуверенностью человека, который привык всегда поступать по-своему:

— Ему очень скоро станет известно, что мы тут, как только пойдем на него в атаку.

— Позволь мне хотя бы съездить к нему в качестве парламентера и попросить вернуть леди Джиллиан.

Малькольм всю дорогу настаивал, что им сначала нужен официальный контакт, хотя он заранее знал, что его предложение будет отвергнуто.

— Нет, Камерон мне нужен мертвым. Он забрал у меня собственность и пусть ответит за это своей жизнью.

По мнению Малькольма, девушка не могла быть собственностью, но отец считал по-другому. Шотландия была слишком маленькой страной, чтобы по всем углам не говорили о коварном непостоянстве и отвратительном характере отца. Малькольм понимал, насколько раздражающим будет поступок Камерона, если тот решит сыграть роль защитника женщины, которую прочили его отцу.

— Прошло уже две недели, — опрометчиво напомнил он, забыв об угрозе своему здоровью, — отец уже держал свой меч обнаженным. — Судя по тому, что говорят, Камерон женился на ней, пусть это всего лишь слухи и у нас нет им подтверждения. Она больше не девушка, из-за которой ты торговался. Найди себе другую, а о ней забудь. Кстати, — заметил он, — если мы убьем Камерона, на нас обрушится весь гнев клана. Его сородичи вряд ли пойдут на жертвы ради английской девчонки, но придут в ярость от гибели Эйдана Камерона.

— Моим людям тоже не по душе проливать кровь из-за изменщицы-потаскухи, но они будут сражаться. Когда я заполучу ее, она будет лизать мне сапоги как последняя проститутка, какая она и есть.

Малькольм очень сомневался, что девушка — потаскуха или проститутка, но отношение его отца к женщинам всегда было прямолинейным и примитивным. Они существовали только для того, чтобы раздвигать ноги перед мужчинами и рожать детей. В остальных случаях оставались никчемными существами. Кроме того, граф Кляйсс получал наслаждение от мучений тех, кто не мог дать ему отпора. Он обращался с матерью Малькольма как с рабыней, и это сломало ее. Малькольм был совсем юн, но сумел понять, что она перестала бороться за жизнь, когда ее здоровье пошатнулось. Во имя чего?

Трудно было понять, где в поведении графа кончалась жестокость и начиналось безумие. Иногда он ненавидел отца и желал отмщения. С течением времени это желание не становилось слабее.

Одержимость, которая овладела отцом в отношении леди Джиллиан, могла оказаться фатальной для них. По всем свидетельствам, Камерон вполне мог постоять за себя, и уж, конечно, если он женился на этой девушке, у него имелось законное право защищать ее.

— Не так-то просто это будет сделать, — мрачно заметил Малькольм. — Посмотри вон туда.

На вершину горы выехал вооруженный отряд из сотни всадников. Они развернули коней и заняли оборонительную позицию между замком и людьми графа Кляйсса.

Судя по всему, их уже ждали.

Итак, сюда на белом боевом коне пожаловал Кляйсс собственной персоной. Его торчавшая вперед борода, прямая посадка говорили о самоуверенности и железной воле, из-за которых его так боялись и ненавидели.

Что ж, отлично! Еще посмотрим, чья возьмет.

Эйдан разозлился.

Положив руку на рукоять меча, он послал коня вперед. Отвратительная погода была ему не помеха. Как только дозоры сообщили о движении с востока большой вооруженной группы, он кликнул клич ко всем, кто поддерживал Камеронов. Теперь численный перевес был на его стороне.

Ему нравилось, что люди ему преданы, а территория давно знакома, но главное — он ощущал свою правоту. Ему доставило несказанное удовольствие сжечь брачный контракт Джиллиан, наблюдая, как страницы съеживаются и рассыпаются в прах. В сущности, контракт, не получивший одобрения церкви и не вошедший в силу, оставался фикцией.