У Ангуса было доброе сердце, хотя он старательно скрывал этот факт, прикидываясь буяном.
— Я понял тебя, парень, но кроме как оставить ее у себя, я не вижу другого решения.
— Интересная точка зрения. — Йен вскинул брови, по подбородку стекал пот. — А что дальше?
Увидев выражение его лица, Ангус свирепо сдвинул брови:
— Она ведь… англичанка и знатная к тому же. И не может находиться здесь в качестве твоей любовницы. Проклятие, ты думаешь не головой, а членом.
— Это не единственное его занятие. — Усмехнувшись, Йен пожал плечами. — Он способен и на многое другое.
В комнате было жарко. Одинокий светильник боролся с подступавшей снаружи темнотой. Услышав, как звякнула щеколда на двери, Лианна выпрямилась. В склоненной позе, сидя у окна, она увидела входившего в комнату Маккрея. Он сразу словно заполонил собой все пространство вокруг. По его широким плечам рассыпались черные волосы.
— Ты ждала меня? — тихо спросил он.
— И даже очень, — не стала кривить душой Лианна.
— Надеюсь, мне позволен доступ к твоему прекрасному телу в любой момент, — невозмутимо заметил он. — Твое предложение было сделано так очаровательно, что я не смог забыть о нем.
— Я вся в вашем распоряжении, милорд.
Лианна сказала то, что думала. Несмотря на то, что Росси ближе к вечеру принесла ей кое-какую одежду, под платьем на ней ничего не было. Она ждала визита лэрда. Ее длинные волосы блестели, свободно откинутые за спину.
Месть. Какое жгучее слово! Она собиралась стать опытной, как проститутка, к тому времени, когда Фрэнктон приедет за ней.
— Пойдем.
Йен протянул ей руку.
Лианна встала, подошла к нему и вопросительно посмотрела.
Он обнял ее и одарил темной, гипнотической улыбкой, которая отложилась у нее в памяти этим утром.
— Моя кровать намного шире, — объяснил он, тихо и как-то очень по-мужски засмеявшись. Его теплое дыхание коснулось ее уха. — У меня предчувствие, что нам потребуется много места.
Оказалось, его комната располагалась через коридор, напротив. Она была больше той, в которой поселили ее, и меблирована скромнее. Но Йен сказал правду: размеры ложа поражали воображение. Кровать занимала основное место в комнате. Он уложил Лианну, распустил шнуровку и быстро освободил от платья. Не сводя с нее хищных, полных похоти глаз, Йен отбросил его в сторону.
— Вы потрясающе красивы, миледи.
— Ничего, кроме бед, мне это не принесло, — не задумываясь с горечью произнесла она.
Его брови сошлись на переносице.
— Тебе не понравилось, как ты провела утро?
Он знал, что это вовсе не так. Лианна покраснела, вспомнив, как кричала от наслаждения.
— Я в восторге, милорд.
— Ты так хороша! Во мне это только разжигает аппетит.
Его усмешка была и озорной, и обаятельной. Он принялся раздеваться.
«К сожалению, моя нагота и в бароне Фрэнктоне разжигает аппетит». Она наблюдала, как Йен быстро освобождается от одежды. Его длинные сильные пальцы колдовали над застежками. Но если бы на его месте оказался барон, Лианна смотрела бы на происходящее другими глазами — с антипатией и отвращением. И не ощутила бы этого уже знакомого ей возбуждения внутри. Удобно устроившись на мягкой постели, она вдруг сообразила, что какие-то перемены коснулись и ее груди. Они показались ей полными, тяжелыми, а между бедрами возникла слабая тянущая боль.
Маккрей уже был во всеоружии. Когда он стянул с себя бриджи, Лианна стала с восхищением рассматривать его мужское естество, огромное, с вздувшейся головкой, которое прижималось к животу, слегка пульсируя.
Йен был очень привлекательным и мужественным, в чем не было никакого сомнения. И искусным любовником.
Он снова хотел заняться с ней любовью.
Прямо сейчас!
Она задрожала.
Кровать просела, когда он лег рядом. Одна его рука тут же нашла ее грудь. Он погладил ее, поиграл соском, а потом наклонился к ней и поцеловал. По-хозяйски закинул на Лианну бедро, и она почувствовала, как его напряженный член упирается ей в живот. Поцелуй Йена был властным и полным соблазна. Языком он ласкал ее язык и одновременно ласкал ей грудь.
Позволяя ему любую дерзость, на которую он был способен, она приоткрыла губы навстречу и обняла его за шею. Под ее руками его кожа сразу становилась сухой и горячей. Лианна казалась себе совсем маленькой по сравнению с ним. У него было огромное тело, не то что у нее. Под кожей перекатывались мускулы. От него лучился жар, до которого, казалось, можно было дотронуться.
— У тебя вкус блаженства, — шепнул он, отстраняясь от ее губ. — Такой сладкий. Скажи, тебе не больно?
— Нет, — заверила она, надеясь, что средство Росси поможет. — Вы можете взять меня, если захотите, милорд. Я нисколько не возражаю.
На миг он поднял голову, продолжая мять ее грудь, его черные глаза смотрели на нее прямо и немного вопросительно.
— Я твой похититель и хочу от тебя того же, что хочет Фрэнктон. Ты так легко отдалась мне, чтобы только уязвить его. Честно говоря, не знаю, как к этому отнестись. Я еще ни разу не ложился в постель с женщиной, у которой не было ни капельки желания, а только стремление наказать другого мужчину.
— Он не мужчина, он монстр. — Лианна подняла глаза на красавца шотландца, который навалился на нее всем весом своего обнаженного мускулистого тела. — Я испытываю желание, — тихо призналась она и опустила ресницы. — Мне нравится, когда вы дотрагиваетесь до меня. Наверное, это одно и то же. Для меня это еще внове. Пожалуйста, не отсылайте меня.
— С трудом это себе представляю. — Он засмеялся тихо и с хрипотцой. — Я рад, что ты тоже этого хочешь. Это делает наше взаимное наслаждение чересчур скоропалительным. Я, разумеется, планировал соблазнить тебя, чтобы заставить барона корчиться от мук при известии, что ты досталась мне первому. Но успех пришел слишком быстро.
— Значит, наши мысли совпадают, — откликнулась она, отмечая для себя, как его пальцы продолжают ласкать ее сосок. Удовольствие постепенно перерастало в возбуждение.
— Почти совпадают, — как-то загадочно выразился Йен.
Ей захотелось выяснить причину такой уклончивости, но тут он отпустил сосок, провел рукой по животу и между бедер. Лианна почувствовала, как его палец вошел в нее.
— Уже влажная. — Он улыбнулся уголками губ. — Ты уверена, что тебе не будет больно после вчерашнего?
То, что он ощупывает ее изнутри, отвлекло ее. Его прикосновения не показались ей болезненными. Еще ей очень понравилось, что он проявляет такую заботу о ней.
— Не будет, милорд, — заверила она.
— Ну, если ты так уверена…
Через секунду его тело нависло над ней, балансируя на руках. Он приготовился взять ее. Лианна закрыла глаза, когда он стал входить в нее, широко раздвинула бедра, чтобы принять его целиком. Ей показалось, что член у него жутко огромный, немыслимо твердый и скользкий.
Роскошный! Это была квинтэссенция чувственности — вот так лежать под лэрдом, раздвинув для него ноги, позволяя ему исследовать самые интимные уголки своего тела.
На этот раз соитие проходило намного легче. Когда он глубоко погрузился в нее, Лианна с удивлением отметила, что ей ничуть не больно и нисколько не трудно. Вздох наслаждения слетел с ее губ, хотя она запретила себе громко проявлять свои чувства в этот момент. Ее ведь воспитали настоящей леди, и она со смущением вспоминала, какие звуки издавала в прошлый раз.
Но ничего не могла с собой поделать. Откуда-то из глубины горла у нее вырывались стоны и всхлипы. А Йен продолжал свое дело. Его глаза с тяжелыми веками неотрывно смотрели на нее, на тонко очерченных губах блуждала чувственная улыбка. Нагнувшись к ней, он зашептал на ухо:
— Ты нутром воспринимаешь каждый мой дюйм, моя прекрасная пленница, ведь так? И я чувствую тебя каждой клеточкой своего тела. То, как ты цепляешься за меня, как дрожит твое нутро, когда я вхожу в него до упора. Ты быстро учишься, очаровательная Лианна.
Ей нравилось, как он с заметным акцентом произносит ее имя. Ей нравилось отдаваться этой силе. Ей нравилось, как его губы касаются ее уха, как его мускулистая грудь нависает над ней. Лианна обхватила его широкую сильную спину и закрыла глаза. Как и в первый раз, она ощутила тот момент, когда ритм его движений изменился, бедра заработали быстрее, дыхание участилось. Словно со стороны до нее стали доноситься ее собственные тихие стоны. Вцепившись в его плечи, она подняла бедра вверх, чтобы дать ему проникнуть в себя как можно глубже. Голова кружилась от нарастающего желания.