Когда она была готова, то оказалось, что Джефри уже ждет ее в лимузине. Презентация должна состояться в штаб-квартире компании Norm Со на Пятой стрит Парк-авеню. В вестибюле здания их встретят Дефина, Роберт-юрист и еще двое сотрудников. Как только Карен вошла в машину, Джефри протянул ей папку с бумагами.
— Не хочешь ли просмотреть счета еще раз? — спросил он.
— Нет, — коротко сказала она, и у него хватило ума не настаивать.
Она нервничала. Переговоры были не похожи на те, которые они вели в течение демонстрационного показа у автодорожников. Там она заранее знала, какие вопросы зададут и какую коллекцию одежды она продает. Сейчас же она чувствовала себя, как на экзамене по алгебре в одиннадцатом классе, к которому она никогда не могла подготовиться. Она опасалась, что, как и тогда в школе, на вопрос «Каково правильное значение «х»?» она даст неверный ответ.
Как бы прочитав ее мысли, Джефри сказал:
— Запомни, если они спросят, в какую сумму мы оцениваем компанию К. К. Inc., ты должна назвать им точную цифру.
Она напряженно кивнула. О Боже! Как она и подозревала, любой ответ о значении «х» будет неправильным.
Так каково же точное значение «х»? Что они продают сегодня, если вообще что-нибудь продают? Ее имя? Ее свободу? Ее сотрудников? Карен считала себя хорошим дельцом, но, несмотря на ее неплохие деловые способности, это было не ее поле деятельности. Все перепуталось. Такие мероприятия должны проводить мужчины, учитывать дележи акций, перекрестное кредитование, подсчитывать маргинальные прибыли. Она взглянула на Джефри. Он разбирался во всех этих машинописных страницах, но может ли он понять ее?
Ведь он продает ее саму компании Norm Со. Как называются мужики, которые продают женщин?
Она снова вспомнила Коко Шанель. Однажды ее подруга, мадам де Чевиндж, предупредила ее: «Детка, все мужики — сутенеры». Коко никогда не забывала этого предупреждения.
Карен глубоко вздохнула. «Я схожу с ума, — подумала она. — Это нервы. Я всегда нервничаю перед важными встречами. Какое-то параноидальное состояние. Так было и при встрече со свекром, отцом Джефри, когда мы в первый раз решили расширить компанию. Тогда мы вели переговоры с инвесторами, пытаясь собрать деньги для первой бриджевой линии пошива одежды».
Семейных денег не хватало. А как компания они были еще не настолько крепки, чтобы взять кредит в банке. В таких случаях в Центре одежды обращаются к агентам. Тем иногда удается найти ссуду без гарантий активами предприятия. Такие займы называются нестраховыми, и инвесторы очень нервничают. Но на переговорах Карен нервничала сильнее инвесторов. Несмотря на это, ей удалось преподнести себя солидно, представить в выгодном свете все записи в финансовых книгах и получить заем, который позволил им вовремя выполнить полученные заказы.
Но сейчас все было по-другому. Карен попыталась сосредоточиться. Различие состояло в том, что она не уверена, хочется ли ей действительно достичь поставленных целей. Все стало очень трудно, слишком масштабно и сложно. Карен покачала головой; ей всегда казалось, что чем выше стоит человек на служебной лестнице, тем ему легче. Она так не любила работать на другого дизайнера, что открыла свое собственное дело. Став боссом сама над собой, она столкнулась с кучей трудностей другого рода. Финансовые вопросы. Эмоциональное напряжение. Она добилась успеха. Но оказалось, что быть начальником почти столь же плохо, как и подчиненным. Карен чувствовала себя очень одиноко, и только Джефри спас положение.
Джефри положил руку на ее бедро. Даже через два слоя шелкового трикотажа она почувствовала, какая она холодная. Он тоже напуган?
— Не бойся! — сказал он. — Ты победишь.
Несмотря на холодность руки Джефри, по ней как бы передавался небольшой электрический заряд. Когда в последний раз они занимались любовью? В ночь после посещения доктора Голдмана. Тогда Джефри отказался взять приемного ребенка.
Лимузин остановился у фасада здания Norm Со на Парк-авеню. Перед зданием стояла статуя человека в деловом костюме и с поднятой рукой. На постаменте была надпись: «Такси!» Что это? Остроумное бронзовое напоминание о том, как выглядит формальный костюм в часы пик? Статуя раздражала. Но Карен стало спокойней, когда она увидела, что из-за поднятой руки статуи выглядывает черное лицо Дефины.
— Единственный малый в Нью-Йорке, который может держать руку, поднятой так долго, — сказала Дефина, смеясь и похлопывая статую по бронзовой руке.
Карен тоже засмеялась и выскользнула из машины, стараясь не касаться дверцы, чтобы не повредить колготы. В сопровождении Дефины она быстро и с уверенным видом поднялась по широким гранитным ступеням.
— Тебя никто не сможет обмануть! Не нервничай. Знай, что они не смогут тебе навредить. А выглядишь ты здорово!
— Спасибо, ведьма!
— Хорошо хоть ведьма, а не что похуже, — ухмыльнулась Дефина. — Порой я благодарю Бога, что уродилась черной: хоть не бледнею, когда напугана.
Карен ухмыльнулась в ответ:
— Может, если посильнее постараться, то получится.
— С тем же эффектом можно просмотреть оценки прибыли.
Карен пошарила в своей кожаной сумке-конверте и достала папку с бумагами.
— Бледнеть все-таки легче, — сказала она со вздохом.
К ним подошли Роберт-юрист, Кейси Робинсон, Мерседес Бернард и люди из конторы Роберта. Роберт-юрист был не только бледным, от волнения у него на лбу проступали капельки пота.
Карен протянула ему носовой платок.
— Не показывай им, что сдрейфил, — процитировала она, пародируя Донну Каран, затем пересекла мраморный холл, двигаясь в направлении кабин лифта с вывеской компании Norm Со. Она зарегистрировалась у секретаря, подождала, когда опустился лифт, повернулась к своей команде, стараясь изобразить широкую улыбку, и выдала им наставление, которое, как говорят, повторяла мамаша Ширли Темпл перед каждой киносъемкой:
— Блести, Ширли, блести!
Никто не ответил. Все вошли в кабину лифта.
Офис Билла Уолпера находился, конечно, в директорском секторе верхних этажей здания. При выходе из лифта Джефри взял Карен под руку, и они оказались в невероятно громадной пустой приемной компании Norm Со. По контрасту с шумным и суетливым офисом Карен, здесь было очень тихо. Как бы читая ее мысли, Дефина демонстративно оглядела обстановку — серый ворсовый ковер на полу, обитые черным кресла, гранитная конторка приемной — и спросила приглушенным траурным голосом:
— Кто умер?
Белые кала-лилии в четырехфутовой вазе усиливали похоронную атмосферу помещения. «По крайней мере форма соответствует содержанию, — подумала Карен. — Это не офис, а мавзолей окоченевших трупов».
— Они разрослись, — сказал Кейси Робинсон, — увеличились все отделы.
— Прекрати, Кейси, — остановил Джефри начальника отдела снабжения компании К. К. Inc. — Ты здесь сегодня, нам нет дела до того, что было раньше.
Если помещение оставляло впечатление суровой стерильности, то вид из окна открывал величественную панораму южной части Парк-авеню с видом на верхушку здания Чрислера посреди широко раскинувшегося, сверкающего полукружья Манхэттена. Сорока этажами ниже и двадцатью кварталами южнее находились производственные помещения, наполненные голодными рабочими-эмигрантами. Но здесь… здесь все было спокойно и солидно.
Джефри, поддерживая Карен за локоть, провел ее к секретарской приемной, где представил вошедших исполнительной пожилой женщине, которая очень внимательно осмотрела каждого из присутствующих. Группа вошедших с Карен посередине напоминала равнинных животных, сбившихся в стаю, чтобы защитить молодняк от нападения волков. С той лишь разницей, что она давно уже не относится к молодняку, с грустью отметила Карен. Или это больше похоже на жреческие приготовления к жертвоприношению священного ягненка? «В моем возрасте я больше похожа на барана, вырядившегося в ягненка», — поправила она себя и оглядела свою одежду — не слишком ли моложаво? Нет. Одета она правильно.
Из незаметной двери в углу приемной вышел Херб Бейкер и направился к ним, протягивая в приветственном жесте открытую ладонь как знак мирных намерений (я не вооружен). Бейкер работал финансистом в Norm Со, от его решений много зависело, и он потратил уйму времени на проработку договора с Джефри и Ленни — бухгалтером в К. К. Inc. До сегодняшнего дня Карен видела его лишь однажды. Теперь же он тряс ее руку, как ручку игрального автомата, когда из того пытаются выбить выигранный приз.