Он вспомнил, что еще вошло в оплату, кроме синяков и ссадин, и умолк. Он явно был не в форме. Спорить неизвестно с кем да еще и называть ее Гвен!

– Ну и ну! – повторила девушка.

– Что, черт возьми, ну и ну? – осведомился донельзя раздраженный Сэм.

Девушка отвернулась и направилась к выходу. Только тут он заметил, что сундук уже не закрывает доступ свету, что его вообще нет в помещении. В распахнутую дверь лился солнечный свет. Девушка остановилась в его потоке и посмотрела на Сэма через плечо. Ее стройная шея при этом изящно изогнулась. Вопреки своему хрупкому сложению она держалась очень прямо, с достоинством леди, хотя и была одета в простое коричневое платье, а голову прикрывала дешевой соломенной шляпкой. Никаких украшений. И все же в ее наряде было что-то… что-то элегантное, словно она или знавала лучшие времена, или всегда жила в благородной бедности. По одежде она не тянула больше чем на горничную, но по манере держаться была скорее гувернанткой, владелицей небольшой лавки или начинающей шляпницей. В любом случае она не принадлежала к сливкам общества, а значит, и близко не стояла с такими, как Гвен.

Снаружи громко всхрапнула лошадь, ей откликнулась другая. Дилижанс, выходит, все-таки прибыл. Девушка подступила к.самому выходу и как будто следила за чем-то – видимо, за погрузкой багажа.

Надо было собраться с силами и встать. Сэм сильно сжал пальцами виски, надеясь этим облегчить свое состояние. В ушах звенело, в глазах плыло, желудок норовил задушить его, поднявшись под самое горло.

– Вам не стоило так много пить, – сладким голосом заметила девушка.

Ее манера изъясняться тоже свидетельствовала о хорошем воспитании.

– Это было обезболивающее, – буркнул Сэм.

– И как вы намерены теперь облегчить свои страдания? Часть из них вызвана похмельем, не так ли?

– У вас недюжинный ум. – Сэм бросил на девушку нелюбезный взгляд. Глупая гусыня! – Со мной все будет в порядке.

– Поймите, алкоголь – это…

– Не хватало мне только лекции о вреде пьянства! Не ваше дело, сколько я пью!

– И вы не боитесь, что пьянство погубит ваше мужское достоинство…

– Что оно погубит?! – Сэм воззрился на нее.

– То, что для вас всего дороже.

«Ну и ну», – подумал он, сбитый с толку.

– Он ведь длинный, правда? – помолчав, продолжала девушка, не глядя на него.

– Что, простите?

– Должен быть длинный, это объясняет все.

– О чем речь? – в отчаянии спросил Сэм, теряя всякое чувство реальности.

Черт возьми, не может же она вот так, с ходу, спрашивать постороннего мужчину о таких вещах!

– Маршрут, – пояснила девушка, снова бросив взгляд через плечо и изящно качнув при этом головкой в соломенной шляпке. – Он должен быть длинный, иначе дилижанс не опаздывал бы так сильно.

– Ах, это! – снова воскликнул Сэм, чувствуя себя полным идиотом. – Вы имели в виду маршрут!

– Что же еще я могла иметь в виду?

– Да ничего! – воскликнул Сэм вне себя от облегчения.

Он просто спятил! Только потому, что она воспользовалась теми же словами, что и Гвен, он решил, что речь идет о части тела, которая и в самом деле дорога каждому мужчине. Презанятный вышел разговор!

Сэм забылся настолько, что расплылся в улыбке. Вернее, начал расплываться, пока трещины на губах не отозвались острой болью. Он поспешно прижал к ним пальцы, сдерживая рвущееся наружу веселье.

– Я понятия не имею о маршруте, мэм. Знаю только, что тут кругом болота и все их нужно объезжать.

Он медленно наклонился за своим стетсоном, поднял и положил на колени. Девушка стояла теперь вполоборота к нему и смотрела на шляпу.

– Значит, он не прямой, – задумчиво произнесла она. Сэм против воли бросил взгляд вниз и подумал: «Вот уж нет. Прямой, очень даже прямой в нужный момент, и длинный».

Он откинулся назад, на неудобную чугунную спинку, и засмеялся сквозь губы, из осторожности плотно сжатые.

– В чем дело? – озадаченно спросила девушка.

В первый момент Сэм мог только покачать головой, зная, что открыть рот означало бы разразиться таким хохотом, что все трещины откроются. Ему было лучше, чем поначалу. Не то чтобы совсем хорошо, но гораздо, гораздо лучше. Тошнота и звон в ушах почти прошли.

– Не обращайте внимания, – отважился произнести он. И тут же смех рванулся из самых глубин его существа. Он успел только схватиться руками за рот и с минуту издавал полузадушенные звуки. Отсмеявшись, он отряхнул шляпу и осторожно поднялся – в это мгновение в дверь заглянул живописный бородач с кнутом у пояса.

– Ну чего, едем аль нет?

Даже сильнейший местный акцент не мог замаскировать тот факт, что кучер успел изрядно нагрузиться, явно перещеголяв Сэма. Оставалось надеяться, что лошади хорошо знают дорогу.

Нахлобучив шляпу, Сэм последовал за девушкой на свет. Солнце начинало клониться к закату. В его лучах блеснуло горлышко бутылки, торчавшее из кармана кучера. Судя по ее форме, это был джин, и он явно сделал свое дело, потому что добрый малый едва не повалился с козел, когда пытался получше там устроиться. Конфисковывать спиртное уже не имело смысла. Убедившись, что кучер в порядке и что не придется ловить его на лету, Сэм предложил своей попутчице руку у подножки дилижанса. После короткого колебания, показавшегося ему забавным, девушка приняла ее. Пальцы были хрупкие, как и вся она, но нежные, а ладонь напоминала теплую, шелковистую птичью грудку. Их руки оставались соединенными недолго, пока девушка не ухватилась за косяк. Однако когда она посильнее оттолкнулась, чтобы ступить внутрь, у нее вырвался возглас боли, словно девушка внезапно подвернула лодыжку. Она качнулась не вперед, а назад, и Сэм чисто инстинктивно протянул руки, чтобы подхватить ее.

И подхватил – под ягодицы. Очевидно, его все еще затуманенное сознание плохо контролировало движения. Так или иначе, девушка оказалась сидящей у него на руках спиной к груди. Вопреки ожиданиям и даже сквозь ворох юбок ее ягодицы оказались крепкими и округлыми, достаточно аппетитными. Прежде чем эта мысль успела полностью оформиться, Сэм хорошенько толкнул девушку под эти самые интересные округлости. Разумеется, это был жест, недостойный джентльмена, зато он получил большое удовольствие и не удержался от смешка.

Уже ступив внутрь, девушка обернулась. Поскольку Сэм следовал за ней по пятам, они оказались лицом к лицу. По всему было видно, что она охотно дала бы ему по физиономии, вот только не находит места, куда бы нанести удар, – везде уже успели приложиться до нее.

В виде извинения Сэм молча приподнял шляпу. Выражение лица девушки смягчилось, хотя щеки продолжали пылать от возмущения.

– Прошу прощения, мэм, – добавил Сэм и тут же рассердился на нее и на себя.

Чего ради он извиняется за проявленную галантность? Это ей следовало бы сказать ему «спасибо», а не сверкать глазами. Девушка поколебалась, приоткрыла рог и тотчас снова поджала губы. Очевидно, она не привыкла лицемерить.

– Ну, я жду, – поощрил он. – «Ничего страшного не случилось, сэр!»

Это решило дело. Девушка толкнула его в грудь обеими руками с такой поразительной для хрупкого создания силой, что Сэм, еще не твердо державшийся на ногах, неминуемо опрокинулся бы на спину, если бы вовремя не ухватился за косяк дверцы. Это позволило ему неуклюже спрыгнуть с подножки дилижанса.

– Вы не только пьяница, сэр, но и отъявленный наглец! Наглец, хам, варвар, неотесанная деревенщина…

– Ничего не забыли, мэм?

– …грубиян, мужлан…

– Ах, ну теперь мне все ясно. Хорошо воспитанный джентльмен галантно отошел бы в сторону, чтобы вы могли падать в свое удовольствие.

– Хорошо воспитанный джентльмен подхватил бы меня под локти!

«Справедливо», – подумал Сэм. Она права. Ему следует немедленно рассыпаться в многословных и искренних извинениях, но вместо этого у него вырвалось совсем другое:

– Ваши локти намного меньше, чем зад, и подхватить под них труднее.

Девушка испепелила его взглядом, потом отчеканила на этом противном, безупречно правильном английском:

– Вы ведете себя, как глупый мальчишка!

Сэм ухмыльнулся той стороной рта, которая меньше всего пострадала в драке.

– Это обычно ставят мне в заслугу. Кстати, не пора ли нам занять свои места? Объяснение несколько затянулось. После вас, мэм. – Он сделал приглашающий жест, а когда она заколебалась, напомнил: – Дилижанс и без того опаздывает.