– Зачем вы его наняли? Зачем вам понадобились его проекты?
– Я сам этого до конца не знаю, честно говоря. Есть такие моменты в жизни – поворотные моменты, когда ты сходишь с проторенного пути и делаешь шаг в сторону, – это ключевые точки. И наша встреча была одной из этих ключевых точек. Он оказался ответственным за поворотный момент в моей судьбе, и потому я не мог его забыть. И после этих долгих лет мне захотелось… мне захотелось увидеть его снова. Мне захотелось понять, как это наше общее бремя повлияло на его жизнь. Повлияло ли оно на него так же, как на меня. – Он пожимает плечами. – Я не в силах был побороть желания разыскать его. И когда он заговорил о тебе так же, как он говорил о ней… Я не мог оставить этого так. Мне нужно было знать, изменился ли он, или история повторяется.
– Но как вы собирались помочь мне? – Клэр по-прежнему пребывает в замешательстве, пытаясь разобраться в том, что на нее обрушилось.
– Едва ли я это знал. Мне хотелось предостеречь тебя. Или как следует напугать Бойда, чтобы он боялся и пальцем тебя тронуть, страшась последствий. Или просто уговорить его отпустить тебя, если до этого дойдет. И что же ты сделала, когда приехала сюда? Ты ему изменила! Влюбилась в Этторе – и дала ему чертовски веский повод убить тебя! Ха! – Еще глоток, и Леандро кусает губы, пока бренди протекает в желудок. – Было что-то в этом синеглазом полукровке, это точно. Моя жена влюбилась в него так же, как ты, когда он гостил здесь прошлой зимой, но, насколько мне известно, парень устоял. Хоть в этом он проявил ко мне уважение. – Он остановил на Марчи взгляд, исполненный тихой ярости. – Все эти уроки английского, суета и хлопанье крыльями вокруг больного, бесконечные просьбы уговорить его погостить подольше.
Наконец Марчи перестает плакать, и лицо ее делается испуганным.
– Ты знал? – спрашивает она.
– Милая моя, я люблю тебя, но должен сказать: ты плохая актриса. На самом деле плохая. – Леандро проводит пальцами по волосам и лицу, словно стряхивая что-то. – Все пошло не так, как я планировал, – произносит он, не обращаясь ни к кому в отдельности.
На какое-то время воцаряется тишина, затем Марчи берет платок и начинает механически приводить в порядок лицо. Она выпрямляется, приглаживает волосы, и Пип следит за каждым ее движением, словно ищет какие-то зацепки или подсказки. Его глаза полны слез, и они начинают течь по щекам.
– Пип, – говорит Клэр. Внезапно она совершенно отчетливо видит, как он стоит, весь дрожащий, целясь в Этторе, и спускает курок. Она закрывает глаза. – Пип, иди сюда, сядь ко мне, – просит она, протягивая к нему руку; но Пип не реагирует на ее слова, словно вовсе не слышит их. Он медленно поворачивает голову к Бойду:
– Отец… ведь это ложь? Скажи им, что это неправда. Моя мама заболела и умерла. Просто скажи им! – Голос Пипа срывается на пронзительный крик.
Бойд подает какие-то признаки жизни, дрожь волной пробегает по его телу, но он не поднимает головы и не отвечает.
– Это не ложь, Филиппо. Мне очень жаль, и мне жаль, что тебе пришлось это услышать, но так надо. Твоя мать не заслуживала такой участи, влюбиться – это не преступление. Обманутый муж может впасть в ярость, да, – говорит Леандро, бросая взгляд на Бойда, у которого не дрогнул ни один мускул. – Ну так разведись с ней, брось ее, но прими это. Такова жизнь, таково сердце. Такое случается, и мы ничего не можем с этим поделать. Я не понимаю, почему мы ждем, что женщины способны противиться подобным чувствам сильнее, чем мужчины. – Он снова пристально смотрит на свою жену. – Но соблазнить мальчишку, почти ребенка, просто назло? Сделать это хладнокровно, чтобы уязвить меня? – Его голос переходит в рев; Марчи вздрагивает. – Это низко.
– Я не хотела причинять тебе боль, Леандро, клянусь. Я хотела… – произносит она и умолкает, метнув злобный взгляд на Клэр.
– Ты сделала это, чтобы ранить Клэр? Почему? А… понимаю. Потому что Этторе влюбился в нее, не в тебя. – Леандро кивает. – И все же это подло.
– Вы заставили Пипа сказать вам? Обо мне и Этторе? – спрашивает Клэр.
Марчи поднимает на нее глаза:
– Дура, я знала об этом уже несколько недель. Я видела вас вместе – я видела, как ты входила в его комнату ночью, в сорочке. Прежде чем он успел закрыть ставни! Я знала все это время.
– Вы видели меня в окно? Но… окна вашей комнаты выходят в другую сторону.
– Я была не в своей комнате, я… – Марчи снова умолкает, поджимая губы.
– Заглядывала в его спальню из окна верхнего этажа? – тихо заканчивает Леандро. Щеки Марчи заливает румянец. – Как влюбленная школьница? – Он задумчиво качает головой. – А ведь было время, когда ты любила меня, Марчи. Ты хоть помнишь это?
– Ты привез меня сюда и оставил тут гнить, – говорит она, и ее голос дрожит.
– Я привез тебя сюда для того, чтобы ты любила и поддерживала меня! Чтобы ты была моей женой! – кричит он. – Женщина, ты разрываешь мне сердце.
Издав какой-то надрывный звук, Марчи закрывает руками глаза. Ее губы плотно сжаты, и рот превратился в ровную линию. Она больше не плачет. Клэр вспоминает совет, который она дала Пипу: «Если это тебя расстраивает, не смотри». Ей хочется оторвать руки Марчи от ее лица, заставить открыть глаза. Но она не в силах даже пошевелиться.
Леандро встает и обходит всех с бутылкой бренди, наполняя бокалы. Только у Бойда нет ничего в руках.
– Пейте, все. Нам всем здесь не помешает немного чертова благоразумия.
– Вы… вы убили мою мать? – спрашивает Пип, его губы стали пепельно-серыми, а кожа вокруг них отливает синевой.
– Выпей бренди, Филипп. Ты выглядишь так, словно вот-вот умрешь от страха, – говорит Леандро. – Да, я убил ее. Одним выстрелом в голову, когда она как-то ночью возвращалась из дома своего любовника, я убил и его тоже, сразу после нее. За это заплатил мне твой отец. Если я был револьвером, из которого застрелили твою мать, то твой отец был тем, кто навел его и спустил курок.
– Леандро, хватит, – просит Клэр.
Пип часто дышит, слишком часто, и она даже не может вообразить, что он сейчас чувствует. Она не пытается разобраться в том, что чувствует сама. Единственное, в чем она уверена, если к ней снова вернется способность чувствовать, то она этому не обрадуется. Глядя на скрюченную фигуру своего мужа, она понимает, что не напрасно терзалась сомнениями все это время. Она совершенно его не знает.
– Что ж, все секреты уже раскрыты. – Пожимает плечами Леандро. – И раз моя жена целый месяц была занята тем, что делала из мальчишки мужчину, полагаю, он достаточно взрослый, чтобы услышать правду.
Но Клэр знает, что это не так. Пип рыдает, как ребенок, не в силах вместить всего этого. Клэр тоже не способна это вместить.
Входят двое молодых людей в темной форме и фуражках карабинеров. В некотором замешательстве они обводят взглядом странное общество, собравшееся в гостиной.
– Вы всех задержали?
– Да, синьор Кардетта.
– Сколько убитых?
– Семеро. И двадцать один раненый.
– А моя племянница?
– Цела и невредима. Ее доставить в участок с остальными?
– Нет, пусть мои люди пока поместят ее где-нибудь здесь под надзором.
– Паола? – спрашивает Клэр. Какая-то мысль крутится у нее в голове, не давая покоя. – Как же… ребенок? Ее нужно отпустить к ребенку.
– В свое время, – отвечает Леандро тоном, не терпящим возражений. – Сначала я должен поговорить с ней. И заберите вот этого. – Он указывает на Бойда. – Карабинеры переглядываются. – Да, да, – уведите его! Он застрелил моего племянника, Этторе Тарано, хладнокровно, из мести. Мы все свидетели. Его нужно взять под стражу и отправить в Бари, чтобы отдать под суд.
– Да, мистер Кардетта.
– Пожалуйста, пошлите кого-нибудь за ребенком Паолы. Он не может оставаться один, он слишком мал, – говорит Клэр.
– Может, ей стоило подумать об этом прежде, чем она пришла сюда грабить меня! – Все вздрагивают от его внезапного возгласа, но глаза Леандро предательски поблескивают. Он устремляет их на Клэр, но она выдерживает его взгляд. Этторе мертв, и больше ей нечего бояться. Леандро смягчается. – Ладно. Отправьте кого-нибудь на Вико Иовия, Тарано снимают там комнату во дворе. Возьмите ребенка и принесите сюда. – Карабинеры кивают. – Ты что-нибудь хочешь сказать мужу, прежде чем его уведут? – спрашивает он Клэр.
Два офицера поднимают Бойда на ноги, и он устремляет на нее взгляд. Его лицо осунулось и блестит от испарины, он бледен, словно сыворотка, длинное тело плохо его слушается. Он смотрит на нее пустыми глазами.