Он распустил Директорию после военного государственного переворота и объявил себя Первым Консулом. Эти две вещи явились кульминационными для развития последовавших серий побед и присоединения огромных завоеванных территорий.
Раскрытие королевского заговора с целью убить его предоставило Наполеону право на то, чтобы выкрасть из Германии бурбонского герцога Энгиенского, судить того военным трибуналом за соучастие в преступлении и расстрелять в Винсентской тюрьме. Это снимало все вопросы о восстановлении старой королевской династии.
Затем он провозгласил себя императором Франции.
Бонапарт никогда не сомневался, что сможет победить Австрию. Действительно трудным военным противником была Россия; и хотя русские силы принимали участие в битве под Аустерлицем, где австрийская армия была уничтожена, результат был не столь убедительным, как рассчитывал Наполеон. Русские сражались хорошо, но порядка в их армии не было никакого, а верховным главнокомандующим у них был царь Александр. Битва под Аустерлицем показала, что у царя отсутствует дар полководца. Но если армию русских хорошо оснастить и поставить во главе нее хорошего генерала, то русский солдат заставит говорить о себе совершенно в другом тоне.
Наполеон слегка нахмурился. После Аустерлица в войну вступили пруссаки и были побиты под Иеной и Фридландом. Под Фридландом русским было вторично нанесено поражение, поражение, которое не смел отрицать даже их император. Прусской армии больше не существовало, русские понесли тяжелые потери в людских ресурсах и вооружении, и царь вместе с войсками проследовал в безудержном отступлении до Тильзита, пересек Неман и оказался в России.
Русские эмиссары прибыли к Наполеону, намекая на возможность перемирия, впрочем, без особой надежды на успех. Французы также достигли Тильзита и встали лагерем на противоположном от истощенной русской армии берегу реки. Наполеону оставалось только, образно говоря, перейти Рубикон. Тем не менее, ко всеобщему изумлению, он согласился на перемирие.
Именно царь предложил соорудить плот и бросить якорь на середине Немана, чтобы у правителей была возможность встретиться на нейтральной территории. Это тонко рассчитанное предложение спасало Александра от постыдной необходимости пересекать русскую границу для встречи с врагом. Наполеон это понял, и его уважение к противнику возросло.
Давно уже его не одолевало такое острое любопытство, какое он испытывал сейчас к царю Александру. Изучение докладов французского посла, а также известные о нем факты поставили Наполеона перед задачей, которую он был намерен разрешить.
По сообщениям очевидцев, он был мягким, обаятельным человеком с застенчивыми манерами. Он, открыто исповедуя либеральные взгляды в стране, не знавшей, что такое свобода, окружал себя молодыми людьми, которые придерживались тех же взглядов. Он даже в задумчивости рассуждал об отречении. Если и находилась в нем отрицательная черта, так это была его слабость, тенденция склоняться перед более сильными личностями. Но все, кого расспрашивал Наполеон, сходились в одном: Александр, царь российский, был самым красивым человеком, которого они когда-либо видели.
Тогда Наполеон сравнил портрет этого пустого красавца с известными ему фактами, и факты не совпали с этим описанием. Александр был сыном Павла I, безумного и гениального, чье имя звучало синонимом террора, а также внуком Екатерины Великой.
Вряд ли, подумал Наполеон, в роду у таких людей может появиться либерал или слабовольный человек. Это казалось еще более маловероятным, если вспомнить, что в возрасте двадцати одного года этот гуманист, каким он представал в отчетах посла, позволил, чтобы его отца жестоко убили, а сам захватил его корону. После того, как положение его упрочилось, он по одному отделался от убийц.
По слухам, у него женщин было ничуть не меньше, чем у самого Наполеона, но ни с одной из них его не связывала любовь.
И именно он, самый юный из монархов, принимавших участие в этой последней войне, подстрекал уничтожить Францию и отобрать у ее нового правителя трон. И он же первым оставил Пруссию и стал искать дружбы с Наполеоном, а заодно и мира.
Ему повезло, решил про себя Наполеон, что мир и дружба сейчас были также и в интересах Франции. Что Наполеон надеялся получить от этой встречи, так это союз с Россией и ее обещания прекратить торговлю с Англией. В ответ он пообещает развязать России руки в ее отношениях с Турцией. Россия сможет напасть на своего исконного врага, а Франция проследит за тем, чтобы никто в Европе не посмел вмешаться в конфликт. Он воскресит мечту Павла I, весь мир будет поделен между Францией и Россией, и это будет платой за поддержку России в борьбе Франции против Англии. После победы над Англией, которой он добьется, задушив ее торговлю и напав на ее союзников, он в свое время разделается и с Россией.
Наполеон нисколько не сомневался в своей способности заманить царя в ловушку. Независимо от того, кем окажется Александр – дураком или интриганом, – он был уверен в своем успехе. Разве он уже не мерился силами с самыми хитрыми людьми во Франции, а потом все-таки захватил власть и надругался над принципами Революции, установив не просто монархию, но Империю? Самые блестящие государственные деятели Европы не смогли противостоять его коварству в политике, возраставшему пропорционально числу его военных побед. Не сможет двадцатидевятилетний правитель России преуспеть там, где не смогли этого сделать все остальные.
Наполеон вновь взглянул на часы, поднялся и позвал своего камердинера.
– Мою шляпу и шпагу.
Он стоял, пока ему застегивали пояс со шпагой, крошечный человечек, не более пяти футов четырех дюймов роста в мундире Императорской Старой Гвардии, без каких бы то ни было украшений, кроме красной ленты Почетного Легиона, который он сам и учредил. Он надел свою широкую треуголку. Камердинер склонился перед ним.
– Пошлите за Дюроком, – приказал Наполеон, – я готов.
Прямо посередине реки стоял на якоре огромный деревянный плот, а на нем был сооружен павильон размером с хороший плавучий дворец. В этот день ярко светило летнее солнце, оно отражалось на водяной зыби, на позолоте, штандартах и разноцветных палатках на плоту и в двух расположенных по обе стороны Немана лагерях – победоносной французской армии и побежденной армии Святой Руси.
В небольшой зале гостиницы на берегу Немана царь российский Александр ожидал вместе со своим личным другом и адъютантом полковником Николаем Новосильцевым.
– Ваше величество, он опаздывает! – в сердцах воскликнул полковник. – Это же оскорбление! Это делается намеренно!
Александр взглянул на него сверху вниз и улыбнулся.
– Имейте терпение. Я прибыл несколько раньше. Вы же знаете. Мы должны причалить одновременно. Многое зависит от появления, мой друг, короля Пруссии вообще оставили ждать на берегу.
– Мне нет дела до Пруссии, ваше величество. Но это оскорбление вам!
Новосильцев посмотрел на своего императора и нахмурился, потому что понимал, что мягкость Александра была признаком гнева. Когда он гневался, он выказывал ледяное спокойствие; когда его переполняли чувства, мог разрыдаться, когда же он что-то задумывал, то улыбался, как он это делал сейчас.
Царь отвел от него взгляд голубых глаз.
– Вы должны понять, что речь должна идти о союзе, – спокойно сказал он, – а не о мирном договоре, в котором мы предстанем потерпевшей поражение стороной. Мы не потерпели поражения.
Новосильцев уставился на него.
– Нет, ваше величество, конечно, нет.
Александр знал, о чем думает его адъютант, знал, что тот вспоминает поле битвы под Аустерлицем, тысячи окоченевших мертвых русских в замерзших болотах Гольдбаха, незабываемый ужас их перехода через озеро Толниц, где лед не выдержал тяжести, и сотни русских утонули. А потом был Фридланд, где сорок тысяч русских противостояли французским силам, в два раза превышающим их по численности, и после того, как потеряли пятнадцать тысяч человек, были оттеснены назад к Тильзиту.
Он сказал, что русские не потерпели поражения, и Александр со смятением и негодованием следил за выражением лица Новосильцева, когда тот согласился с этой ложью. Полковник знал правду, он и другие члены штаба Александра, которые прошли с ним эту войну и обвиняли царя в том, что тот сам захотел командовать армией. Они осуждали его и за то, что он заключил мир вместо того, чтобы попытаться спасти свою честь. Ослепленные гневом и гордостью, они предпочитали игнорировать тот факт, что их войска были в полном смятении, а их противник – самый лучший тактик в мире.