– Погоди ты! – тихо в сторону сказала Аделина Петровна и лебезящим тоном спросила у Геры: – А кто ваш отец?
Гера назвал фамилию, но Наташе она ни о чем не сказала. Зато Аделина Петровна явно знала, о ком идет речь.
– Простите нас! – нервно ответила она. – Я понятия не имела, кто мог сделать такой дорогой подарок. Но сейчас мне все ясно! Вы уж и нас поймите! Девушка носит на шее украшение за немыслимые, по нашим представлениям, деньги…
– Не такие уж и немыслимые! – встрял Глеб. – И кончай ты стелиться перед ним! Подумаешь, сын известного олигарха. И что теперь?
– Замолчи! – зашипела она. – Мне проблемы не нужны!
– Так что? – перебил их перепалку Гера. – Наташа остается со мной?
– Да-да, конечно, – торопливо ответила она. – Привозите ее завтра. Лично я буду счастлива познакомиться с сыном самого…
– Прекрати ты! – злобно сказал Глеб.
В трубке раздались короткие гудки.
– Вежливые господа, ничего не скажешь! – заметил Гера.
– Злые, – прошептала Наташа.
– Бедная девочка, – пробормотал уже сидевший за рулем Степан Андреевич. Затем повернулся к ним и спросил: – Едем? Сумки в багажнике.
– Да-да, трогайте! – ответил Гера. – Ты как? – мягко поинтересовался он у Наташи.
– Нормально… уже лучше, – ответила она и улыбнулась ему.
На душе и правда стало намного легче. Ситуация начинала проясняться. Главное, что Аделина Петровна знала, где она и с кем. И судя по всему, не особо возражала.
Степан Андреевич высадил их возле небольшого двухэтажного дома с двумя входами. Гера помог Наташе выйти из машины, телохранитель уже достал сумки из багажника и открывал дверь. Наташа отчего-то оробела и, когда Степан Андреевич, поставив сумки в холле, начал прощаться, окончательно смутилась.
– А вы разве с нами не останетесь? – тихо спросила она, подняв лицо, так как телохранитель был выше ее на две головы.
– Я приеду завтра и отвезу вас, куда прикажете, – ласково ответил он. – Вам уже лучше?
– Да, намного! Спасибо, что нашли меня, – ответила она и робко пожала протянутую руку.
Степан Андреевич ушел. Гера закрыл дверь. Затем торопливо предложил ей подняться на второй этаж и забраться в горячую ванну.
– Тебе это просто необходимо, – озабоченно добавил он. – Я пока приготовлю что-нибудь на ужин и подберу тебе сухую одежду.
– Ты умеешь готовить еду? – удивилась она.
– Знаешь, бутерброды соорудить да чай заварить каждый сможет, – с улыбкой ответил он.
Наташа кивнула. Затем после небольшого раздумья протянула ему украшение.
– Я не могу оставить это себе, – тихо сказала она.
– Извини, что так вышло, – ответил Гера и взял подвеску. – Я не подумал…
– Ничего страшного, – ответила Наташа.
Ванная находилась в конце небольшого коридорчика, и она не сразу нашла ее, так как открывала все двери и попадала в темные комнаты. Наконец, нужное помещение было обнаружено. Наташа с облегчением сняла мокрую одежду. Сделав воду как можно горячее и напустив ароматную розовую пену, она забралась в ванну и с наслаждением вытянулась.
В дверь тихо стукнули.
– Ой! – испугалась она и нырнула в пену до подбородка.
– Можно я заберу твою одежду? – раздался озабоченный голос из-за двери.
– Да, – пискнула она.
Пена плотно укрывала ее тело с ног до головы, но все равно то, что она голая, Наташу жутко смутило. Однако Гера быстро вошел и, не глядя на нее, подобрал с пола одежду.
– Я развешу просушить над батареей, – сообщил он.
– Спасибо, – ответила она.
Гера, все так же стараясь не смотреть на нее, положил пакет на пуфик.
– Тут моя пижама, – сообщил он. – Детская… Думаю, тебе будет в самый раз. Можно взять один из банных халатов, но я решил, что тебе будет не совсем удобно надевать его на голое тело.
– Спасибо, – повторила она.
Гера вышел и закрыл плотно дверь. Наташа вздохнула с облегчением. Она ощущала невыносимое смущение, оказавшись в такой непривычной для себя ситуации. И то, что они были наедине в доме, лишь добавляло неловкости. Отогревшись в воде, она решила, что пора выходить. Пижама оказалась смешной – обычные трикотажные брючки и кофта, но с рисунком из машинок. Она была маловата, брюки только прикрывали колени, кофта доставала до талии. Наташа одергивала ее, оглядывая себя в большое зеркало, прикрепленное к стене напротив ванны. Выглядела она нелепо, но выхода не было. Другой подходящей одежды, видимо, не имелось. Правда, она обнаружила голубой банный халат в шкафчике и там же махровые тапочки и после краткого раздумья засунула в них ноги. Тапочки оказались очень большими, халат – просто огромным. Она глянула на себя в зеркало. И сняла халат. Затем спустилась вниз.
– Наташ, – раздался голос откуда-то слева, – иди сюда!
Она оказалась в кухне, которая выглядела очень уютно. Гера уже накрыл на стол и постарался, чтобы сервировка выглядела красиво. Кружевная белоснежная скатерть, молочного цвета фарфоровая посуда с золотыми каемками, блестящие позолоченные приборы выглядели даже торжественно. Горка бутербродов с ветчиной и сыром, лежащая на большом блюде по центру стола, вызвала у нее улыбку.
– Немного вина? – спросил Гера, когда они уселись напротив друг друга.
– Не знаю, – испугалась она, так как не привыкла употреблять спиртное и, по правде говоря, не умела пить.
– Это очень легкое итальянское вино Ламбруско, – пояснил Гера и открыл бутылку. – Оно похоже на газировку, – с улыбкой добавил он.
– Хорошо, – согласилась она, – только чуть-чуть. Я вообще-то не пью.
Гера налил розовую пенящуюся жидкость в высокие хрустальные бокалы.
– За тебя, – мягко произнес он.
– Спасибо, – смутилась Наташа и осторожно отпила вино.
Оно было приятным, сладким и легким. И она сразу выпила полбокала. Гера улыбнулся и пододвинул ей тарелку с бутербродами.
– Можно заказать что-то более основательное из ресторана, – сказал он.
– Нет-нет, и бутерброды сойдут! – ответила она и принялась за еду, внезапно ощутив приступ голода.
– Есть еще торт и фрукты, – ласково сообщил Гера, наблюдая за ней.
Сам он только чуть отпивал вина и ничего не ел.
Когда с бутербродами было покончено, Гера вымыл несколько кисточек черного крупного винограда и выложил их на хрустальное блюдо, затем добавил груши и персики.
– Может, перейдем в гостиную? – предложил он.
– Ладно, – легко согласилась она.
После насыщения Наташа чувствовала себя намного лучше. Она выпила целый бокал Ламбруско, но алкоголь не затуманил ее разум, это вино правда было каким-то необыкновенно легким и лишь подняло ее настроение.
– Я и чай отнесу в гостиную, – сказал Гера.
– Давай помогу! – предложила она и встала из-за стола, взяв из его рук блюдо с фруктами.
Но когда она пошла следом за Герой и начала спотыкаться в огромных тапках, из которых без конца выскальзывала, то ее настроение немного померкло. Наташа словно увидела себя со стороны в этой нелепой короткой пижамке с машинками. Но когда они вошли в большую гостиную и она окинула взглядом золотистые явно дизайнерские портьеры, пушистый песочного цвета ковер, застилающий весь пол, два дивана, стоящие углом, обтянутые светло-желтым нубуком, разбросанные по ним подушечки разной формы, в чехлах, вышитых разноцветным золотистым шелком, то ее внезапно разобрал смех от нелепости всего происходящего. Впервые в доме и в таком виде! Наташа поставила блюдо на низкий стеклянный столик и никак не могла успокоиться. Ей было стыдно за свой, казавшийся беспричинным смех, но остановиться она не могла. Возможно, так на нее подействовало вино. Но Гера пристально на нее посмотрел и сделал свой вывод.
– Присаживайся! – сказал он и помог ей сесть на диван.
– Прости, – задыхаясь от смеха, выдавила она из себя.
– У тебя реакция на пережитый стресс, – сообщил Гера. – Сейчас это пройдет. Принесу чай.
Он поставил на столик блюдо с разрезанным тортом и вышел. Наташа отчего-то сразу успокоилась. Она откинулась на спинку дивана и вперила взгляд в портрет красивой женщины, висевший на стене. То, что это мать Геры, она не сомневалась ни минуты. Золотистые кудри, чистое белое лицо, огромные голубые глаза говорили сами за себя. Гера был просто копией этой женщины. Она отчего-то вспомнила фотографию своей матери, постоянно стоящую на столе отца, и веселое возбуждение сменилось легкой грустью. Ей вдруг стало неуютно в этом чужом доме и снова захотелось скорее оказаться у себя, вернуться к привычной жизни.