Алиенора принесла свою шкатулку с драгоценностями:
– У меня есть для тебя подарок. На днях я перебирала украшения и нашла вот это. – Она протянула Рихензе золотое колечко с сапфирами-кабошонами и белыми жемчужинами, выложенными в форме звезды. – Раньше я носила это кольцо на мизинце, но оно мне больше не налезает. Его подарила императрица Константинополя, когда я гостила там с Людовиком.
Внучка примерила кольцо, и оно идеально ей подошло. Глядя, как оно поблескивает на гладком безупречном пальчике Рихензы, Алиенора представляла себя в те годы, когда и ее руки были такими же.
– А ты знаешь, как теперь принято носить головной убор? – спросила Рихенза. – Мне кажется, тебе должно пойти, бабушка.
Алиенора усмехнулась:
– С чего ты взяла, дорогая, будто меня интересует последняя мода? Она для молодых женщин, которые желают очаровать весь мир.
– К тебе приезжают гости, и ты сама собираешься навестить кое-кого, когда станет потеплее, – возразила Рихенза. – И ты всегда будешь королевой.
Алиенора махнула рукой, уступая:
– Ну ладно, и какая теперь мода? Показывай.
– Тебе нужен отрез ткани вроде пелены… Томас, принеси-ка мою корзинку для шитья. – Ребенок послушно исполнил просьбу, а Рихенза тем временем перекинула через плечо заплетенные косы, чтобы не мешали. Открыв корзинку, она нашла лоскут льна, подходящий для ее задумки, и ловко закрепила его булавками на голове Алиеноры так, что он охватывал ее подбородок и соединялся концами на макушке, куда затем прикалывалась золотыми шпильками вуаль. – Готово. – Она продемонстрировала результат своих трудов с помощью маленького серебряного зеркальца.
– Так это подвязка, чтобы челюсть не отвисала, – заметила Алиенора. – Как у мертвеца.
– Но она обрамляет лицо и придает величественный вид. – Энтузиазм Рихензы ничуть не угас от нелестной оценки. – Я бы сама так носила. – И она моментально соорудила себе такой же убор, после чего Алиеноре пришлось признать, что он и правда добавляет внушительности. А еще он подчеркивал глаза Рихензы цвета морской синевы в обрамлении длинных темных ресниц.
– Значит, так теперь носят все женщины?
– Не все, бабушка. Таких все еще немного, и ты не будешь следовать за большинством.
– И при этом ты считаешь, что столь модный головной убор подходит старой женщине, живущей при аббатстве? – поинтересовалась Алиенора с лукавой смешинкой в глазах. Она обожала принимать у себя Рихензу. Молодость и живость внучки наполняли смехом и светом повседневную жизнь вдовствующей королевы.
Позднее дамы сходили в церковь помолиться, но не задержались там, ибо Алиенора знала, что Рихенза, как и Генрих, не может стоять спокойно даже несколько минут. Созерцательность и глубокие размышления не относились к числу ее достоинств. Ум внучки занимала практическая сторона вещей.
Алиенора показала ей глыбы туфа под навесом у стены:
– Наконец-то я подыскала камень для надгробия твоего деда… и своего надгробия.
На лицо Рихензы упала тень тревоги.
– Ты же не собираешься умирать, бабушка? Я тебе не позволю!
– Благослови тебя Бог, дитя! Нет, не собираюсь, – усмехнулась Алиенора. – Но мы в руках Господа, и Он заберет нас тогда, когда сочтет нужным. Однако волю к жизни я еще не потеряла и надеюсь, что у меня будет время дать указания каменотесам.
Рихенза перевела дух.
– Какой памятник ты бы хотела? – Она провела ладонью по известняковой плите и потом растерла между пальцами каменную пыль.
Алиенора задумчиво пожевала губы:
– Такой, чтобы все знали, какой я была. Может, велю, чтобы скульптор изобразил меня читающей книгу, и тогда люди будущего станут гадать, что за священный труд я изучаю, пока Генрих молча слушает. А может, они подумают, что свое знание я оставляла при себе. – Она просияла озорной улыбкой. – И я хочу корону, чтобы все видели, что я была королевой. Получается весьма светский образ, но ведь он для живых, а не для мертвых. О да, и повязка под подбородком, само собой.
Рихенза залилась смехом и тряхнула головой:
– А для дедушки что ты придумала?
– Еще не знаю. Он был великим королем, и поэтому памятник должен отражать это величие – ради него и ради следующих поколений его династии. – В ее глазах больше не было лукавства. – Мне трудно придумывать памятник для твоего деда. Раньше я бы объяснила это тем, что мое сердце слишком пусто, но это неправда. Я бы хоть завтра позвала каменотесов, если бы это было так. Я не могу ни на что решиться, потому что сердце мое слишком полно.
В задумчивости женщины покинули часовню и вернулись в покои Алиеноры. Они пили вино и ели маленькие сочные пирожки, когда прибыл гонец, весь в поту и в дорожной пыли. Алиенора увидела его через окно и недовольно отвернулась.
– Не хочу, чтобы меня сейчас беспокоили, – бросила она Бельбель. – Что бы ни случилось, с этим можно подождать, пока мы не закончим есть.
Бельбель отправилась исполнять распоряжение госпожи и куда-нибудь устроить гонца. Однако прибывший молча оттолкнул ее, ворвался в покои Алиеноры и упал перед ней ниц.
– Госпожа, вы должны немедленно ехать! – задыхаясь от спешки и волнения, произнес он. – Короля сильно ранили, и он хочет видеть вас.
У Алиеноры остановилось сердце.
– Что с ним? Где он? Говори!
– Госпожа, он в Лимузене, осаждает замок Шалю. – У него вздымалась грудь. – Король обходил войска, проверяя, как установлены осадные орудия, и ему в плечо попала арбалетная стрела, пущенная со стены. – Он приложил руку под ключицу, показывая место раны. – Кончик стрелы застрял в кости, и лекарю пришлось выковыривать ее оттуда. Теперь началась лихорадка, воспаление распространилось по телу. Когда я уезжал, у короля был жар, но он оставался в сознании и просил вас приехать. Госпожа, простите меня за то, что привез вам эту новость. – Он зажмурился, и из-под сомкнутых век выкатились две слезы.
– Дайте ему попить! – повелительным тоном произнесла Алиенора. Этого не может быть – и каким-то образом она ждала этого момента уже долгое время. – Ты поведешь нас к Шалю самым коротким путем! – приказала королева гонцу, пока он пил из чаши, поднесенной Бельбель. – Иди и приготовься, пусть конюх оседлает тебе свежую лошадь.
Напряженная и сосредоточенная, она собиралась в дорогу. Если успеть к Ричарду вовремя, то все еще наверняка можно изменить. К Гарри и Жоффруа ей не позволили приехать, но на сей раз она не опоздает. Она не допустит этого, нет, только не с Ричардом. Ей нужно совсем немного вещей – мантия, запасная камиза и платье поместились в кожаный мешок, притороченный к седлу. Остальное привезут более медлительные лошади под присмотром одного из рыцарей Алиеноры. И еще она послала слугу за своим лекарем, магистром Эндрю.
– Я еду с тобой, – сказала Рихенза, бросая свою одежду в дорожную суму. – Томас останется здесь с няней. Тебе понадобится близкий человек и спутник.
Алиенора коротко кивнула:
– Согласна, только поспеши. Бельбель, ты едешь с нами. Ты хорошо держишься в седле, и мне пригодится твоя помощь. И больше никого. Я не могу ждать.
Извинившись, Рихенза выскочила во двор, где отыскала гонца. Он стоял у стены и поспешно уплетал хлеб с мясом, запивая еду вином из кувшина. Конюх седлал норовистого гнедого коня, который то и дело пытался кого-нибудь лягнуть, но был полон огня и сил.
– В каком он состоянии? – спросила Рихенза гонца. – Скажи мне правду, чтобы я могла помочь бабушке.
Он поднял на нее глаза, обведенные темными кругами от усталости, и покачал головой:
– Миледи, до Шалю сто миль. Может быть, мы еще успеем.
Последняя фраза оглушила Рихензу, словно удар камнем, но она справилась с потрясением и взяла себя в руки. Ради бабушки она будет сильной.
Алиенора села на свою серую кобылу, взяла поводья и вывернула на дорогу, ведущую к воротам в монастырской стене. Ей хотелось подстегнуть лошадь, но она подавила нетерпение и настроилась на ровную рысь. Им надо преодолеть много миль, а кони не в том состоянии, чтобы совершать долгие путешествия, и наверняка захромают. Она и сама уже не столь крепка, как раньше, но потребность увидеть Ричарда затмевала телесную немощь.
Маленький отряд скакал до самой темноты и остановился, только когда кони начали спотыкаться. Под высоким ясным небом рыцари разожгли костер и поставили шатры. Лошадям подвязали торбы с овсом, а потом стреножили и пустили пастись на сладкой апрельской травке.