Эль Кеннеди - Ошибка

– А на нем безопасно кататься?

– О да, лед очень прочный. Насколько я знаю, еще никто никогда не проваливался. – Следует еще одна пауза, более длинная и напряженная. – Я любил туда приходить. Так странно. В детстве пруд казался больше. Я как будто катался по океану. Но потом я подрос и понял, какой он все-таки маленький. Я могу пересечь его за пять секунд. Засекал.

– Когда ты маленький, все кажется больше.

– Наверное. – Логан меняет положение, чтобы видеть мое лицо. – А у тебя было такое место в Гастингсе? Место, куда ты убегала, когда была ребенком?

– Конечно. Ты знаешь тот парк, что за фермерским рынком? С красивой беседкой?

Он кивает.

– Раньше я всегда приходила туда и читала. Или болтала с людьми, если кто-то туда приходил.

– Я видел там только стариков из дома престарелых, что за углом.

Я смеюсь:

– Ну да, почти всем, с кем я знакомилась, было за шестьдесят. Но они рассказывали классные истории о «старых добрых временах». – Я прикусываю щеку изнутри, когда в памяти всплывают и несколько не самых приятных историй. – Вообще-то иногда истории были невероятно грустными. Они часто рассказывали о своих семьях, которые не приезжают их навещать.

– Как-то гнетуще.

– Ага, – бормочу я.

Парень шумно вздыхает:

– Я буду одним из них.

– В смысле к кому не будут приезжать родственники? О, я так не думаю.

– Нет, я буду тем самым родственником, который никого не навещает, – сдавленным голосом отвечает Логан. – Ну, это не совсем верно. Я точно буду навещать свою маму. Но если в доме престарелых окажется мой отец… Наверное, я и шагу туда не ступлю.

Звучит очень грустно.

– Вы с ним не ладите?

– Да, не очень. Зато он прекрасно ладит с ящиком пива или бутылкой бурбона.

От этих слов мне становится еще печальнее. Я не могу представить себе плохие отношения с родителями. Какими бы разными они ни были, я глубоко привязана к каждому из них.

Логан снова затихает, а мне как-то неловко выпытывать у него подробности. Если бы он хотел рассказать мне больше, то сделал бы это без моей просьбы.

Поэтому, чтобы заполнить эту неуютную тишину, я перевожу разговор на себя:

– Знаешь, иногда то, что говорили мне эти пожилые люди, действительно угнетало, но я была не против их выслушать. Мне кажется, именно этого им недоставало. Чтобы их кто-то выслушал. – Я поджимаю губы. – Примерно в то же время я решила, что хочу быть психотерапевтом. Я поняла, что умею считывать людей. И слушать их без осуждения.

– Так ты учишься на факультете психологии?

– Скоро буду. В этом году я еще не определилась со специализацией, потому что не смогла решить, какой путь выбрать – психологию или психиатрию. Но потом поняла, что в медицинскую школу не хочу. К тому же психология открывает намного больше возможностей, чем психиатрия. Я могу стать психотерапевтом, социальным работником или школьным психологом. Мне кажется, это куда более стоящие занятия, чем просто выписывать рецепты.

Я кладу голову ему на плечо, и мы рассматриваем маленький городок, растянувшийся под башней. Он прав – в Мансене особо не на что смотреть. Поэтому я всматриваюсь в пруд и представляю Логана маленьким. Его коньки скользят по льду, а голубые глаза горят в восхищении – в его представлении этот пруд подобен океану. А мир – большой и светлый, и переполнен возможностями.

Голос Логана звучит задумчиво:

– Значит, говоришь, у тебя талант читать людей? А можешь меня прочитать?

Я улыбаюсь:

– Я еще не разгадала тебя.

Его хриплая усмешка щекочет мою щеку:

– Я и сам себя еще не разгадал.

– Уверенность, – объявляет Рамона.

Я с сомнением смотрю на нее, наблюдая, как она расправляет по бедру прозрачный черный чулок. Я только что спросила подругу, что, по ее мнению, больше всего заводит парней, когда речь идет о сексе, и, несмотря на то что приготовилась услышать какую-нибудь непристойность, ее искренний ответ застал меня врасплох.

– Правда?

– О да. – Она быстро кивает. – Мужчинам нравятся женщины, которые уверены в себе, уверены в своей сексуальности. И даже транслируют желание «взять все под свой контроль». Им нравится, когда ты делаешь шаг первой.

– У меня плохо получается делать шаг первой, – ворчу я.

Рамона подходит к своему шкафу и, порывшись в самом низу, выуживает пару черных туфель на каблуках.

– Слушай, он же тебе нравится, да?

– Конечно.

– И ты хочешь заняться с ним сексом?

В этот раз я медлю с ответом. Хочу ли я заняться с ним сексом? Да? Я не против самой идеи, и я все еще девственница не потому, что храню себя для мужчины, за которого собираюсь выйти замуж или даже любить до конца своих дней. Я понимаю, что для некоторых девушек секс является грандиозным событием, но лично мне не кажется, что потеря девственности будет самым важным, что я сделаю в своей жизни.

Меня влечет к Логану, да, и если сегодня мы займемся сексом, то здорово. Ну а если и нет, я не сильно расстроюсь. После того как мы сблизились там, на водонапорной башне, мне больше хочется встречаться с ним, а не раздеть его.

Но пункт о раздевании, хотя бы даже частичном, определенно включен в повестку сегодняшнего вечера.

Около часа назад я отправила парню сообщение с приглашением прийти в гости, и Рамона согласилась на весь вечер оставить комнату в моем распоряжении. Несмотря на то что она до сих пор переживает состояние похмелья после вчерашнего, подруга пообещала, что раньше полуночи дома не появится. Сейчас только семь, так что у нас с Логаном куча времени, чтобы потусоваться. Или даже заняться сексом. А может, и не заняться сексом. Я решила, что буду действовать по обстоятельствам.

– Грейс?

Голос Рамоны выдергивает меня из моих размышлений.

– Да, думаю, я хочу переспать с ним. Если момент будет правильный.

– Тогда тебе нужно как-то выделиться из толпы.

Я морщу лоб:

– В смысле?

– О, да ладно, ты же понимаешь, с каким количеством девушек он переспал. Чертов гарем наберется. И он Джон Логан, детка, – держу пари, у него есть свои классные фишки. Ты же не хочешь быть просто еще одной девчонкой, которую он очарует своими милыми голубыми глазами и оттрахает до потери сознания? Ты хочешь быть уверенной в себе, сексуальной и взять все под свой контроль. Показать ему, что он встретил достойную соперницу.

Я закусываю губу. Уверенная в себе и сексуальная – это точно не обо мне. А взять все под свой контроль… Мне всегда легче, когда я сижу на пассажирском сиденье, а за рулем кто-то другой.

– О, и еще тебе нужно показать ему, что ты свободных взглядов. Готова ко всему.

Я нервно смеюсь:

– Угу. И что я должна сделать?

– Не знаю. Сунуть палец ему в задницу, когда будешь делать минет.

Я давлюсь от неожиданности:

– Что?!

Рамона широко улыбается мне:

– Боже, ты ведь и правда девственница, а? Забавы с тыльной стороны могут быть очень увлекательными.

– Спасибо большое, я предпочитаю, чтобы от моей задницы держались подальше. И уверена на все сто, он предпочитает то же самое.

– Ха. Ты понятия не имеешь, как сильно кончают парни от хорошего массажа простаты. Серьезно, он кончит как никогда в жизни.

– Я не буду делать ему массаж простаты, – чопорно объявляю я.

Мы несколько секунд смотрим друг на друга, а потом начинаем дико хохотать, и это так здорово – снова хохотать с Рамоной. И мне уже плевать, что это именно она посеяла то зерно сомнения, которому Майя и Пайпер помогли вырасти в заросли лжи. Рамона моя лучшая подруга, я знаю ее с шести лет. Иногда она ведет себя эгоистично? Да. Иногда слишком много сплетничает? Тоже верно. Но еще она милая, преданная и всегда поддержит меня в трудную минуту.

– Ладно уж, не засовывай палец ему в задницу, – смягчается подруга. – Но я совершенно не шучу по поводу уверенности в себе. Сведи его с ума.

– Я сделаю все, что в моих силах.

Она прищуривается, оценивающе разглядывая мой наряд:

– Но ты ведь переоденешься перед его приходом, правда?

Я осматриваю свои узкие джинсы и короткую белую майку:

– А что не так с этой одеждой? Хотя нет, не отвечай. Мне так удобно, и я не собираюсь наряжаться ради какого-то парня.

– Ладно, но сними лифчик. – Она поигрывает бровями. – Тогда через ткань ему будут видны твои соски и он с самого начала будет на взводе.