— Рия? — зовёт Калеб.

Чувствую, как прогибается матрас, когда он садится на другой стороне.

— Мне нужно проверить швы.

Это уже третий раз за два дня, когда он приходит проверить мои швы. Их не нужно проверять. Ради Бога, я тоже врач и не нуждаюсь в стажере-фельдшере, который скажет мне в порядке я или нет. Если бы это не волновало его или его брата, то меня бы никто и не проверял.

— С ними всё хорошо, — отвечаю я.

Стоит отдать ему должное, ведь он проделал хорошую работу, сшив моё горло. Хотя там останется шрам, как на моей груди и животе. Вечное напоминание этого кошмара.

Он вздыхает.

— Рия…

— Я — доктор. Всё в порядке.

— К чёрту это, пожалуйста, ты можешь со мной поговорить?

Я вздыхаю, перекатываюсь и сажусь, опираясь на спинку кровати. Притянув колени к груди, я обнимаю их руками.

— Говори и уходи, — бросаю я.

Он опускает голову на свои руки.

— Мне жаль. Ты же знаешь, я не хотел этого делать, — он уже говорил об этом, но я отказывалась принимать его, и поэтому он продолжает возвращаться.

— Былого не вернуть, Калеб, — безучастно говорю я.

— Пожалуйста, ты же знаешь, я бы никогда…

— Только трусы прикрываются отговорками. Слабый человек обвиняет в своих бедах других. Ты позволил этому случиться, и если считал, что это было ошибкой, то должен был встать и доказать обратное.

Его взгляд встречается с моим, умоляя меня услышать его, понять, но я не хочу понимать. Я не понимаю, как можно связать девушку и наблюдать, как мужчина разрывает её одежду, заставляя её мёрзнуть до смерти и не пытаться этому помешать.

— Рия, — шепчет он.

— Нет! — шиплю я. — Ты отвратителен мне так же, как и твой брат, — он отшатывается, будто я физически ударила его. — Пожалуйста, просто уходи.

Он смотрит на меня, словно щенок, которого только что пнули. У меня сжимается сердце от потери единственного друга, но его предательство в сто раз больнее, чем физическая боль, которую я пережила.

Он тяжело вздыхает.

— Ты должна пойти со мной.

— Куда?

Он пристально смотрит на меня.

— К Джуду. Он хочет тебе кое-что показать. То, что заставит тебя почувствовать себя лучше.

Я смотрю на него.

— Скажи своему придурошному братцу, что это нельзя исправить пустыми подарочками.

— Доверься мне, Рия. Думаю, ты захочешь этого.

— Я не стану верить ни тебе, ни ему.

— Пожалуйста, — умоляет он.

Можете назвать это любопытством или смертельной скукой от просиживания и созерцания на четыре стены, но я поднимаюсь и следую за ним, покидая комнату. Мы не говорим, пока спускаемся по лестнице. Думаю, Калеб наконец-то понимает, что никакого количества извинений не будет достаточно, чтоб загладить случившееся.


Глава 21.

ДЖУД

Я не мог спать. Чёрт, как только я закрываю глаза, то вижу её всю в крови и тут же открываю их. У меня заняло три дня, чтобы успокоиться и понять, как справиться с этим, потому что изначально всё, чего я хотел — это убить Боба, но это не дало бы мне ничего, кроме мимолётного удовольствия.

Постукивая пальцами по краю своего потёртого стола, я жду. В пепельнице тлеет сигарета. Я не выкурил её. Я просто смотрю на белые завитки дыма, плывущие перед моим лицом, когда пытаюсь выровнять своё дыхание. То, что он сделал с ней, было неоправданным, нездоровым и показывает полное неуважение ко мне и к ней.

Слышу звуки спускающихся вниз по лестнице ног, а затем следует стук в дверь. Пружина стула скрипит, когда я поднимаюсь, чтобы ответить, но дверь распахивается прежде, чем я успеваю достичь её. Я вижу хрупкую фигуру Тор позади Калеба. Её взгляд встречается с моим, но я едва ли могу смотреть в её глаза. Они совершенно пусты. Та искра, которой я восхищался так много раз, исчезла. Она на самом деле ушла.

— Идёмте, — хрипло говорю я, направляясь по коридору.

Она и Калеб следуют за мной, и когда я хватаюсь за ручку двери той самой комнаты, то буквально слышу, как она затаивает дыхание. Я знаю, что она думает, что я привёл её сюда для того, чтобы убить. Открыв дверь, я останавливаюсь, но даже не удосуживаюсь оглянуться.

— Тор, я больше никому не позволю снова причинить тебе боль. Это для тебя.

Я кладу руку на её спину и подталкиваю к двери. Чувствую, что её мышцы напрягаются, и она обнимает себя руками. Она обводит комнату взглядом и поворачивается лицом ко мне.

— Что это? — её голос тих, не громче шёпота.

На короткий момент я отвожу от неё взгляд. Свет от дверного проёма тускло освещает комнату. Боб висит на металлическом крюке, прикреплённом к потолку, и стонет, едва касаясь ногами пола. Засохшая кровь окрашивает его подбородок, а голый торс покрыт большими черными синяками.

Мне удаётся сохранить спокойствие, когда я смотрю на него. Мне нужно сохранить контроль над своим голосом.

— Ты не имел права трогать её, ты, больной кусок дерьма! — После я перевожу внимание на Тор. — Он был не прав, и у тебя есть право всё сделать правильно. Это единственный способ, который я знаю, чтобы помочь тебе.

Я дёргаю за тонкий шнур, включая лампу, которая начиная гудеть. Слышу каждый свой вдох вместе с рычанием, когда обхожу его. Пройдя в другую сторону комнаты, я открываю ящик небольшого металлического шкафчика. Смотрю на ассортимент оружия и хватаю охотничий нож. Сильно хлопаю ящиком, когда закрываю, от чего всё внутри него дребезжит. Через несколько секунд я хватаю руку Тор и кладу лезвие в её влажную ладонь. Она дрожит, а в её взгляде застывает замешательство, когда она мечется взглядом между мной, ножом и Бобом.

Она прожигает взглядом нож, а меж бровей появляется складка.

— Я не монстр, Джуд, не такая как ты, и не такая как он, — её голос мягок, неуверенный, и выражение отвращения расползается по её лицу.

— Возможно, ты и не была им, — глядя на неё, я прищуриваюсь, — но ты уже не та, что раньше, когда тебя приволокли сюда через эти двери. Когда кто-то причиняет тебе боль, единственный способ унять эту боль — месть. Он не просто украл что-то денежной стоимости, Тор. — Я чувствую пульсацию в висках. Зубы скрипят от гнева, вырывающегося на поверхность. — В этом мире, когда кто-то имеет тебя, ты должна поиметь их в ответ или ты просто не выживешь, — я шагаю к ней и кладу свою ладонь поверх её крошечной руки, пытаясь укрепить хватку на рукоятке. — Заставь его почувствовать то, что почувствовала ты, — рычу я, впиваясь в неё взглядом.

Я хочу помочь ей. Хочу, чтобы она почувствовала себя защищённой. Ведь после того, что с ней произошло, единственный способ заставить её почувствовать — это кровопролитие.


Глава 22.

ВИКТОРИЯ

Моё сердце, бьётся о ребра, словно сумасшедшее в то время, как я сжимаю рукоятку ножа влажной ладонью. Джуд сжимает мои пальцы своими, усиливая мою хватку. Подняв свой взгляд, я вижу, что он по-прежнему смотрит на меня. Часть меня чертовски ненавидит его и хочет загнать этот нож в его грудь, покончив с этим, а другая часть меня, ну, в её извращённом и ненормальном смысле, пытается всё исправить.

В его мире справедливость вершится именно так. Я чувствую, как он хочет этого, как жаждет вернуть мне то, что было отнято, но он не может. Всё, что осталось — это гнев и ненависть, которые гноятся внутри меня. Я не хочу быть таким человеком.

— Он заплатит за то, что сделал, — взгляд Джуда пугающий. — Ты меня слышишь, Тор?

Ещё никогда я не была в состоянии почувствовать чужой гнев, но в этот момент он исходит от него, словно пекло, и, если я не отойду от него, он меня поглотит.

Слышу звон цепей и слабый стон, эхом разносящийся по комнате. Я не могу посмотреть на Боба.

— Я думал только о тебе, Джуд, — хрипит Боб. — Она делает тебя слабым. Мы же семья!

Кажется, в комнате становится на пять градусов ниже, но это не имеет ничего общего с температурой. Джуд становится мертвенно неподвижным, а это намного страшней, чем любые слова, которые он может сказать. Он идёт в сторону Боба со смертоносной грацией, которой я изумляюсь в нём, и останавливается перед мужчиной, хватая его за челюсть.

— Ты ослушался меня, — его голос похож на рык, полный угрозы. — И относился ко мне неуважительно. Семья мы или нет, ты заплатишь.

— Она разрушит тебя! — шепчет Боб, и его цепи снова лязгают.