Барбара Уилкинз - «Оскар» за имя

– Это будет вам стоить столько же, сколько карта, – с сомнением сказала женщина, – пять долларов.

– Отлично, – согласилась Рэли.

Она смотрела, как «Леди Карта» консультировалась с клочками бумаги, которые извлекала поочередно из своей сумки и прочитывала.

– Ага, он живет вверху по Малхолланд Драйв, – сказала она, вручая Рэли один такой клочок. – Знаете, где это?

Рэли кивнула.

– Значит так, сначала дом Уоррена, потом Марлона, потом Джека,[33] – сказала женщина, – а следующий, западнее, будет Дарби Хикса.

– Спасибо, – сказала Рэли, вручая ей десятку и показывая жестом, что сдачи не надо.

На Малхолланд Драйв было очень ветрено. Рэли с наслаждением подставляла лицо теплу солнца, а волосы ветру. Она чувствовала себя так, словно находилась на вершине мира. По одну сторону лежал город. Здания офисов в центре. Сенчури-Сити. Реактивные самолеты на аэродроме и далее океан. По другую сторону простиралась долина, так далеко, как только мог видеть глаз, к горам Сан-Габриэль. И поля диких цветов. Мимо нее с ревом промчался мотоциклист, а где-то вдали она краем глаза увидела скачущего оленя. Она проезжала мимо ответвляющихся в сторону частных дорог, ворот поместий. Но не все тут, к западу от города, было ухожено. Существовала и дикая природа. Ага, это должно быть здесь. Она сверилась с адресом, остановила машину перед воротами, взглянула на грязную дорогу за ними, на эвкалиптовые деревья и на листья, усыпавшие землю под ними. Затем припарковала машину и направилась к воротам. На них висел замок. Никакого звонка. Все тут выглядело ужасно заброшенным.

Все, что я могу, – это ждать, решила Рэли, вернувшись в свой автомобильчик с откидным верхом, и, отъехав в сторону, заняла такое место, чтобы видеть, если кто-нибудь подойдет к ворогам.

Рэли проснулась на следующее утро, когда небо на востоке над горами Санта-Моники уже побелело. Мимо медленно проехал почтовый грузовичок с рекламными щитами, и она услышала звук падения на бетон возле ворот сброшенной с него пачки газет.

Да, парень, подумала она, в этом двухместном автомобильчике не очень-то выспишься. Только потянувшись, Рэли ощутила, как затекло все ее тело. Птицы уже тоже проснулись. Она слышала, как они начали петь.

И тут краем глаза она приметила какое-то движение за воротами, которые вели к дому Дарби. Увидела, как ворота открываются, даже слышала их скрежет. Ее сердце отчаянно забилось, когда она увидела, что это сам Дарби. Его волосы теперь были скорее седыми, чем белокурыми, и даже с этого расстояния она видела выражение зрелости и твердости на его лице. На нем был серый спортивный костюм и кроссовки. Она видела, как он побежал трусцой, потом, найдя свой ритм, увеличил скорость.

А у меня туфли на высоком каблуке, подумала она с разочарованием. Рэли взглянула на часы. Шесть утра.

Она все еще улыбалась, когда в тот вечер вернулась к себе в отель после ужина с матерью. «Рэли, я знаю, что все эти девушки теперь носят короткие, очень короткие юбки, и я ни на минуту не хочу усомниться, что у тебя красивые ноги. Абсолютно прекрасные. Но, дорогая, причуды приходят и уходят, ты же знаешь. Ты должна, в самом деле, иметь свой собственный стиль». Это стало одной из тем вечера. «Дорогая, я знаю, что ты блистательна, и я не могу передать тебе, как я горжусь этим. Но разве нужно делать так, чтобы это было очевидно? Людям это не нравится, ты же понимаешь. Это только отталкивает их. Заставляет нервничать». Это стало другой основной темой. Таковы уж материнские заботы, подумала Рэли, когда подошла к столу регистратуры, чтобы взглянуть: нет ли для нее сообщений. Их обязательно записывали. Ничего, увидела она, заглянув в свой ящичек.

– Разбудите меня в пять часов, пожалуйста, – сказала она клерку.

Рэли находилась в состоянии нервного возбуждения от всего того кофе, что она выпила из взятого с собой термоса, поджидая его на следующее утро, когда наконец он вышел из ворот. Она мгновенно вылезла из машины, побежала следом за ним и окликнула его по имени.

– Мне нужно поговорить с тобой! – крикнула она, нагоняя его. – Дарби, это я, Рэли, и я могу доказать это.

Он продолжал бежать, даже не взглянув на нее.

– Ты был прав, – крикнула она, продолжая бежать рядом с ним, – Пол пытался убить меня в Мексике! У него была моторная лодка, он поджидал меня…

Это было почти незаметно, но он снизил скорость бега. Рэли тоже замедлила свой бег и остановилась, когда он остановился. Внимательно посмотрела на его лицо, которое решительно ничего не выражало.

– Он вывез меня в океан и ударил по голове камнем. – Она задыхалась. – Какие-то рыбаки подобрали меня.

– Рэли, – сказал он.

– И ты подозревал это. Вот почему ты никогда больше не работал с ним. Ты даже не работал с ним в послесъемочный период над той последней картиной.

– Никто не видел, как он покидал монтажную комнату, – сказал Дарби, – и он находился в ней, когда мы вернулись обратно.

– Но ты продолжал думать, что он сделал это.

– Да, я думал, что он сделал это.

– Я пошла в дом вчера ночью, – говорила она, идя рядом с ним под первыми лучами восходящего на посветлевшем небе солнца. – Я нашла те поляроидные снимки, которые сделал Бадди Хэтчер, когда похитил меня. Я вычислила, что Пол мог заполучить их только в одном-единственном случае: если он имел какое-то отношение к тем убийствам. Это единственное возможное объяснение.

– Да, – кивнул он. – Мы убили его. Мы убили их обоих.

Рэли застыла на месте и почувствовала, как напряглось все ее тело.

– Все произошло совсем не так, как должно было быть по нашим предположениям, – сказал он со странной интонацией. – Мы явились туда, и сэр Джордж Дин пришел в настоящее замешательство, завидев нас. Я полагаю, он подумал, что забыл включить сигнализацию. Но потом весь заулыбался и даже представил нас этому бедному парню. А потом мы стали наносить им удары. – Его голос сник. – Это было отвратительно, ужасно. Настоящая кровь, настоящие крики. Мы никак не ожидали этого. Но, понимаешь, мы начали и уже не могли остановиться, можно сожалеть об этом, мы не собирались убивать их, но уже не оставалось ничего другого.

– Но почему? – прошептала она.

– Из-за снимка, того самого, из которого явствовало, что ты девочка. Этот снимок мог все разрушить. Публика должна развлекаться, очаровываться. Она не любит, чтобы ее обжуливали… – Он присел на обочину и жестом пригласил ее сесть рядом. – Сэр Джордж Дин подцепил этого придурка в каком-то баре возле Администрации по делам ветеранов в Вествуде. Парень пошел с ним, размахивая этими фотографиями и приговаривая: «Я не педик, у меня даже есть ребенок, я могу доказать это вот этими снимками».

– Теперь я припоминаю, – сказала Рэли, – что он все время твердил, что он мой отец. Конечно, он был почти сумасшедший. У него были и другие странные идеи.

– Он и Ферн доставал, повторяя ей то же самое, – продолжал Дарби с безрадостной улыбкой, – ну и сэр Джордж, и Ферн, они говорили «конечно, конечно». Наконец сэр Джордж взглянул на эти снимки, чтобы успокоить парня. И кого же он увидел? Рэли Барнза, кинозвезду. Но только Рэли Барнз оказался девочкой.

Рэли сидела тихо, обхватив колени руками, и молча смотрела на него.

– Сэр Джордж звонит Полу, – продолжал Дарби, – и говорит: «Рэли возвращается и будет жить со мной. Тогда вы сможете продолжать эксплуатировать его. В противном случае я все это раскрою и с вами будет покончено». – Дарби сдавленно рассмеялся, встретившись с Рэли взглядом. – Он по тебе с ума сходил.

– Я знаю, – ответила она.

– Мы, конечно, не могли позволить, чтобы этот полоумный шлялся всюду и показывал эти фотографии каждому, кто соглашался взглянуть на них. Так что у нас не было иного выбора, – сказал Дарби. – Но еще была Ферн. У нее с Полом была многолетняя связь.

– Моя мать говорила мне об этом.

– Ферн всегда жаловалась, что именно она всегда делает всю работу, а сама с этого ничего не имеет, – продолжал Дарби. – Она согласилась помочь нам и оставила французские двери, выходящие в патио,[34] незапертыми. – В его глазах появилось какое-то отрешенное выражение, когда он добавил: – Но когда она снова вошла утром в эту комнату, увидела настоящую кровь, настоящие трупы, до нее дошло, что она может использовать это в своих целях.

Конечно, она не была настолько потрясена, чтобы не быть в состоянии настоять на своем оригинальном плане: чтобы она заменила сэра Джорджа в качестве ведущего специальных выпусков телевидения. «Ты заставишь их пойти на это, – сказала она Полу, – или я пойду в полицию, и мы все горим». У нее не было опыта, телекомпания не хотела ее, но у Пола были все карты на руках. «Или Ферн и Рэли, – сказал он им, – или вы получите час мертвого эфира».