Адриана Ли - Ослепленная

– Надеюсь, ты сохранил ее. Я действительно думаю, что фотография идеальна. – Я протянула руку к компьютеру, но он резко схватил меня за запястье, предупреждая. Его темный взгляд пронзал меня, говоря оставаться на месте, мои мышцы напряглись, и все чувства обострились.

Мне это нравилось.

– Не трогай. – Его грубый голос коснулся моих ушей, напоминая об изначальном его предупреждении и посылая сладострастный вихрь в низ моего живота.

– Я вернусь к этому позже. Не трогай мои вещи, Эрин.

Я приподняла бровь, переводя взгляд с его крупных пальцев вокруг моего запястья обратно на темные глаза, оценивающие меня.

– Да... – Я отвернулась, пытаясь сдержать слово, которое крутилось на кончике языка. – Сэр, – произнесла я мягко. Его глаза на секунду заблестели, прежде чем затмиться порочной и прекрасной страстью. Я знала, что назову его так снова. И снова.

Если бы я только знала, что его всепоглощающая любовь разрушит меня.

– Иди сюда. – Прежде чем я поняла, что происходит, Хантер поднялся на ноги, перетягивая меня на гостиный уголок. – Не двигайся. – Он посадил меня на диван и, повернувшись к комоду, принялся возиться с чем-то.

Медленная мелодия наполнила комнату, и мои нервы накалились до предела, когда он вернулся ко мне с загадочной улыбкой на губах. Он запустил руку в мои темные кудри, убирая их с плеча. Его пальцы пробежались по моим рукам, вызвав мурашки по коже, прежде чем я почувствовала его губы, оставляющие восхитительный поцелуй у изгиба шеи. Кровь прилила к моей киске, и слезы собрались в уголках глаз. Это было чувственно – предельно чувственно.

Громкие басы гитары заряжали мою кровь, пока пальцы Хантера танцевали на коже, прокладывая путь от выемки локтя к предплечью и обратно. Исследуя его тело собственными пальцами, я касалась то запястья, то бицепса, прежде чем положить руку на шею, играя с цепочкой, которую он всегда носил. Его мышцы напряглись, прежде чем он запустил руку под край майки, в которой я планировала спать.

Он провел тыльной стороной руки по изгибу моей талии, поднимая ткань вверх по телу. Я резко втянула воздух, когда он стянул майку через мою голову, отчего волосы раскинулись, прикрывая плечи. Прохладный воздух комнаты начал ласкать кружевную ткань бюстгальтера, заставляя соски затвердеть от желания.

– Боже, – пробормотал Хантер, касаясь моей возбужденной плоти, прежде чем погрузиться под резинку моих шорт для сна, заставляя все чувства обостриться. – Такая чертовски красивая, – произнес он, проводя пальцами у резинки и губами возле уха. Он не целовал – то, что он делал, было даже хуже. Он дразнился, как и всегда.

– Скажи, чего ты хочешь, – прорычал он, и я намокла.

– Тебя, – выдохнула я, потерявшись в нем и тяжелой музыке, наполняющей мои чувства. В его запахе, прикосновениях.

– Меня?

– Да. Я хочу тебя внутри себя, – простонала я, мои колени подогнулись.

Руки Хантера сжались на моей талии, пальцы впились так сильно, что я чуть ли не съеживалась от боли.

– Эрин, с первой минуты я... мне следовало сказать тебе... блядь. – Его глаза поднялись, встретившись со мной. Я ждала в предвкушении, пока его взгляд не ожесточился решительностью, и он заговорил. – Хочу снять тебя сегодня.

Мои глаза расширились, прежде чем я утвердительно кивнула. Я не могла говорить, только тяжело дышала, но могла согласиться. Что-то щекотало меня изнутри от осознания, что я скоро почувствую, каково это – оказаться по другую сторону его объектива.

Хантер качал мои бедра взад-вперед, играя с резинкой на шортах большими пальцами, тихонько подпевая музыке мне на ухо, в то время как хлопковая ткань скользила вниз по моим бедрам.

Спустя минуты мое тело ощущалось гладким шелком и топленым маслом, мои бедра продолжали качаться по собственной воле, когда его руки исчезли. Через несколько секунд он уложил меня обратно на черный диван. Сердце болело, а в животе летали бабочки, пока он крутился по полу, присев, рассматривая меня с разных углов через линзу камеры. Он делал фотографии, наклоняя голову в разные стороны, и на его лице появилась та легкая ухмылка, которую я уже успела полюбить, когда он погружался в работу.

– Нужно избавиться от одежды. – Он пронзил меня взглядом, из которого исчезла та нотка озорства, что всегда присутствовала. – Не возражаешь? – С кривой ухмылкой Хантер провел взглядом от моей киски вверх по телу и к глазам. – Только трусики.

Я сделала несколько медленных, мучительных вдохов. Только трусики. Разве можно снять только трусики? Мое тело молило о кислороде и облегчении, которое он принесет и позволит моему мозгу нормально функционировать.

– Хорошо. – Желудок болезненно сжался, не зная, стоит ли побежать в ванну и распрощаться с ланчем или броситься в его сильные, загорелые руки и объездить его, пока мы не кончим, крича и задыхаясь. – Хорошо, – снова произнесла я уже более уверенно и зацепила большими пальцами трусики.

– Позволь, – раздался его глубокий голос в прохладном воздухе между нами, желудок будто сворачивался и снова разворачивался, нервная дрожь скручивала мои внутренности. Во второй раз за день его пальцы залезли мне под трусики, и мои бедра колыхались взад-вперед, ожидая и желая, словно я потаскушка.

– Не шевелись, – прошептал он, и я без сомнений послушалась. Я задержала дыхание, пока он стягивал черную ткань вниз по моим бедрам, медленно открывая своему взору мою блестящую от влаги киску. Закусив нижнюю губу, он на секунду закрыл их, прежде чем взглядом вернуться ко мне.

– Идеально, – пробормотал он, достав жемчужную нить из кармана.

– Так идеально, – выдохнул он, выкладывая нить вдоль моих влажных складок между ног. Холодные камни щекотали и покалывали, в то время как возбуждение росло и пульсировало.

– Сделай это для меня, – проинструктировал он, и без слов я поняла, чего он хотел. Взяв нить пресноводных камней у него с руки, я провела ими по своей сердцевине, вдоль живота, свернула их в выемке пупка. И все время он снимал, сотни фотографий были сделаны ко времени, как мы закончили, с каждого вообразимого угла.

Я расслабилась, когда он наконец сел на пол, скрестив ноги и устремив взгляд на жидкокристаллический экран. Единственным звуком в комнате, раздающимся на фоне музыки, было пиканье кнопок, пока он просматривал только что сделанные фотографии.

– Ты чертовски поразительна, принцесса, – пробормотал он и обнял меня, притягивая к себе. – Мне приходилось бороться с самим собой, – произнес он, ведя меня к кровати.

– Почему? – бездыханные слова слетели с моих губ, в то время как приятное возбуждение затуманило мозг.

– Я плох для тебя, Эрин. – Он взял в руки мое лицо, нависая губами над моими. – Но потом думаю, может, я лучшее, что с тобой случилось. – Он сжал мою талию, посылая разряды, зажигающие мое тело страстью.

– О чем ты говоришь? – Я пыталась уловить суть его слов. Он был сложным, его слова всегда были полны скрытого смысла и намеков. Был ли он хорош для меня? Не был? Волновало ли меня это?

– Скоро. Скоро я скажу, – произнес он, запустив руки мне в волосы, и я повелась.

Его твердое тело прижало меня к перине, пальцы впивались в бока, руки блуждали между бедер, а губы были всюду. Опустившись губами на талию, он обвел языком вокруг моего пупка и проложил дорожку по выпирающим ребрам к кружевам, прикрывающим один из моих сосков.

– Боже, да, – прошептала я, не задумываясь, исследуя пальцами его руки, покрытые темными чернилами, которых я так жаждала коснуться.

Рельефная плоть струилась под моими пальцами, пока я блуждала по его бицепсам. На его плечах я ощутила больше мускулистой плоти. На предплечьях с татуировками еще больше.

Он был покрыт шрамами.

Мои глаза резко открылись, когда болезненный ком встал в горле. Каждая татуировка, украшающая его тело, прикрывала отметину, которую он хотел забыть. Или запомнить. Чувствовал ли он боль каждый раз, глядя в зеркало?

Мои пальцы сжались вокруг верхней части его рук, пока я пыталась сфокусироваться на нем и его руках, блуждающих по моим изгибам на фоне раздающейся в комнате музыки. Он сжал верхнюю часть моих бедер, целуя, прежде чем стянул, наконец, кружевную ткань с моей груди, прикоснувшись к соскам губами. Я выгнулась, схватила его за голову и застонала, прежде чем его пальцы скользнули мне между ног, массируя мои влажные складочки. Мышцы моего таза сжимались и напрягались, поднимая бедра с кровати, пока умелые пальцы Хантера сводили меня с ума.