Настасья Карпинская - Остановка у края

Картина, открывшаяся передо мной, была достойна лучшего кадра порно фильма. Они даже не сразу меня заметили. В комнате была включена музыка, поэтому скрип двери эта парочка не услышала. Я прислонился к косяку и, вытащив из кармана пачку сигарет, закурил прямо там, в комнате. В этот момент затуманенные страстью глаза Светы распахнулись, и мы встретились с ней взглядом. Она тут же всполошилась, толкнула своего любовничка, который, подскочив с кровати, начал натягивать трусы и джинсы.

– Чувак, только фейс не порти, плиз. Я в курсах, ну, что ты это… боксом занимался. Можешь в печень бить, ок? – проговорил мажорчик, натягивая футболку. Света же вжалась в железную спинку кровати, прижав к груди одеяло.

– Съ*бись нах*й отсюда, – ответил я этому сопляку, выпуская никотиновый дым.

– Понял. Респект, дружище, – подхватив куртку и ботинки, он выскочил из комнаты. Почему я его отпустил? Потому что из-за этого сопляка разбираться потом с его олигархическим папашей мне как-то не улыбалось. Не в той я весовой категории по состоянию своего кошелька, и поднимать говно со дна для общественности не хотелось, выступая при этом рогоносцем.

Сделав последнюю затяжку, бросил окурок на пол и, затушив его ногой, направился к Светке. Присел на край кровати, от чего она тут же ещё больше вжалась спиной в подушку.

– Денис… – пропищала эта с*ка.

– Пасть закрой и слушай. Собираешь свои манатки и валишь отсюда. Попадёшься мне на глаза, урою.

– Денис… – она попыталась мне что-то возразить, но тут же заткнулась, стоило мне сомкнуть пальцы на её шее.

– Что, сука, бабла не хватало? Или тр*хал он тебя качественней?

– Отпусти, отпусти меня… – она начала истерически орать и брыкаться, пытаясь отбросить мою руку. Убрал ладонь с её шеи и отошел к столу.

– Ты жалок! Слышишь, жалок! Нищеброд хренов, – она соскочила с кровати и начала натягивать на себя одежду. – Нахрена я вообще с тобой связалась, придурок.

– Сука! – подскочив к ней, ударил кулаком в шкаф, отчего старая створка не выдержала и слетела с одной петли, повиснув на оставшейся. Светка заткнулась, но ненадолго. Стоило мне сделать шаг назад, как её снова понесло.

Дальше слушать её изречения я не стал, потому что нервы сдавали. Я просто бы убил бы её нах*й. Вышел из комнаты от греха подальше.

Дальше всё было, как в тумане. Помню, что зашёл в ближайший павильон и купил бутылку водки, а потом уже обнаружил себя, стоящим на лестничной площадке у двери Фролова и нажимающим на дверной звонок.

– О-о-о-о, Димон, составишь компанию? – спросил Фролова, помахав перед его носом почти опустевшей бутылкой.

– Проходи, – он отошёл в сторону, пропуская меня в квартиру. – Ин, накрой стол, пожалуйста, – обратился он к девушке.

– Инка-а, Ин, – я ломанулся на кухню, – Инка, я твой, мать твою, должник, – сжал девушку в объятьях.

– Ден, успокойся, сядь, – Димка оттащил меня от Инны и усадил на стул. Я тут же снова приложился к бутылке. – Бл*ть, Лавров, ты хоть закусывай, а то свалишься нахер. Менты не завалятся в поисках тебя?

– Не, не очкуй, никого не убил, даже не покалечил. У тебя выпить-то есть? А то моё бухло закончилось.

– Есть. Ты закусывай, давай, – Димка пододвинул ко мне тарелку с бутербродами.

Просидели мы на кухне с ним до самого утра. Говорили в основном о жизни, о делах и работе. О Светке он не спрашивал, а мне говорить не хотелось. Фролов и без моих откровений всё понял.

Уснул на его диване, когда Инка уже проснулась и начала собираться на учёбу.

Проснулся я только ближе к вечеру. Часы на стене показывали половину пятого. На кухне застал Инку, что-то готовящую у плиты, и Фролова, который, открыв холодильник, лакал из банки огуречный рассол. Тоже, видимо, только встал.

– Будешь? – заметив меня, предложил Димка, махнув банкой.

– Нет, – взяв с полки кружку, набрал воды из-под крана и осушил в пару глотков.

– Кушать будете? – спросила девушка. – Или вам аспиринчика?

– Ты ж моя радость, – протянул Фролов, – вот, всё понимаешь. Давай сначала аспиринчику, а потом покушать.

– А кофейком у вас можно побаловаться? – прервал я ворковавших голубков.

Инна поставила для нас на стол тарелки с макаронами по-флотски, кофе и, положив стандарт аспирина, пошла в комнату.

– Чего делать будешь? – спросил Димка, прожевывая макароны.

– Сейчас очухаюсь да на работу поеду. Завтра позвоню с утра по тому номеру, что ты дал.

– Я не про это. Что со Светкой?

– Ничего. Надеюсь, она манатки свои собрала.

– Вот так легко всё? Или все-таки набил рожу вчера Мартынову?

– Никому я ничего не бил.

– Просто не похоже это на тебя.

– Фролов, я может и дурак, но не дебил. Как понимаю, это она его окучивала. Стал бы он в захудалой общаге с этой сукой «кувыркаться», если бы интересы на неё имел. Такие, как Мартынов, на баб, вроде Светки, смотрят, как на одноразовый товар. Поэтому, за что мне ему морду бить? – проговорил сквозь зубы. Самому гадко стало, противно, словно ведро дерьма вывернул.

– Ладно, не рычи. Неприятно, конечно, это всё. Но не смертельно.

Поблагодарив Инку и попрощавшись с Димкой, пошел в «общагу». Надо принять душ, переодеться и идти на работу.

Поднялся в свою комнату. Открыв дверь, застал в ней Светку. Она укладывала вещи в сумки.

– Сейчас уйду, не переживай, – бросила она высокомерно в сторону, даже не поворачивая головы. Говорила тоном королевы, будто имела на это полное право.

– Я бы на твоём месте поостерёгся и сменил тон, а то твоя прекрасная шейка сменит угол наклона.

– Ты не на моём месте.

– Роль дешевой подстилки – не мое амплуа, – вытащив полотенце из шкафа, направился в душ. Сука! Дрянь! Подставив спину под тёплые струи воды, я оперся руками о стену, опустив голову. Меня душила ярость. Душила настолько сильно, что я дышал, как взбесившийся пес. Гадина! Тварь! Удар по кафелю сначала ладонью. Один, второй, а дальше я уже не мог остановиться. Лупил по стене кулаками, разбивая руки в кровь, пока не отпустило. Ведь любил её суку! Любил так, что скажи она звезду с неба достать, расшибся бы, но достал. Вернувшись в комнату, забинтовал руки, чтобы кровь перестала сочиться, и начал одеваться. Светки уже не было, как и сумок, лишь на столе осталась лежать пара учебников. Натянув футболку, взял в руки книги, решая их убрать на полку, и взглядом цепляюсь за надпись: «Медицинская карта». Открываю, пролистываю. Карта из женской консультации: анализы, осмотры и прочее. Последний после нового года. К странице прикреплён квиток «Направление на мед. аборт». Скольжу взглядом по странице, ища дату, внутри всё похолодело… Вторая неделя января. Бл*ть… Она тогда к родителям ездила на неделю, лечила мне что-то про проблемы в семье. В этот момент распахивается дверь и заходит эта сука.

– Я книги забыла.

– Эти? – захлопываю карту и показываю ей. – Так на, возьми, – я делаю шаг к ней, но она отступает, с опаской взирая на меня. – От кого был ребёнок? – она молчит, отступая и прижимаясь спиной к стене. – Чей он был? – она бросается к двери, но я преграждаю ей путь. – Чей!?

– Отпусти меня, псих!

– Чей был ребенок?! – уже ору ей в лицо.

– Твой, твой… придурок! Стала бы я от Егора аборт делать, – всего пара слов, а чувство, словно приложили меня чем-то тяжелым по голове.

– Тварь…

– Да лучше так. Не буду я нищету плодить. Нахрена мне от тебя ребёнок? Чтобы ещё вместе с ним с хлеба на макароны перебиваться, да?! – вопит эта тварь, пытаясь убрать мои руки с её пути.

– Сука! – удар в стену.

– Да пошёл ты! – я убираю руку. Она отталкивает меня, хватает со стола медицинскую карту с учебниками и выбегает из комнаты.

На работу я шёл, как во сне. Сам не понял, как оказался на месте, но отработать всю смену не получилось. Борисыч, как только увидел разбитые в мясо костяшки на руках, отправил домой на недельку отдохнуть и не пугать народ своим видом. Это не очень меня обрадовало. Возвращаться в общагу не хотелось, а от мысли, что придется лечь на ту же кровать, на которой эта сука кувыркалась со своим еб*рем, становилась невыносимо тошно. Поэтому прихватив в ближайшем магазине солидную порцию алкоголя, пошёл к Димке.